Юрий Вольнов - Шепот звезд (Сталь и песок 2)

Сотни тысяч рукавов натянулись струнами, и вздуваясь буграми пропуская через себя наполнитель, вибрировали от давления. Достигая коконов, минуя распределительные узлы, бурая масса повалила в лучи. Подчиняясь давлению гнавшему пузырящуюся пену вперед, прозванный в народе "биобетон" стал заполнять пространство внутри полых лучей. Силовое поле лучей удерживало массу внутри и придавало движению нужное направление, а определенная направленность энергетических полей оберегала быстро делящихся бактерии прирученного биологического строителя от смертельного космического излучения.

– Сектор Север- 2, запад -5, замкнулся. Давление в норме, запрашиваю направление сброса излишек.

– Принял. Сброс запрещаю, установите новое направление в сектор Север – 2 Восток -9.

– Выполняю…

Новый луч прочертил пространство, и в указанном инженером направлении стал расти бурый отросток.

В одном секторе рукав не выдержал давления. В миг вспучившись, лопнув одновременно выбросив в космос облако бурого вещества. Попав под смертельное излучение светила, незащищенные бактерии быстро "гибли" образовывая окаменевшее облако, уже помеченное бортовым интеллектом как метеоритное образование.

По концам обрыва "биобетон" также вспучился уродливым наростом и застывая "каменными" пузырями запаял обрывки рукава намертво.

– Операторам секторов скоординировать перераспределения подачи раствора, и закрыть брешь…

Немезис отключился от созерцания кипевшего монтажа. Теперь можно вздохнуть свободнее. Через сутки монтажные лучи отключатся и "живой бетон" потеряет живучесть. Особые клетки, подобия далеких предков морского коралла умрут, превратив желтую пену в стены космического колоса, способного спокойно выдерживать перепады температуры от абсолютного нуля до взрыва мезонной боеголовки.

А после запуска демонтированных с "ковчегов" реакторов, и превращения их в энергетическое сердце, на поверхности сферы замерцают латы зерцал защитных полей, ощерятся стволы дальнобойных орудий, бесчисленные лафеты ракетных установок принюхаются к космосу. И колос превратится в неприступную крепость, – форпост человечества в неосвоенном секторе пространства.

Постоянный зуд срочных вызовов прогрыз в затылке дыры с кулак.

– Слушаю…

– Извините что отрываю Вас в такой момент, но…, – изображение Ригеля замялось, но победившая упертость ученого заточила пухлое лицо в готовность по скандалить, – Мне отказали в участии разведывательной экспедиции, и я решительно заявляю свой протест. Ведь в договоре сотрудничества четко указаны мои… есть пункт…

– Я прекрасно знаю текст договора, – Немезис прервал Ригеля на выдохе, и как можно дипломатичнее произнес: – Профессор, на борту крейсера находится НЕЧТО, с чем ранее человек никогда не сталкивался. И в такой эпохальный момент вы желаете участвовать в рядовой разведке планеты? Пусть даже и с необычными климатическими поясами и буйством животного мира- это всего лишь планета. А в трюме – увековечение вашего имени.

Ригель нахмурился. Блеснув глазами, зажевал губу и криво усмехнулся:

– Адмирал вы пытаетесь сыграть не на тех струнах. Вы думаете что прожив сотню лет, я не переболел тщеславием? Увы…Я вирусолог, мой удел микроорганизмы. А не ковыряние по локоть в крови, во плоти еще живого человека.

– Так это все-таки человек… Это единое мнение?

– Я не знаю что вам наговорила эта одержимая, – лицо скривилось морщинами презрения, а глаза вспыхнули огнем еще свежего "диспута", – Это однозначно человек! Готов поклясться своей кафедрой, что это самый обычный мужчина рожденный в человеческом мире! Я даже могу сказать какими вирусными заболеваниями он переболел и каким препаратом его лечили… так что мне нечего больше здесь делать и я требую что бы мне дали спокойно работать по своей специальности. Мне ведь нужно собрать уйму контейнеров с образцами, сделать первые наблюдения, составить отчеты…

– Хорошо профессор, пусть будет по вашему.

Внеся изменения в приказ о составе экспедиции, утвердил план разведывательной высадки на поверхность планеты. Переключившись на внутренние системы, Немезис заглянул в бурлящие людьми и погрузочными киборгами ангары "ковчегов". С шумом и гамом на, хищными силуэтами планетарных катеров грузилась первая разведывательная экспедиция.

