Николай Степанов - Магистр
– Папа сказал, что вы легко справились с семью настоящими воинами. Это правда? – с вызовом спросила девушка по окончании процедуры превращения меня в аборигена.
– Был такой случай.
– Это хорошо. Дело в том, что один воин с соседней улицы должен моему отцу много денег за работу, но не отдает. Говорит – у него не было возможности опробовать заказанное оружие. А для проверки предлагает отцу с ним сразиться, да еще издевается: «Только смотри, трупам я долги не возвращаю». – Жесткий взгляд Сантры был направлен мне прямо в глаза, поэтому я сразу принял вызов.
– Где этот бравый вояка живет? Недалеко?
– Вы правда хотите с ним сразиться? – немного потеплел голос моего имиджмейкера.
– Насчет сразиться – не знаю, а проучить наглеца надо. Заодно опробуем стойкость макияжа на моей коже.
Меня нарядили в длинный плащ, закрывающий тело от шеи до пят, и мы вышли во двор. Парс в это время отлучился в кузницу, его жена занималась домашними животными, так что момент был подходящий.
– Сантра, а ты куда с дядей Сержем? – хитро прищурив один глаз и склонив голову набок, спросила Курсия. – Я все маме расскажу.
– Да вот хотим с дядей тебе леденец купить, но если мама узнает – не отпустит, – быстро сориентировалась старшая сестра.
Девчушка забавно сморщила носик и после короткого раздумья выдала:
– Раз вдвоем идете, значит, нужно два леденца. А можно я пока с белым пушистым дядей поиграю?
Умный ребенок. По виду еще нет и пяти лет, а соображает на все десять. Мы согласились на все условия. Когда закрывали за собой калитку, Гриф уже стоял на четырех конечностях, подсаживая шуструю наездницу себе на спину. Будет знать, как ухмыляться над бритоголовым начальником.
– Кто к нам пожаловал! Неприступная Сантра собственной персоной. Прошу в дом, – раздался слащавый голос, когда мы вошли во двор большого оранжевого строения.
– Я пришла за деньгами, Роск, и особо рассиживаться мне с тобой некогда.
Мужчина с клеймом в виде трилистника подал знак слугам, и обратный путь к воротам загородили два крупных малых с дубинами.
– Пока не узнаю, сколько денег стоит это роскошное тело, ни о какой плате не может быть и речи, – пожирая глазами девушку, прогудел Роск.
– Остынь, а то сейчас дым из ушей повалит, – не осталась в долгу Сантра.
– Твои речи так возбуждают, что я уже и не знаю, стоит ли идти в дом, – снова открыл рот хозяин.
Я решил прервать издевательства напыщенного индюка, поскольку с каждым его словом во мне росло желание убить мерзавца, а мы пришли в этот дом лишь за деньгами.
– Сантра, по-моему, этот неуклюжий зарш позволил себе непростительную грубость по отношению к порядочной девушке, да еще в присутствии родственника, пусть и дальнего. – Мы с дочерью кузнеца договорились, что выдадим меня за двоюродного брата Парса.
Кажется, это воплощение неудержимой похоти не часто слышало в свой адрес подобные обращения, потому как Роск чуть не подавился собственным красноречием. Он долго пытался проглотить чрезмерную порцию воздуха, застрявшую в горле, и наконец выдавил сиплым голосом, обращаясь к девушке:
– Считай, что у тебя больше нет родственника.
Чего они ухмыляются? Неужели непонятно, что, если девушка ведет себя спокойно, значит, мужчина, с которым она пришла, способен ее защитить? В стеклах здания были отлично видны отражения двух приближающихся увальней, издали примеряющих свои дубинки к моей голове. А дальше все произошло как на тренировке. Слуги Роска, по-моему, даже не успели сообразить, что случилось, как оказались на земле уже без своего оружия.
– Плата за работу моего брата – раз, оскорбление его дочери – два, нападение на безоружного человека – три. Сантра, посчитай, сколько в сумме теперь он нам должен.
– Думаю, двадцати декронов будет достаточно, – прощебетала восхищенная девушка.
– Сейчас я вам преподам урок как раз на всю сумму. Только не уверен, что после занятий отдельные части тела у некоторых родственников останутся на прежнем месте, – прорычал разом позеленевший воин.
Кто этому парню поставил клеймо на лоб? Появление в моей руке меча, скрытого под полами плаща, так расстроило храбреца, что он вмиг поменял цвет лица с темно-зеленого на белый.
– Сантра, он сам назначил цену за урок, так что запиши еще двадцать декронов. Посмотрим, чему можно научить нашего должника.
