Ярослав Коваль - Тропа смерти

— Чем это чревато?

— Чем угодно.

— Как бы там ни было, я этой лафой тоже хочу воспользоваться! — заявил офицер и немедленно улёгся на землю.

— Эй, не твоя очередь! — вполголоса крикнул я, но мужчина уже спал.

— Да ладно, пусть, — госпожа Солор измученно улыбнулась.

— Фига себе, пусть! Не его очередь, какого хрена?

— Это ты за меня так обиделся? Да брось. Все люди по натуре своей эгоисты. Ниш доселе грань дозволенного не переступал. К тому же, когда облако меняет свою траекторию, я вынуждена следить за его трансформациями, кроме меня этим заняться некому. Что ж поделаешь…

— Так надо было это обсудить, решить сообща. А не нырять носом в землю, мол, ничего не знаю. — Я уже почти остыл, да и вспыхнул-то по большей части от усталости и дикого напряжения последних дней. Надо было как-то выплеснуть раздражение.

— Чем дольше мы не отдыхаем и не едим нормально, тем меньше у нас возможности нормально и корректно обсуждать складывающуюся ситуацию.

От усталости я соображал туговато, поэтому слегка «подзавис», осмысляя услышанное. А через пару минут хихикать в ответ на оставшуюся в прошлом фразу было бы нелепо. Поэтому пришлось обойтись усмешкой. Забрав у Аштии свою сумку и её вещи, я бродил за нею по крохотному пятачку, который она изучала каким-то хитрым образом при помощи своего диска.

— Пора, — произнесла женщина минут через пятнадцать. — Облако снова двинулось. Кстати, почти не изменив траекторию. Давай поднимать Ниша.

Я нагнулся к нему, потряс за плечо. Ноль реакции. Поколебавшись, изрёк давешнюю фразу про суп в шлеме — тот же эффект, а вернее — никакого. Разметавшись, Ниршав даже не спал — он занырнул в недра сна насколько возможно глубоко, там вцепился во что-то незримое, но вожделенное, и отцепляться не желал.

Растерянно взглянул на Аштию — она без особых церемоний толкнула спутника носком сапога, потом снова и снова, уже не по бедру, а по рёбрам. То ли сыграл свою роль доспех, то ли углублённость в беспамятство, однако даже на более крепкий пинок офицер не отреагировал.

— Слушай, может, он помер? — забеспокоился я.

Она наклонилась, пальцами «послушала» дыхание, нашла на виске жилку.

— Не пугай меня. Жив, просто в отключке, — и, констатировав это, поспешно оглянулась. — Если так пойдёт дальше, мы из безопасной области вывалимся. А у ночных тварей чутьё тонкое и безошибочное.

— Хватай, — решился я и дёрнул Ниршава за локоть. Аштия, перехватив диск в левую ладонь, нагнулась тоже.

И, подтянув спутника повыше, но без фанатизма (собственные силы были нам почти так же дороги, как и благополучие нашего спутника), волоком потащили его за собой.

Ниршав висел между нами, как тряпочная кукла или шарнирный манекен — голова болталась вольготно, словно и не принадлежала живому человеку, подшлемник держался еле-еле, но держался, причём потому, что закрывал большую часть головы и даже «уши» имел. Нам было не до того, чтоб заботиться от ниршавовом подшлемнике — его бы самого оттащить в безопасное место.

— Чуть левее, — подсказала мне женщина. Она шагала с трудом, часто спотыкалась, но упорно волокла своего офицера и не думала бросать.

Рядом с ней мне отступать было тем более стыдно, хотя под тяжестью обременённого доспехами мужика я готов был сломаться, как образцово-показательная мичуринская яблоня под тяжестью плодов. Мы протащили Ниршава шагов на полсотни, уложили носом в пыль, потом проволокли ещё немного вперёд — он всё спал, со вкусом, как в собственной постели, и на наши усилия плевать хотел. Мне уже начинало казаться, что ещё пара минут — и я его просто придушу.

— Слушай, может, его по ушам похлопать?

— Он не оглохнет?

— Смотря как хлопать.

— Ну, попробуй, только осторожнее. — Я, наклонившись, попытался разбудить Ниршава этим нехитрым способом. — Э, сильней не надо!

— А если нос ему зажать? — В ответ на это действие Ниршав лишь пошире открыл рот. — Вот гадина!

— Поднимай. Надо ещё подальше оттащить.

— Как устроился-то, сибарит!..

— Я бы не назвала этот способ путешествия особо комфортным.

— Его устраивает.

— Завидуешь ему? Полчаса назад он тебе завидовал, да как бурно. Так что вы квиты.

Мы переволокли спутника ещё метров на восемьдесят. Он нагло спал.

— Что с облаком?

— Движется. Утром осмотримся, увидим, куда нас занесло. Самое худшее, что может случиться — оно начнёт рассеиваться.

— А может?

— Как любое облако — конечно.

Я мысленно выругался.

— Как думаешь, это вообще вероятно?

