Дмитрий Манасыпов - Район-55
Он надеялся, что «федералы» сдержат слово и появятся для того, чтобы решить и свои и его вопросы. То есть уничтожить гнездо тварей и получить необходимые образцы, в которых так нуждаются ученые. Ориентировочно Бурцев говорил про две недели. И они скоро подойдут к концу. На связь с Егерем с того времени никто не выходил. И сам он никого не беспокоил, так как ему это было не нужно.
И вот сейчас он готовился закрывать ставни и решетки, проверять запоры на обеих стальных, надежно закрепленных дверях и опять провести всю ночь в ожидании.
Потому что он мог, несомненно мог попытаться спокойно заснуть, положившись на крепость дома. Но кто тогда мог поручиться, что твари не изменятся еще раз и не отрастят себе когти, похожие на резак автогена? Или не подружатся с кем-то, кто сможет просто проломить двойной кирпич стен?
Солнце заходило. На улицу медленно выползал зеленый туман. В своем логове проснулась первая тварь, которая когда-то была учительницей музыки в третьей городской школе. Она вылезла наружу, издав охотничий крик.
***Мирон успел выстрелить. Ровно за пару секунд до того, как Изменившийся прыгнул на него. Очередь отбросила его в сторону, заставив не такое уж и тяжелое тело выполнить кульбит и замереть на полу. После этого пришла пора помогать напарнику.
Но тот успел справиться и сам, отшвырнув самого напористого в угол, да так удачно, что тот головой попал прямо на острый угол какого-то металлического агрегата. Приглушенно хрустнула кость, и тварь сползла на пол, чуть подрагивая конечностями. А Лешка в это время широко размахнулся и саданул своей кувалдой, снеся плечо еще одному. За его спиной затрещал автомат Мирона, отбросив к двери низкого, одетого в обрывки спортивного костюма. Оставшиеся, судя по всему, сообразили, что судьба повернулась к ним пятой точкой, и проскользнули в дверь, стараясь как можно быстрее удрать.
– Спасибо. – Лешка устало вздохнул. Достал бинт и бутылек со спиртом из шкафа. – Поможешь? Задели, уроды такие.
– Конечно. – Мирон приподнялся на руках и пополз, опираясь на колени. Было больно, но ничего.
– Да подожди ты! – Лешка шагнул к нему, подхватил, как котенка, под живот и перенес на операционный стол. – Чего убиваешься-то? Не зажило еще ничего толком, не дай бог, нанесешь дрянь какую-нибудь с пола. На вот лучше, полей спиртом и перебинтуй.
– Хорошо. – Мирон надорвал бумагу упаковки, предварительно полив на руки спиртом. Мелкие ранки и ссадины тут же защипало. – Давай сюда. И зеленку еще дай. Наверняка ведь есть.
– Сейчас.
Голем пробухал обратно к шкафу. Поковырялся в нем и вернулся, аккуратно, двумя пальцами сжимая маленький пузырек с искомым, не имеющим аналогов во всем остальном мире, медицинским препаратом.
– Вот, держи.
– Подставляй граблю. – Пэтэушник гоготнул. – Ща немного пощипет. Слышь, Лех, ты мне сигарету не дашь? В нагрудном кармане, и зажигалка там же. А то руки заняты.
Голем опустил свою громадную клешню в сумку на боку, достал открытую пачку, вытряс сигарету. Засунул ее в рот напарнику. Достал оттуда же коробок больших спичек, зажег и дал Мирону прикурить.
– Я б те карман того, оторвал. Уй, а больно…
– Терпи, ходячий карбюратор, инжектором станешь. Так, и на бантик завяжем. Обалдеть…
– Чего?
– Весь бинт ушел, чего. Бревно у тебя, а не рука.
– Уж какая есть. – Лешка довольно покрутил рукой, похожей на запеленутого грудничка. – Ну что, пошли, что ли, отсюда?
– Пошли. Все взяли?
– Да вроде как да. Можно еще прошвырнуться по этажу. Набрать на потом всего понемногу. Хотя, если честно, я вообще не понимаю, что брать.
Мирон задумчиво потер кончик носа:
– Эт да. Не, ну я знаю там про всякие парацетамолы, а так, чтобы чего посерьезнее, да хрен его знает. Врача бы сюда…
– «Врача», скажешь тоже. Ладно, посмотрим, может, чего и поймем. Там ведь вроде,-в больнице-то, бумажки с надписями приклеивают обычно. Ну, или попробуем до аптеки добраться. Все равно – нужно еды поискать.
Мирон кивнул, что-то начиная соображать:
– Слушай, Лех… А что, никто не пришел в город, типа МЧС? Ведь тут у нас катастрофа вроде как?
Голем вздохнул. Посмотрел на автомат, который висел за спиной пэтэушника:
– Пытались, было дело. Военные какие-то. Меня обстреляли, с перепугу, наверное. Потом на них целая кодла накинулась. И звери, и люди. Такая мясорубка была. Я лезть не стал, а то пристрелили бы. Или зажрали. Потом уже сходил. Нашел вот автомат, еще кой-чего по мелочи. И больше мне как-то к ним соваться не хочется. По ходу – непонятное что-то. И для нас, и для них.
