Андрей Быстров - Если останемся живы...
— А как я найду вас, мсье?
— Я сам тебя найду.
Лесли отогнал «Сааб» подальше от подъезда, где он не так бросался в глаза, и еще долго сидел и щелкал переключателем приемника, прослушивая то ресторан, то апартаменты ј 406. В этот вечер ему не повезло, он не узнал ничего полезного. В два часа ночи, когда иссякли запасы виски, а мозг властно требовал добавки, Лесли запустил двигатель и поехал на улицу Риволи.
Следующие сутки Лесли разрывался между отелем «Лион», квартирой Корина и магазинчиками, торгующими спиртным. Вся эта кутерьма изрядно вымотала его, но в одиннадцать вечера он был вознагражден сторицей.
Лигейя поймала золотую рыбку.
Она небрежно откинулась на спинку стула в своем традиционном уголке у эстрады. Смелый разрез ее белого платья, балансирующий на грани хорошего вкуса, открывал ногу ровно настолько, чтобы разбудить дремлющую фантазию пьяненького американского негоцианта, давно циркулировавшего вокруг Лигейи, но только сегодня набравшегося храбрости подсесть к ее столику. Согласно оперативной разработке, Шеннон отсутствовал. Американец, как нельзя лучше соответствовавший представлению Поля-Джо о педике, но отнюдь не бывший таковым, плел несусветную чушь о неисчислимых заокеанских сокровищах. Его скучная речь наполовину состояла из цифр. Лигейя тоскливо размышляла, как повернуть никчемный разговор к теме убийства в номере 300, как вдруг после очередной рюмки торговец сам заговорил об этом.
— Эти идиоты французы… Вы ведь согласны, мисс Линда, что все французы — идиоты?
— Разумеется, — подтвердила Лигейя, стряхивая столбик пепла, наросший на кончике сигареты. — Кто же посмеет оспаривать столь очевидную вещь…
— А… — Палец американца описал замысловатую кривую в воздухе. — Я сразу заметил, что вы не только красивы, но и умны… Это редкость… м-да…
На чем я остановился?
— На поголовном идиотстве французов, мистер Кейпл.
— Зовите меня Гарри… Ах, да. Представьте себе, Линда, у них под носом убивают человека, а они ни ухом ни рылом.
— Где убивают? — спросила Лигейя с подчеркнутым равнодушием.
Кейпл сделал страшные глаза и понизил голос.
— Здесь.
— Вот здесь? — девушка испуганно огляделась.
— Не совсем здесь, — поспешил успокоить ее коммерсант и разлил по рюмкам коньяк. Если он рассчитывал споить Лигейю, то вполне мог стать жертвой своего же оружия. — Не в ресторане. В трехсотом номере. И ставлю доллар против цента, Линда, ни черта они не найдут.
— Почему вы так думаете? — пожала плечами девушка. От этого движения декольте переключилось из режима защиты в режим обзора, и осоловелые глаза американца уставились на грудь Лигейи.
«Переиграла, — с досадой подумала она — «У него вылетят из головы все убийства на свете».
Однако мистер Кейпл на удивление твердо держался избранной линии.
— Потому что они идиоты.
Логический круг доказательств замкнулся. Мистер Кейпл прибег к неопровержимому аргументу.
Лигейя склонялась к мысли, что снова вытащила пустой лотерейный билетик. Она уже изобрела план ловкого избавления от домогательств Кейпла, когда тот неожиданно продолжил.
— Они же ничего не знают, французишки. Ходили по комнатам, искали свидетелей, ослы… — Он икнул. — Простите. Они ничего не знают. Зато я! — Он поднял руку, словно для клятвы на Библии. — Я знаю кое-что.
Девушка подалась вперед и положила ладонь на запястье мистера Кейпла.
— Что вы знаете, Гарри? — она щедро добавила в голос обворожительной хрипотцы.
Кейпл неопределенно воззрился в пространство:
— Я видел убийцу, понятно?
Лигейя захлопала в ладоши:
— О, как это захватывающе! Расскажите, дорогой Гарри! Я обожаю тайны и загадки. Ваша тайна делает вас очаровательным…
Коммерсант хитро прищурился.
— Не здесь, милая Линда. Тут так много посторонних ушей…
Он многозначительно замолчал, и Лигейя не обманула его ожиданий.
— Пойдемте в мой номер, Гарри…
— Вот это уже разговор, — встрепенулся Кейпл и подозвал официанта. — Счет, мсье… И принесите пару бутылок шампанского. Мы возьмем с собой.
Опираясь на руку девушки, тяжеловесный Кейпл побрел к лифту. Его слегка заносило, но учитывая количество влитого в горло спиртного, держался он удовлетворительно. В номере американец мигом забыл об убийстве и дал волю рукам. Лигейя очутилась в трудном положении. Она не могла резко оттолкнуть Кейпла, чтобы не дать ему повода обидеться и уйти, и не пришло еще время подключать Шеннона. Используя весь свой профессионализм, Лигейя вилась вокруг нахального коммерсанта на опасной дистанции, отвлекая его бокалом шампанского.