— Не более, чем любая другая неожиданность. Предугадать это я могла бы лишь в том случае, если б у меня здесь были приборы точных измерений и справочники. И — желательно — маг-консультант. Я ж всё-таки не практик. Вернее, практик, но в другой сфере.

Несколько минут мы молча ориентировались в темноте, окутавшей долину, и прикидывали, пора ли транспортировать офицера дальше.

— Как думаешь, мы выберемся? — внезапно для себя самого спросил я. И тут же пожалел об этом.

Женщина взглянула на меня без насмешки.

— По правилам управления я должна заверить, что выберемся непременно, — проговорила она задумчиво. — Даже если сама в это ни черта не верю. Но ты просто сам подумай — без этой веры есть ли какой-нибудь смысл в наших усилиях? Ни малейшего. Так что в пессимизме нет выгоды, есть только вред. Надо быть оптимистом.

Я лишь пожал плечами.

— Мне казалось, как раз женщины очень любят рассуждать на тему того «что было бы, если бы» и «что будет, если»…

— Женщины, как и мужчины, бывают самые разные. Поднимаем? — и она кивнула на Ниршава.

— Ну нет, хватит, — внезапно взбеленился я. — Дай-ка бурдюк.

— Не трать зря. Без еды можно продержаться дольше, чем без воды.

— Не бойся. Я чуть-чуть.

Я действительно набрал в рот совсем немного воды — смочить нёбо себе и прыснуть чуток в лицо Ниршаву. Тот, словно чуял что-то, лицо прятал, но я всё-таки исхитрился попасть. Мужчина дёрнулся, приподнял голову, распахнул глаза в панике и пробормотал что-то явно ругательное, после чего опустил веки и примерился было рухнуть обратно, но мне удалось ногой подтолкнуть под его ухо камушек.

Подпрыгнул он с уже вполне внятной бранью, правда, устремлённой куда-то в пространство, и очень абстрактно.

— Давай-давай, просыпайся, — без сочувствия подбодрил я. — Сколько можно тащить тебя на своих плечах?

— Насчёт плеч ты преувеличил, Серт, — смеялась Аштия.

— Да какая ему разница, он же не то что дрых — он просто пребывал не в этом мире.

— Блин, какие ж вы…

— Он ещё и не спешит поблагодарить. Надо было бросить его и не мучиться.

— Это бы нам могло проблему составить. Его тело быстро привлекло б сюда кучу демонов.

— Ну разве что. Однако благодарность не помешает. Слышишь?

— Слышу, слышу. Что случилось-то?

— Добудиться тебя не могли, — я задумчиво покосился на Аштию. — Слышь, ты же можешь определять, в центре облака мы находимся или уже ближе к краю? Ну, я имею в виду по ощущениям.

— И по ощущениям могу, и вот, камушек у меня есть, — проворчал Ниршав, поднимаясь на ноги и догоняя нас. — А что?

— Вот что, госпожа Солор, снимай-ка ты доспех. Давай, офицер, навьючивай железки на себя.

— Что ты задумал? — в недоумении спросила Аштия.

— Тут чистая логика. Из нас всех только ты вполне транспортабельна на руках. К тому же это вполне прилично. Я Ниршава на себе не понесу хоть убей, он меня, подозреваю, тоже. А один отдохнувший человек в отряде лучше, чем ни одного. Я тебя потащу на руках, а ты поспишь. Часика на два, если с паузами, меня хватит. А Ниршав поволочёт на себе родовой доспех Солор и мои «когти». Всё ради Главы вооружённых сил Империи.

— Шутник, — она улыбнулась, но бледно, и принялась расстёгивать ремешки на наплечниках. — Отказаться нет сил. Но кольчугу не хотелось бы снимать.

— Придётся, госпожа. Разоблачайся. У меня и так ноги подгибаются.

— А я ведь и без кольчуги очень прилично вешу. Не былинка.

— Ладно уж. Как-нибудь. Перебежками от камушка к камушку.

Я принял её на руки — ароматную, всё-таки даже сквозь пыль и пот легко-легко пахнущую какими-то цветами, с копной шелковистых волос, защекотавших мне шею и щёку. Сейчас трудно было поверить, что эта молодая женщина на своей родине держит в руках огромную власть и обладает стальным характером. Это была просто женщина, вдохнув аромат которой, я с внезапной, но пронзительной тоской вспомнил о Моресне.

Как она там? Наверное, считает себя вдовой. Хорошо что я оставил ей приличную сумму денег, да ещё ей должны выплатить страховку. Наверное, она вернётся к родителям. Как бы те не поспешили выдать её замуж. Типа чтоб не терять возможности, возникшие после благопристойного окончания престижного брака, да ещё и с солидным наследством от усопшего мужа. Что я тогда буду делать, даже вернувшись на родину? Выяснять с кем-то неведомым отношения из-за жены и своего имущества? Уж наверняка буду. И не в имуществе дело. Были б руки и голова, с моим опытом в Империи я уже сумею устроиться тепло и уютно.