Ринат Таштабанов - Обратный отсчет
«Хрена с два чего видно! – я с трудом читаю на рекламном щите надпись крупными буквами: «Металлический сайдинг». – А «прозревать» еще рано, потом отходить буду, а на морозе так вообще кабздец. Прорвемся!»
Перегибаюсь, смотрю вниз. Вижу задранные головы в противогазных харях.
– Ну, чего там? – спрашивает Лось.
– Чисто все, – отвечаю я.
Он кивает и кричит:
– Шестой! Теперь ты! Затем вы двое, – палец в рукавице поочередно тычет в Хрома и Краба. – Потом Рентген. Я замыкающий. Тень! – вопит Лось. – Лестницу прижми, чтобы не болталась!
– Хорошо!
Вскоре над ограждением показывается голова Шестого.
– Не тормози, руку давай! – говорю я, видя, что боец завис. – Дуй мухой к краю моста и фланги паси.
Шестой, судорожно схватившись за самодельную штурмовую рукоять «АК-74М», торчащую под прямым углом к цевью автомата, неуклюже выдергивает ноги из глубокого снега и бежит вперед.
«Да не отсвечивай ты! – мысленно ору я, заметив, что Шестой, несколько раз приложив приклад к левому плечу, видимо, решил плюнуть на неудобную для стрельбы позу и, переложив автомат вправо, вывалился из-за ограды на полкорпуса. – Спецназер хренов, тоже мне штурмовик! – я с наслаждением измываюсь над бойцом. – В наше время стрелять надо уметь с любого плеча! Не всегда же противник прет на тебя по часовой стрелке!»
В это время остальные бойцы быстро, друг за другом, перелезают на мост.
– Ты чего там шепчешь? – спрашивает Лешка, тронув меня за плечо. – Молишься, что ли?
– Да вон, – я киваю на Шестого. – Харю выставил, за километр видать.
– А ты поучи молодого! – советует Рентген. – Может, и научишь чему.
– Оно мне надо? – бросаю я через плечо, поднимая лестницу. – Не для того мы его тащили сюда…
– Вы оба закончили там? – обращается к нам Лось, забирая у меня штурмовку.
– Да.
– Тогда двигаем к Шестому, там и перетрем, – Лось складывает лестницу и засовывает ее в чехол.
Мы срываемся с места и бежим к нашему бедолаге. Останавливаемся. Костян окидывает взглядом отряд.
– Слушай мою команду, – начинает Лось, – действуем так. Разбиваемся на двойки. Расстояние между двойками двадцать-тридцать метров. Друг друга из вида не теряем. Если снегопад усилится, сокращаем расстояние. Мы с Тенью идем в первой двойке. Затем братья. А ты, – Костян смотрит на Шестого, – замыкающий, вместе с Рентгеном. Усек?
Боец кивает.
– Да понятно вроде. А чё, как вообще здесь? Я так далеко еще не заходил.
Ребята косятся на Шестого, я ловлю на себе взгляд Костяна.
– Тень, – вздыхает Лось, – ты наш передовик, введи молодого в курс дела.
– Хорошо, – усмехаюсь я. Смотрю на Шестого. – Местность хоть и разведанная, но мутная, всякое можно ожидать. Поэтому крутишь головой во все стороны. Бдишь, одним словом. Слева от нас, по ходу движения, Капотня, – я машу рукой в сторону, – но мы говорим – Черный город. Там как МНПЗ рванул, в самом начале при Ударе, полыхало, пока вся нефть с горючкой не выгорела, тушить-то некому было. Справа по ходу движения будет ТЭЦ. Ориентир – дымовые трубы и градирни, ну типа башни такие, как вытянутые бочки, с гнутыми стенками. Не пропустишь. Это наша контрольная точка. Если пройти чуть дальше, то слева будет торговый комплекс «Садовод», но туда лучше вообще не соваться. Гиблое место. Прыгунов же видел вблизи?
Шестой кивает и неуверенно тянет:
– Адских зайцев, что ли? – произносит он второе название прыгунов. – Чего их бояться? На них же собаки и волкособы постоянно охотятся, а мы при оружии, для нас они не опасны.
Ребята хохочут. Я, стараясь не поддаться общему веселью, продолжаю:
– Это если их два-три. Только эти зайцы, в отличие от своих прародителей, перестали быть вегетарианцами – все подряд харчат, а во время голода или зимой даже сородичами не брезгуют. Благо, что плодятся быстро. Теперь представь: не два-три, а пара десятков этих тварей, и все тебя хотят сожрать. Кроме того, где прыгуны, – там собаки, а где собаки – там волкособы. Чуешь, чем пахнет? Пищевая цепочка, есть-то всем хочется. Поэтому идем строго по МКАДу, бдим! Подходим к эстакаде, ведущей в «Мегу». Заходим в торговый комплекс, закрепляемся, отдыхаем.
– А дальше? – спрашивает Шестой.
