Виталий Романов - Лабиринт смерти
– Прости меня… прости… – она плакала, уронив голову на руль, и просила прощения даже не у Юрки…
Обращалась к тому, кто уже не мог ее услышать. Для кого была всем – Богом, Вселенной, Домом. Самым дорогим и важным в жестоком мире, который создавали люди. И она сама в том числе.
Кого убила. Собственными руками.
Денис Хлопов, добравшись до Питера, ехал медленно, внимательно оглядывался по сторонам. Директор охранной фирмы тихо матерился. Власти города боролись с пьянством, в результате чего в столь ранний час невозможно стало купить бутылку водки.
Дэн не мог найти ни одного работающего ларька. Он притормаживал у каждого перекрестка, чувствуя: если не выпьет – сойдет с ума. И вдруг Хлопов заметил троих парней в скверике. Вжал педаль тормоза в пол, вытер пот со лба.
– Пацаны! – крикнул Дэн, выбираясь из «BMW». – Водка есть?
– А те какая разница, кент? – мигом завелся один из парней. – Чо есть – то наше! Иди своей дорогой, покуда не засветили в бубен!
– Да не, братва! – Хлопов миролюбиво развел руки в стороны, криво улыбнулся. – Все нормально! Я без понтов…
В другой раз не простил бы не в меру смелому пиплу такие базары. В другой раз. До «Crazy Battle». Теперь что-то изменилось внутри Дениса. Он полез в карман, вытащил пятисотрублевую купюру.
– Братва! – со слезой в голосе попросил он. – Догнаться надо… Мамой клянусь! Продайте! За пятихатку…
Парни, отвесив челюсти, переглянулись. Один в удивлении почесал затылок.
– Слышь, кент! – нашелся он. – У нас бутылка-то початая. Мы ж по кругу ее пропустили. Но, если надо, бери. Для хорошего человека не жалко! Водочка знатная, попить приятно.
– Идет! – обрадовался Дэн.
Быстро сунул в руки одному из пиплов пятисотрублевую купюру, схватил бутылку, опрокинул себе в горло. Парни вновь переглянулись, восхищенно покачали головами.
Дэн Хлопов за один присест высадил треть литровой бутылки. Отер губы рукавом, кивнул парням, побрел к машине.
– Эй, кореш! – вдруг остановил его удачливый коммерсант. – А пачку сигарет не надо? Занюхать, так сказать… За стольник отдадим. Полуприконченная, но зажигалку добавим!
И он вытащил из кармана дешевую пластмассовую безделушку, красная цена которой – десять рублей для отпетого лоха.
– Заметано! – не думая, согласился директор охранной фирмы.
Хлопов еще раз приложился к бутылке, достал сотенную купюру, протянул парням. Смятая пачка сигарет и зажигалка перекочевали в его карман.
– Во пофартило так пофартило, – пробормотал один из собутыльников, наблюдая, как странный покупатель усаживается в «BMW».
Тот успел еще раз приложиться к бутылке, прежде чем тронулся с места.
– Ну, дает перец! – хохотнул другой, покрутив пальцем у виска. – Натурально, крейзи!
– Глаза у него странные, – разглядывая полученные купюры, заявил третий, самый трезвый из всех. – Странные. Будто у дворовой собаки. Без дома, без хозяина. Даже не знаю, как сказать. Без веры в завтра, что ли…
– Жалостливый ты, Леха! – засмеялся удачливый активист, благодаря деятельности которого у троицы появилась возможность купить и новый пузырь, и хорошую закусь. – Жалостливый не в тему! Пошли! Купим еще пузырь да пожрать! Пока удача валится в руки – греби под себя! Клювом не щелкай! Учись у папы, как надо жить!
Максим Ушаков бросил машину на набережной, позабыв включить сигнализацию. Просто хлопнул дверью, перешел через пустую дорогу. Спустился по ступеням к Неве. Уселся возле самой воды, положив руки на колени.
Чайки метались над рекой, что-то протяжно кричали. Максим закрыл глаза, чуть заметно покачиваясь из стороны в сторону. Казалось, это не птицы над рекой – где-то плачет ребенок. Потом ветер донес до него чей-то счастливый смех.
Парень открывал глаза, но возле не было ни смеющихся, ни плачущих людей. Только птицы. И еще – рассвет, разгоравшийся над городом…
Над городом, который балансировал на лезвии бритвы. Максим словно видел тысячи квартир, в которых просыпались люди. Кто-то, глянув на часы, бормотал проклятия, переворачивался на другой бок, пытался вновь уснуть. Кто-то вставал, чтоб порадоваться восходу, но таких было мало. Кто-то, тихо ругаясь, шел одеваться. Рядом прыгал от восторга четвероногий друг, не понимая: почему хозяин не хочет идти гулять на улицу?
