Анна Чащина - Бог со звезды

Я снова кивнула. Безропотно и демонстративно соглашаясь со всем, не смея злить, не думая перечить. Голод проснулся недавно, но терзал немилосердно. Ничего удивительного, ведь я ничего не ела почти неделю. Больше вопросов Крис не задавал. Еще раз хлопнул по постели ладонью, поднялся и вышел.

Я легла и задумалась. Тактом Крис не отличался. Грубость же, как мне казалось, происходила из его внутреннего недоверия к окружающим. Вряд ли он забудет о моих навыках наемницы после смерти кельда. Волшебник, безусловно, хитер и обладает отличным нюхом на ситуацию. Зато шантийцы — отличные рассказчики баек. Умение плести разговор, словно шелковую нить, завораживать, увлекать, уводить в сторону от цели, менять намерения «заплетаемого» нередко спасали жизнь таким, как я. Конечно, меня почти не учили искусству речи, но надеюсь, недели на две моего таланта хватит. А там… будет видно.

Гора, что обрушилась грудами камней и пыли — информации, не вмещающейся, не воспринимаемой, — грозила взорваться вулканом эмоций. Ладно… ладно.

Я закрыла лицо ладонями. Нет. Не могу. Не понимаю. Не верю! Это какие-то чудовищные бредни. Но в голову упрямо лезли тонкие стебельки нестыковок.

Я должна попасть, на эти чертовы острова. Должна разобраться. Понять, наконец, в каком же мире я живу. Найти и взять в руки «Книгу запретов», чтобы прочесть историю шантийцев с самого начала.

Воспоминания так и лезли, подсовывая красивые, трогательные картинки прошлого. Богдан решительно отогнал их и осторожно выглянул из-за обломка скалы. Его прибытие ночью сопровождалось спецэффектами, которые должны были увидеть служители храма, но не мирно спящие в своих домах ниже по склону жители города. Кэшеб уже пережил одно явление звезды, не стоило наводить лишнюю панику.

Храм волшебников находился на возвышении, нетрадиционно построенный на некотором отдалении от жилых кварталов. Богдан заночевал неподалеку от места высадки. Сначала у него возникло непривычное ощущение крайней уязвимости, нечто сродни агорафобии. Несколько часов спустя неуверенность прошла, и он снова почувствовал привычную осторожную любознательность.

В этом полушарии стояла поздняя осень.

Холодно, сыро, даже промозгло. Трава иссохла, прибита дождями и первыми заморозками. Деревья голые. Небо черное, почти беззвездное и высокое.

Богдан морщился, зябко кутался в теплый, подбитый коротким мехом плащ. Одежда казалось непривычной, как и все вокруг. Запахи, звуки… После изоляции станции воздух казался насыщенным, даже густым, словно туман, а мир вокруг, несмотря на ночную тишину, пугал непривычно громкими звуками.

Перспективы пока что вырисовывались туманные. Он решил переждать ночь и на рассвете попытаться вступить в контакт с волшебниками.

Богдан сидел на подушке из веток, срезанных с дерева, отдаленно напоминающего пальму, скрещенную с елью, и думал. То, что казалось далеким и почти невозможным, в одночасье превратилось в реальность. Возможно, вот прямо сейчас, Лео и Яша наблюдают за ним. Подумать только, еще вчера он смотрел на Янус через иллюминаторы, а теперь сама станция находится очень далеко от него. Главное, не заниматься самообманом. Не путать местных людей с землянами, не забывать, что здесь совершенно иные порядки и законы. Многое, считал Богдан, будет зависеть от самого первого контакта. Если он облажается, дальнейшее станет бессмысленным. Такие мысли зарождали тревогу, но, вместе с тем, и дурацкий задор. Нечто сродни браваде. Интересно, чего в таком состоянии больше — самоуспокоения или смелости?

Богдан гнал лишнее прочь, заставляя себя раз за разом прокручивать в голове нужный сценарий поведения, тот, который они выработали на станции совместно с Джерски.

Восход на Янусе был таким же красивым, как и на других планетах. Нежным, акварельным, пронзительно чистым. Прелесть ранних часов, когда воздух напоен холодом, влагой и предчувствием необычайного. Рождения дня.

Когда немного посветлело, Богдан поднялся с импровизированного ложа и направился в сторону храма. Когда он остановился перед воротами, уже окончательно рассвело. По случайному ли совпадению, или наступило положенное время, но в тот же миг железные створки дрогнули и начали медленно раскрываться. В узкую щель Богдан увидел, как массивные половины толкают изнутри несколько пар рук. Затем перед ним возникло удивленное лицо молодого человека, вышедшего навстречу.