Слуги Роска уже очухались и, раскрыв рты, пялились на разворачивающееся действо. Однако зрелища не получилось: против меня сражался не воин и даже не кандидат на эту должность. Два удара – и оружие Роска оказалось в стороне, а мой меч – возле его горла. Я присмотрелся к рисунку на лбу противника и тихо спросил:
– Хочешь, весь город будет знать, что у тебя вместо клейма?
Трилистник был нанесен краской, имитирующей ожог от раскаленного металла.
– Не губи, господин, – пролепетал «воин».
– Молчание тоже стоит денег. Пусть твой слуга сейчас принесет сумму, покрывающую все сегодняшние расходы. И хорошенько запомни: если кто-нибудь из домочадцев Парса даже чихнет не так, как обычно, я буду точно знать, кто в этом виновен.
С шестьюдесятью монетами в кармане мы возвращались в дом кузнеца. По дороге купили не только леденцов. Бутылка хорошего вина, нездешние пряности и дорогие продукты доверху заполнили объемную сумку, приобретенную на том же рынке.
Вернулись мы как раз к обеду. Мне показалось, что Гриф радовался нашему приходу больше, чем Курсия обещанным сладостям.
– В следующий раз сам оставайся работать лошадкой, моих сил на второй заезд не хватит.
Пока мы с Сантрой занимались решением финансовых вопросов, берта назначили породистым скакуном и объезжали вокруг дома. Белая однорогая «лошадь» была спасена от маленькой наездницы только после двадцатого круга, когда жена кузнеца закончила кормежку домашних животных.
– Дочка, куда это ты водила нашего гостя? И откуда в доме такое изобилие? – удивился вернувшийся после разгрузки телег Парс.
– Я показывала Сержу район, и нам совершенно случайно встретился Роск. Он сегодня был настолько любезен, что вернул все деньги за твою работу и даже сверх того. – Девушка положила на стол платок с солидной горстью золотых монет.
– Сантра, что ты наделала! Да Роск удавится за такую сумму. – Лицо кузнеца стало белым, как шерсть Грифа, и он обратился ко мне: – Мудрейший, простите неразумную девчонку. Она втянула вас и всех нас в крупные неприятности, и теперь моему дому грозит беда. Я проклинаю тот день, когда принял заказ Роска. Он из купеческого сословия и всегда относился к мастеровым как к грязи, а после того, как получил знак воина, стал просто невыносим. Даже не знаю, что делать. Он точно разделается со мной, надо срочно отнести деньги назад.
– Если вы отнесете деньги, купец решит, что его боятся, и запросит гораздо больше. Вот тогда вы уже точно никогда не расплатитесь. – Я задумался. – Скажите лучше, клеймо какого саворга стоит у него на лбу? Что-то мне раньше не доводилось видеть ничего подобного.
– Роск говорил, что осваивал науку владения мечом в дальних краях. Где-то за Ржавой пустыней, у сурового учителя Блюренга.
– Скажите, а что бывает с человеком, самовольно установившим себе тавро воина?
– Его заставляют сразиться тупым мечом сразу с тремя воинами, имеющими боевое оружие. Если он выживет – может носить клеймо дальше.
– Понятно. В общем, так: деньги относить не стоит, они вам сейчас нужнее, а я постараюсь до отъезда окончательно уладить проблему с бывшим должником.
Жена кузнеца начала накрывать на стол, а мы с Парсом пока вышли во двор.
– Пойду наведаюсь в харчевню, – сказал я, отстегивая меч и передавая его в руки хозяина. – Засиживаться долго там не буду, хлебну кружку вина да послушаю, о чем говорят посетители. К началу обеда собираюсь вернуться обратно.
Однако моим планам не суждено было осуществиться. У ворот стояли три воина с зачеркнутыми треугольниками на лбу. «Неужели кто-то из грабителей выжил?» – промелькнула мысль.
– Эй ты, крестьянин, поди сюда, – нахально позвал один из них. – Ты, что ли, будешь приезжим родственником кузнеца Парса?
Нет, эти, пожалуй, к разбойникам отношения не имеют. Не менее пренебрежительно, чем ко мне обратились, я взглянул на них и снисходительно бросил:
– Да, я. У вас дело ко мне или к Парсу?
– Сначала к тебе, а там видно будет, – в том же тоне продолжил парень.
– Мудрейший, что-то случилось? – отозвался кузнец, открывая калитку. В руках у него был мой меч.
– Какие-то молодые люди не научились до сих пор учтиво разговаривать со старшими. У нас в деревне такие долго не живут.
Взяв оружие, я направился к несколько опешившей троице. Обращение «мудрейший» относилось к саворам и саворгам, но у меня на черепе не было никакой метки, мало того, даже мой лоб – и тот был чистым.
– Сейчас мы проверим, какой ты мудрейший! Понаедут тут из деревень, да еще думают нас уму-разуму учить.