– Дальше, – задумчиво щурюсь я, – дальше выбираем место для стрельбы и ждем, готовимся в общем ко всему…
– Чего ждать-то? – горячится Шестой. – На кой ляд мы вообще сюда приперлись?! Мотаемся столько. Хороводы водим. Что-то я не припомню, чтобы Колесников отдавал приказ о засаде! Хорошо, мы наткнулись на каннибалов, или они на нас, кто теперь разберет. Надо заныкаться и ждать подкрепления, а не лезть в пекло и строить из себя…
– А тебе, падали, кто голос подать разрешил?! – обрывает Шестого Костян, демонстративно направляя ствол автомата в живот бойца. – Твое дело сопливое – чего скажут, то и делать. Прикажут раком стоять – будешь стоять. А если скажут прыгать, то ты спросишь на какую высоту. Или ты забыл, крыса, почему здесь оказался?!
Шестой, осторожно вскинув руки и отступив на пару шагов, лепечет:
– Да понял я, понял. Спросить уже нельзя.
– Тогда стой и слушай, что старшие говорят, – рычит Лось. – Тень все правильно обрисовал. Все, хватит лясы точить, снимаемся. Кто как, а я ночью шастать по МКАДу не хочу и… – Костян замолкает, видимо заметив, что я пристально всматриваюсь в точку, сереющую под низкими облаками.
Лось достает бинокль, глядит в серую хмарь.
– Видишь его? – спрашиваю я Костяна.
– Вижу, – отвечает Лось. – Ну и зрение у тебя! Как только заметил?
– Почувствовал, – отвечаю я, следя за тенью, парящей метрах в пятистах от нас.
– Черт, – ругается Костян, – я уже подумал, что проскочили.
– Ты знаешь, какое у демона зрение, – хмыкаю я. – Видимо, засек с колокольни.
– Засек, и ладно, дальше чего? – кипятится Лось. – Он сейчас пару кругов нарежет и в атаку пойдет, а нам шуметь нельзя. И идти дальше не сможем, пока его не завалим.
– Я его с одного выстрела сниму, – отвечаю я. – Главное, подпустить поближе, чтобы в голову попасть.
– Уверен? – по голосу Костяна чувствуется, что он нервничает.
– Уверен, – отрезаю я. – Вы на месте сидите, бдите и прикрываете, я метров на десять отойду. Он на меня, скорее всего, пойдет. Только не палите, даже если очень захочется!
Лось кивает, смотрит на притихших бойцов, выставивших стволы, и провожающих взглядами полет кожистой твари, чем-то похожей на гигантскую летучую мышь.
Я пробегаю по дороге метров на пятнадцать вперед, снимаю с плеча винтовку и, проверив патрон в патроннике, опускаюсь на одно колено, приставив приклад «мосинки» к плечу. Демон снижается, летя по широкому кругу. Приникаю к прицелу, «включаю» ночное зрение, следя через прицел за тварью.
Демон, издав угрожающий рев, складывает крылья, пикируя прямо на меня. Нас разделяет метров двести. Выжидаю. Промахнуться нельзя. Надо попасть в голову, и, желательно, с одного выстрела. Тварь приближается. Ветер дует мне в спину. Это играет мне на руку.
Внезапно, не долетев метров пятьдесят, демон расправляет крылья и, резко развернувшись, атакует ребят. Сердце прибавляет оборотов, я резко выдыхаю, видя, что тварь буквально проносится над головами моих друзей, по команде Костяна быстро вжавшихся в наст.
«Повезло нам. Хитрая зверюга, – думаю я, провожая взглядом взмывающего свечой демона. – Но и мы не просты».
Замечаю, что Костян смотрит на меня, как бы говоря: «И это был твой план?!»
Делать нечего, надо заставить тварь напасть на меня. Встаю в полный рост. Перебросив ремень винтовки через локоть, выбираю слабину, чуть поворачиваю корпус, чтобы стать с Трехой единым целым.
Демон заходит на второй круг. Сердце размеренно бьется у меня в груди. Я, конечно, волнуюсь, но главное – контролировать свой страх.
Тук. Сто метров. Палец ложится на спусковой крючок.
Тук. Пятьдесят метров. Выбираю свободный ход спускового механизма, чувствуя, как растет усилие на крючке.
«Ближе. Еще ближе», – шепчу я про себя.
Тук. Тридцать метров. Насаживаю башку твари на прицельный пенек. Пора!
Задержка дыхания. Палец мягко тянет крючок.
Бам!
Грохот выстрела тонет в реве демона. Тварь резко взмахивает крыльями, пытаясь взлететь, но камнем падает на дорогу. Тихо вереща, она пытается встать и, дернувшись, затихает. Я подхожу к демону, чтобы удостовериться, что он сдох.
– Ну, ты даешь! – Лось хлопает меня по плечу. – Мы чуть огонь не открыли в первый раз, думали все, поздняк метаться. А ты здорово придумал, на себя его оттянул.
– Повезло, наверное, – я улыбаюсь.
– Ага, прибедняйся, – Костян хмыкает и машет рукой ребятам. Бойцы подходят.
– Опа, здоровый какой! – тянет Шестой. – А он точно сдох?
– Точнее не бывает, – говорит Рентген, поднимая стволом пулемета кожистое крыло твари. – Тень же стрелял, – Лешка смотрит на меня. – Чисто снял, точняк в башку ему зарядил.