— Вы рано пришли, храм еще закрыт.

Богдан холодно улыбнулся и ответил:

— Мне нужно немедленно увидеть главу вашего клана. Я прибыл издалека, и у меня неотложный разговор.

Юноша вытаращил глаза, удивляясь то ли безмерной наглости Богдана, то ли просто удивляясь.

— О чем вы, милейший? Получить аудиенцию главы вот так просто — невозможно. Идите отсюда подобру-поздорову. Надо же, с утра пораньше… ходят тут всякие.

— Я не «всякие», — повысил голос Богдан. — В прошлом году у вас произошло одно значительное событие на вершине холма. Мои братья навещали вас. Они говорили с главой и заключили с ним договор. После чего прихватили с собой шантийцев и улетели обратно. Я прибыл от них с поручением. Не веришь, мальчишка? Так смотри.

Богдан протянул руку и повернул ладонью вверх. На пальцах заплясал, послушно подчиняясь программе, голографический язык пламени. Весьма натурального вида, спасибо Яше — у него обнаружился еще один редкий талант.

Кольцо на пальце Богдана было под завязку нашпиговано оборудованием. Темно-синий искусственный сапфир скрывал в своих недрах интересную начинку. Яша постарался на славу, упаковывая ее в спешно выращенный синтетик. Плюс еще несколько замечательных штучек, которые должны были существенно облегчить задачу Богдану.

Он сжал кулак, а затем снова раскрыл ладонь. Огромная бабочка, похожая на цветок, медленно складывала и затем чуть раскрывала крылышки. Этот экземпляр назывался Troides Amphrysus или птицекрыл. Богдан с Лео выудили ее образ в одной старой видеоэнциклопедии о флоре и фауне Земли. Тропическая красавица выглядела столь роскошно, что юный волшебник замер напротив, едва дыша. Богдан взмахнул рукой, бабочка сорвалась с места, сделала небольшой круг, величественная и хрупкая как сама жизнь, а потом медленно растаяла в воздухе.

Меж тем на ладони Шептунова возникло новое чудо: хрустальный шар, размером чуть больше кулака. В нем наплывали, сменяя друг друга, картинки — вчерашние будни храма. Лица и события. Волшебник начал медленно отступать, вцепившись в амулет, словно тот был его последней защитой от чужака.

— Прошу вас самую малость обождать, уважаемый господин. Я немедленно доложу главе о вашем прибытии.

Богдан наблюдал, как юноша, сверкая кожаными пятками сапог, несется куда-то в глубину храма, и мысленно уповал на удачу.

Не прошло и нескольких минут, как из сумрака за дверями вышли несколько мужчин, примерно одного с Богданом возраста. Все как один в серых плащах и с амулетами. Один из мужчин сделал вежливый знак, приглашая следовать за ним. Сохраняя молчание, волшебники провели Богдана сквозь ворота, через огромный центральный зал с куполом, куда-то во внутренние помещения. Они долго петляли по узким коридорам, похожим на ущелья, с бесконечно высокими потолками и темными стенами. Затем Богдана оставили в просторной комнате.

Он попытался вспомнить, о чем говорил с Митькой. Пока бродил из угла в угол, бормоча под нос гремучую смесь неразборчивых ругательств, собственных мыслей и заученных фраз, как-то незаметно в комнату вошел человек. Остановился у двери, с интересом наблюдая за не замечающим его Богданом.

Немного подождав, громко произнес:

— Приветствую путника из далеких земель.

Богдан резко остановился. Ему удалось не выдать смущения и взглянуть на собеседника холодно и спокойно. До сих пор все встречные им поголовно оказывались людьми.

— Я прибыл сюда с важным поручением для главы. Но вы не он. Меня еще долго собираются водить за нос?

Лео потратил не один час, устанавливая личность главы клана волшебников Кэшеба, поэтому Богдан позволил прозвучать в своем голосе едва слышной угрозе. Волшебник склонил голову в уважительном приветствии, но Богдану, неожиданно показалось, что он видит в глазах собеседника язвительную хитринку. Тщательно скрываемую, но все же именно ее.

— Теперь вижу. Передо мной действительно Богдан.

Богдан на мгновение растерялся. Ему оставалось лишь холодно смотреть на волшебника и лихорадочно соображать, какой подтекст имеет эта загадочная фраза. А когда сообразил, то чуть не расхохотался от облегчения. «Бог» на Янусе так и означал бога — видимо, дань землянам и их вере. А вот «дан» — переводилось как «звезда». Обращаясь к нему «богдан», волшебник произнес лишь: «Передо мной действительно бог со звезды».