– Адмирал, – всплывшее изображения Данилова, проявилось поверх предстартовой суеты, – крепость готова на 45 процентов. Экспедиционный корпус – готовность к старту 20 минут. Какие будут распоряжения?

– Что на периметре?

– Ни какой активности, – четким голосом Данилов повторил показания сенсоров, и от себя добавил, – космос чист как слеза младенца. Если бы не видел запись остатков первой волны, подумал что ошибся планетой. И кстати Адмирал, гончие докладывают что и орбитального мусора так же нет, эвакуаторы с Ожерелья здесь не шерстили?

Данилов упомянул странность, которую также отметил Немезис. Складывалось ощущение, что планета вообще не подвергалась колонизации. Ни остатков кораблей, ни обломков, даже в координатах первой высадки, где обязательно бы остались следы обязательного убежища колонии – все цвело девственной зеленью, резвился богатый животный мир, и ни одного следа человека.

– Да нет командор, похоже мы столкнулись еще с одной загадкой, которую будем решать позже. Командирам разведкорпусов цели доведены? После разворачивания орбитальных систем наблюдения, разведчики производят высадку в экваториальной зоне. Основная задача – закрепиться на поверхности силами десанта, расчистить плацдарм для безопасной высадки тяжелой техники.

Глаза блеснули искрой одобрения выбранной тактики высадки. Прошедший путь от рядового до ромбиков полковника, Данилов четко ответил:

– Принял мой Адмирал.

Всматриваясь в лицо зама, Немезис пытался разобраться в характере Данилова. Что то в нем было неправильно. По личному досье, полковник прошел свой путь от рядового и был уже уволен с довольно заурядной должности коменданта орбитальной группировки СБ.

– Послушайте., – отбросив официальный тон, за последнее время все больше вызывающий оскомину, Немезис с усмешкой прищурился, – меня заинтересовал тот факт, как вы со всем управляетесь. Ведь вы же не исполняли ранее подобных обязанностей?

По искусственным глазам было не понять, но вот чуть дрогнувшие, едва заметная мимикрия лица выдала тень беспокойства, но тут же лицо Данилова приняло выражения простоватого вояки, не расслышавшего вопрос.

– Э, Адмирал?

– Ладно оставим, это на потом, – понимая что сейчас не время заниматься беседой по душам Немезис перевел разговор на другую тему, – Как с подготовкой к пробуждению колонистов?

– Они во второй очереди, – без запинки отозвался Данилов, – сейчас побудка двух батальонов десантников, а затем возьмемся за гражданских.

Образ Данилова растаял с мелодичным звоном. Расширенный сенсорикой слияния мир ощущений стремительно стягивался в горошину. Все чувства сворачивались, втискивались в череп, наматываясь в комок боли, грозили взорвать тонкую кость черепа как фольгу.

Шумно вдохнув, Немезис оторвал голову от мокрого подголовника. Сквозь немоту пробился шелест выходящего из затылка шунта, проступили контуры рубки, и цветастая россыпь индикаторов ворвалась в сознание хороводом разноцветных огней.

Туман рассеялся и Немезис смог сконцентрироваться на собственных мыслях, ощущениях. Телу необходим отдых, и как можно больше. После стольких слияний, и такой продолжительности мозг "прирастет" к могучим протезам и отторгнет родные органы осязания, тогда ему дорога только в "призраки", – становится сознанием штурмового крейсера Ордена. Самое могучее страшное оружие человечества. Корабль апокалипсиса – "Потрошитель солнц".

Воплощенный в сталь принцип смерти, на веере стальных игл нес самое разрушительное оружие – генераторы чудовищной мощи. Рождаемая в недрах бриллиантовых сфер энергия выплескивалась с кончиков излучателей и устремлялась к планете веером ослепительных цепей молний. Соприкасаясь с атмосферой, энергия разрушала ионный слой, и на зеленую поверхность устремлялась жесткое излучение местного светила.

В считанные часы, радужное сияние над мегаполисами выжигало все живое. Не спасали ни стены, ни энергетические щиты, сам воздух планеты становился смертоносным для обитателей и все живое умирало в мучениях радиационных ожогов, конвульсиях лучевых болезней.

Любого диспетчера, оператора и начальника службы дальнего оповещения, разбудить ночью и спросить о самом страшном кошмаре, ответ один и тот же – "Песня призрака". Каждый заступающий на вахту, имеет четкие инструкции, и только заслышав, что ни будь похожее, правление корпорации планеты получает срочную депешу о страшном госте.