– Для кого для них?
– Да для тех, Мирон, кто с той стороны. Мы же теперь как в концлагере. Я не доходил далеко, но кое с кем общался. Говорят – весь город рвом окопали. Стены разве что не ставят. Так что непонятно ничего.
– Вот блин… – Мирон достал еще одну сигарету. – Нездоровая хренотень. Давай, наверное, свалим отсюда что ли? Не нравится мне здесь, стремно как-то. Дома поговорим.
Лешка улыбнулся. Широко и радостно:
Ну, дома так дома. Давай я тебя сейчас поудобнее подсажу. Надо будет что-то придумать, упряжь какую-то что ли. А то так неудобно, если честно. Я не против таскать тебя повсюду, но так, чтобы не мешало ничего, ты уж извини за прямоту. Да и мне хорошо. Одному скучно… и страшно.
Мирон вылупился на него:
– Тебе страшно? Угораешь что ли?
– Да мне, мне.
– Де-ла-а-а… Ну ладно, напарник, епта. Пойдем?
– Пойдем.
Лешка повернулся к нему спиной. Мирон, ухватившись руками за непонятные, но вполне удобные выступы на его спине, вскарабкался на свой неуклюжий «насест». Про себя подумал, что неплохо было бы найти что-то типа монтажной «люльки». Такую, что из строп сделана. И даже понял, что нужно будет прогуляться до «каблухи», где пара таких штуковин была в учебных классах сварщиков-высотников.
Они вышли из здания хирургии, когда солнце, еле проглядывающее через серое марево, еще только начинало сползать с небосклона. Дождь закончился. Нужно было успеть добраться до бункера до того момента, как поднимется туман. Про него Мирону рассказал Лешка. Ему самому он ничуть не вредил, скорее всего – из-за каких-то приобретенных способностей. А вот для его напарника нужно было найти противогаз или что-то типа того. Иначе, как успел понять голем, Мирону может быть крышка. Хотя – кто знает, как туман действует на перенесших Волну? Возможно, у каждого появилось что-то типа иммунитета. Но рисковать и проверять – не хотелось. Да и что говорить, когда сам голем находился в тумане от силы минуты три. И постарался не дышать.
– Лех, а Лех? – Мирон заерзал.
– Ну?
– Ну, ну… бздну. А тебе еды хватает? Ты ж такой здоровый стал?
Лешка ухмыльнулся, вспомнив собственный испуг, когда в первый раз почувствовал, что проголодался:
– Да нормально. Раза в два больше просто есть стал. Только боюсь, что это может стать проблемой, если мы не найдем, где скоммуниздить каких-ни-будь консервов с крупами. Пока есть то, что успел найти в модуле одном. Дальше – не знаю. Короче, думаю, что придется в ближайшее время вылазки всякие делать. Хотя – кто знает, что дальше будет? Загадывать как-то не хочется.
– Понятно. Давай завтра дойдем до училища, а?
– На хрена?
Мирон запнулся:
– Да там монтажное оборудование же есть. Такелаж мне сделаем. Будем как в игрушке про войну. Ты типа пилот бомбардировщика, а я стрелок-пулеметчик. А?
Лешка остановился. Пэтэушник забеспокоился, когда тот промолчал больше нескольких секунд:
– Ты чего?
– Я просто думаю.
– Чё?
– У меня наконец появился друг и напарник. Жизнь налаживается…
***Багира, бывшая в прошлом прилежной ученицей девятого класса, вожатой в лагере, «кмс» по легкой атлетике и прекрасной дочерью, кралась в наступавших сумерках. Цель вылазки была понятна и ясна. Вон она, цель, тяжело бухает по территории больничного городка, неся за спиной какого-то колченого урода. Ба! Да это же один из соседей-отморозков, живших во дворе слева. Точно, он самый. Тот, который весной провожал ее сальными взглядами, как только она проходила мимо. Ну да, именно он. Вот, сука, как удачно. Ведь он же, кобел тупой, один раз, когда она возвращалась с тренировки, попытался ее зажать между домов. За задницу хватал, накачанную и красивую. Ничего, сейчас она еще красивее стала. И уж она постарается, чтобы он ее разглядел. Перед тем, как когти разорвут ему горло.
Девочка-Измененная, осторожно крадущаяся за быстро и уверенно шагающим големом, расплылась в кошачьей улыбке, продемонстрировав солидный набор острых белых зубов. Она чувствовала, что громадный, поблескивающий и полязгивающий механическими частями Годзилла вовсе не прост. Что-то, помимо ее воли действующее самостоятельно, помогало отводить в сторону его внутренний «радар». Блокировало то шестое чувство, которое уже неоднократно помогало Лешке уловить слежку. Гибкое, покрытое густой черной шубкой тело Багиры передвигалось ловко, вжимаясь в любую трещину, в которую могло поместиться. Текло, как тягучая капля смолы, вжимаясь в стволы деревьев и стены корпусов. Плавно приникая к земле там, где участок был открытым. И чуяло те места, где находились ловушки. Ей не мешала хлюпающая после дождя земля. Тем более что все вредное от дождя уже ушло в нее.