Люди пробуждались, готовились к новому дню. Начинали строить планы. Город тихо сбрасывал путы сна, втягиваясь в суматошное сегодня.
Теперь Максим Ушаков знал: достаточно небольшого толчка, едва заметного, почти неощутимого. Город станет другим. Река будет прежней – такой же неторопливой, величавой, могучей. Только вода ее поменяет цвет. Будет уже не синей, даже не серо-зеленой. Нет! Красной. От крови.
Потому что достаточно небольшого, едва заметного толчка – и все изменится. Двуногие превратятся в огромное стадо безумных животных. Уже не будет иметь значения – два у тебя высших образования или восемь неполных классов. Сертификаты международного образца или наколки на руках. Мужчина ты или женщина… Какие у кого взгляды на жизнь, моральные принципы и ценности. Все потеряет смысл.
Капля катализатора – и яростный вихрь сорвет маски с лиц. Люди глянут друг на друга, на себя. Настоящих. Тех, что под гримом. Глянут – и ужаснутся.
Потому что под масками – животные, независимо от experience, от прошлого и пережитого, от взглядов и принципов. Один толчок – и город наполнится бурлящей рекой, двуногим стадом, где каждая особь начнет бороться за собственную жизнь. Ради спасения своей шкуры пойдет по телам павших. Станет добивать тех, кто слабее. Наступит на протянутую ладонь, раздавит дрожащие от напряжения пальцы. Чтобы закрылись умоляющие глаза; чтобы слабые, отыгравшие свое лузеры не смели просить о пощаде у тех, кто выжил. Вот только будут ли победители в этой игре?
Мобильный телефон завибрировал в кармане, и Ушаков вздрогнул. Он не услышал звонка, а вот дрожь прибора почувствовал. Парень медленно вытащил аппарат из кармана, глянул на дисплей. Колян.
И Максим вдруг вспомнил – именно Колян предложил ему поучаствовать в «Crazy Battle». Трубка прижалась к уху.
– Алло!
– Макс, здорово! – донесся оттуда бодрый голос приятеля. – Не спишь?
– Нет! – кратко отозвался Ушаков.
– Супер! Значит, я тебя не разбудил. А меня – представляешь – с утра Шелдон на улицу потащил. Сволочь, поднял в такую рань! Вот мы тут с ним шляемся, и я вдруг про тебя вспомнил. Ты ж говорил, что в ночь на субботу пойдешь в «Crazy Battle». Я и решил позвонить.
Ушаков ничего не ответил, ожидая продолжения.
– Макс! – позвал приятель. И заторопился: – Слышь, ты извини, если я не вовремя. Просто хотел узнать: ты сходил в «Crazy Battle»?
– Да.
– Ух, ты! – восхитился Колян. – Ну! Ну! Как там? Расскажешь?!
– Нет, – Ушаков смотрел на чаек, сонно покачивавшихся на неспешной реке. Блики утреннего светила отражались в волнах, слепя, били в уставшие глаза. Максиму вдруг показалось: река наполняется кровью. Человеческой кровью. Настоящей. И это уже не игра. Нет, не игра. Какие тут, к черту, игры?! Достаточно посмотреть на жизнь, на все, что происходит вокруг. Нет, игровое поле не там, не в клубе. Crazy Battle – вокруг. Образ мыслей, существования. Все – ежедневные участники чудовищного шоу. Слепые участники…
– Ну вот, – расстроился Колян. – Вот незадача! Ты уже второй, кто сходил в клуб. И тоже ничего не рассказываешь, как там было.
Ушаков снова увидел черноволосую Машу. Ногу девушки, зажатую металлической створкой. Услышал «Цланг! Цланг! Цланг!» за спиной. То, как он бросился бежать, забыв про девчонку, которая умоляла о помощи. Разве так важно, что она сейчас жива и с ней все в порядке? Разве это что-то меняет?
Разве он сам лучше, имеет право судить других?
– Макс… – умоляюще позвал Колян. – Чего молчишь? Скажи хоть что-нибудь! Я так и не понимаю, стоит ли тратить деньги на «Crazy Battle»?
Максим еще раз глянул на красную реку. Тряхнул головой, отгоняя наваждение. Тяжело, с трудом поднялся на ноги. На улицах уже появились люди, город начал следующий день.
– Ма-а-акс! Ну чо ты как не свой?
– Сходи, – облизав губы, ответил Ушаков. – Обязательно сходи. Узнаешь о себе много нового.