— Вы обещали рассказать про убийство, — наконец ринулась она в лобовую атаку, потеряв всяческое терпение.
— Да шут с ним, с убийством… Дайте я вас поцелую…
Пришлось пойти и на это. Кейпл не казался твердым орешком, и мисс Маллиган надеялась «приобрести капитал и соблюсти невинность», как говорится в старинной пословице. С этой и другими русскими поговорками и присловьями ее познакомил второй секретарь посольства России, фольклорист-самоучка, покончивший с собой, когда Лигейя вытрясла из него секретную информацию и им вплотную занялась Москва.
Кейпл прижал потную лапищу к груди девушки.
Лигейя вскочила с дивана и отбежала в угол комнаты.
— Ну нет, — она лукаво погрозила пальцем. — Сначала вы мне расскажете. Вы обещали, слово бизнесмена нерушимо.
Коммерсант пьянел на глазах. Лигейя не на шутку испугалась, что его мыслительные процессы вот-вот угаснут. Надо было поддержать жизненные силы Кейпла. Девушка подошла к нему, села рядом, прижалась к жирному боку и погладила его волосы.
— Гарри, милый, хороший, расскажите про убийство, а?
Кейпл вытолкнул сигарету из пачки, попутно разбросав содержимое по полу, закурить он так и не сумел.
— Я видел. — Он ткнул незажженной сигаретой в пепельницу. Координацию он утратил, но речь звучала достаточно четко и связно. — В тот день… Я как раз выходил из лифта, там коридорчик такой перпедии… Как его, Линда?
— жалобно воззвал он о помощи.
— Перпендикулярный? — предположила Лигейя.
— Наверно. В общем, он меня видеть не мог, а я видел. И очень хорошо его разглядел.
— Опишите его, — в тон Лигейи вплелись казенные нотки, словно она вела допрос арестованного, но Кейпл не заметил этого или не придал значения.
— Типичный такой французишка. — Кейпл снова потянулся к бутылке, Лигейя отстранила его. — Кучерявый, темноволосый, лет тридцати или около… Шрам на щеке вот такой, — американец дугообразным жестом обрисовал шрам. — Невысокого роста… — Он зевнул, встряхнулся, взял себя в руки и наклонился к уху девушки. — Но это не самое главное…
— А что? — заинтригованно подыграла Лигейя.
— Я знаю, как его зовут…
Лигейя разочарованно вздохнула. Кейпл явно начинал фантазировать в попытке произвести на нее выгодное впечатление. Тем не менее она все же спросила:
— И как его зовут?
— Каннингхэм…
Волна электрического тока пробежала по телу девушки. Кейпл истолковал это по-своему и навалился на нее.
— Подождите… — Лигейя вывернулась из-под громоздкой туши. — Доскажите. Это так волнующе… Как вы узнали его имя?
Американец самодовольно оскалил зубы.
— А он представился.
— Вам? — Лигейя заставила себя засмеяться. — Так и сказал: простите, сэр, меня зовут Каннингхэм, мне тут надо кокнуть одного джентльмена, не подскажете, где он живет?
Кейпл надулся.
— Все-таки мозгов у женщин не больше, чем у французов… О, это две вечные проблемы цивилизации: французы и женщины… — Он не позволил себе утвердиться на философской стезе и снова снизошел до Лигейи: — Не мне, конечно… Я стоял в коридорчике у лифта…
— Да, да…
— А он постучал в дверь трехсотого номера…
Оттуда что-то ответили… Ну, это я не расслышал, но нетрудно додуматься… Спросили, кто пришел…
А он сказал: Каннингхэм. Причем как-то ненатурально, глуховато, будто хотел изменить голос.
— Гарри, милый, — умоляюще прошелестела Лигейя. — Расскажите, как выглядят убийцы?
— Я видел его сбоку, — промычал расклеившийся американец, — и недолго… Но что запомнил, то запомнил. Шрам, куртка просторная. Джинсы «Джордаш». Это точно. Я сам торгую джинсами, я разбираюсь… Линда, честное слово, я вам все… Наверное, это не так романтично, но… Я вас разочаровал?
— Напротив, — Лигейя сказала святую правду.
— А теперь немного любви? Вы тоже обещали.
— Я?! — изумилась девушка. — Не помню…
Впрочем, как хотите… Но я устала…
Это была кодовая фраза дня Шеннона, корпевшего над звукозаписывающей аппаратурой в соседнем номере. Ирландец снял наушники, молнией проскочил коридор и возник во всей красе на пороге апартаментов 406, как юный бог мщения.
