Вадим Львов - Роса на Солнце

Вечером Турпала вызвали в штаб батальона, где, помимо комбата-боснийца Эдина Папаца, сорокатрехлетнего бывшего югославского офицера, находился ротный командир Бакуров и еще двое ротных из числа соплеменников Медоева.

– Пойдешь в особый отряд, Медоев. На должность командира отделения. Опыта горной войны у тебя предостаточно! – на хорошем русском приказал комбат.

– Возьмешь с собой из роты людей, на которых указал ротный. Вот список! – Эдин протянул Турпалу бумажку.

– Все, свободен!

Высокомерие и грубость боснийца здорово задели Турпала, но спорить с ним было смертельно опасно. Бормоча под нос проклятья и моля Аллаха воздать инородцу достойную кару за хамство, Медоев вернулся в расположение роты и стал собирать боевиков. В список комбата попал и его приятель, молчаливый пулеметчик Багаутдин, единственный, с кем у Турпала сложились более или менее приятельские отношения. Выслушав Турпала, пулеметчик сплюнул, достал кинжал и стал неторопливо вычищать грязь, забившуюся под ногти. Затем вытащил из кармана «заряженную» сигарету и, присев за бруствер окопа, закурил. Раздалось характерное потрескивание. Затянувшись, пулеметчик протянул сигарету Турпалу и сказал:

– Особая команда – это хорошо. Заплатят много, и первыми в город войдем. Все рабы – наши!

Турпал от неожиданности поднял глаза на невозмутимого пулеметчика. Вот тебе и «торчок» из аула. Образования – три класса и коридор. А голова варит, как надо. Прав Багаутдин, ох, как прав…

Повеселевший Медоев затянулся любезно протянутой сигаретой и хлопнул Багаутдина по плечу. Пошли, мол.

В особом отряде насчитывалось около восьмидесяти бойцов, выбранных по наличию опыта боевых действий в горах. Вообще-то в бригаде был так называемый горный батальон под командованием полковника Ахваз-шаха, но двое суток назад их по ошибке накрыла союзная авиация. Батальон только перевалил горы и спустился в низину, чтобы замкнуть кольцо вокруг Белогорска, как четверка бомбардировщиков засыпала его кассетными бомбами. Весь штаб погиб, а батальон распался на несколько потерявших управление отрядов. Отозвать их под Судак не было никакой возможности. Пришлось командованию «гелаевцев» импровизировать на ходу. Задание было относительно несложным. Обойти горами позиции украинской морской пехоты и с началом общего штурма ударить в тыл обороняющимся. Маршрут выдвижения особого отряда был уже разведан спецназом Евросоюза, и боевикам оставалось только пройти по нему, замаскироваться и, дождавшись атаки, ударить в спину. Несмотря на уверения союзников, бригадный генерал Абаев неверным союзникам не доверял и включил в состав отряда еще саперов и гранатометчиков. Мало ли что. Пока боевики готовили снаряжение и отсыпались, пришла радостная новость. Турки взяли, наконец, Симферополь и развивают наступление на север и восток. Русисты бегут и сопротивления почти не оказывают. Остался еще один сильный удар – и весь Крым войдет в состав «Дар аль-ислам». Жаль только, что новостей с Кавказа уже несколько дней не слышно.

Ровно в час ночи отряд осторожно двинулся вперед вслед за передовым, усиленным саперами дозором. Поднимались вверх навьюченные, словно мулы под завязку боеприпасами, по узким горным тропкам в абсолютной темноте, практически на ощупь. Через четыре часа марша, точнее, ползанья по горам, измученный отряд, сняв плохо замаскированные сигнальные мины, увидел в туманной утренней дымке сады и огороды Судака. Они были на месте. Осталось только спуститься вниз и взять спящую ленивую «русню» на нож. Как сотни лет делали их предки, круша неверных и продавая их женщин и детей в арабские, персидские и турецкие гаремы. До атаки оставалось еще более часа, и боевики, стараясь хорониться за кустарником и камнями, стали рассредоточиваться. Вдруг Турпал услышал пронзительный, хорошо знакомый свист.

– Мина!. Ложись!. – заорал он, ничком бросаясь на каменистую землю. Взрыв! Истошные вопли откуда-то справа на высокой ноте. Снова взрыв… Еще один. Турпала подхватило горячей, визжащей осколками металла и каменистой крошки волной и бросило вниз со склона.

День четвертый. Канев. Украина

Генерал-лейтенант Константин Васильевич Волобуев угрюмо посмотрел на последнюю сводку, полученную из разведывательного отдела, и перевел взгляд на стоящего перед ним полковника Скирду, «прикрепленного» к штабу первого гвардейского корпуса украинского офицера.

– Атакуем через пару часов, полковник. Братья-славяне готовы нас поддержать?

– Товарищ генерал-лейтенант, в Киеве уже бои начались. Мы готовы вас поддержать, но наши силы скованы в столице и ее окрестностях.

– Не причитайте, Скирда. Какой же идиот будет бросать подвижное соединение в миллионный город? В самом Киеве сил для обороны достаточно, как я понимаю. Ваше дело – прикрыть наши фланги. Фланги, ты понимаешь? А наше дело не дать европейцам взять вашу столицу. Если ваши парни фланги не удержат, то считайте, «кабздец» всему гвардейскому корпусу. У нас все снабжение через Днепр идет. Отрежут от Днепра, и получим этот… как его… Аустерлиц… Усек?

– Так точно! Товарищ генерал! – Скирда вытянулся.

– Вы, полковник, я слышал, местный?

– Да, из Мироновки. Верст тридцать пять отсюда!

– Организуйте горячее питание для проходящих подразделений корпуса. Раз местный. Напрягите тыловиков, напрягите население. Корпус триста километров отмахал налегке, так что, будьте любезны, перед боем обеспечить наших бойцов не только топливом и боеприпасами, за что, конечно, спасибо, но и горячей пищей.

– Разрешите исполнять!

– Разрешаю!

Едва за украинцем закрылась дверь штабного автомобиля на базе «Урал», Волобуев отбросил карандаш, который вертел в руке во время разговора, и повернулся к начальнику штаба корпуса генерал-майору Колосову.

– Что скажешь, Вадим? – С Колосовым они были знакомы еще с тех времен, когда вместе учились в Дальневосточном высшем командном училище имени Рокоссовского. Потом им приходилось неоднократно пересекаться на этапах служебной карьеры, пока судьба снова не свела их в приемной у главкома сухопутных войск. На следующий день новоиспеченные командующий и начальник штаба вылетели в Смоленск, где и разворачивался первый гвардейский корпус. За два года семьи командующего и начштаба успели здорово сдружиться, без свидетелей и подчиненных генералы часто общались на «ты».

– Попали мы, Костя, здорово. Восьмой корпус отстал, только вчера границу пересек. Против нас – основные силы союзников. Немцы, французы, поляки…

– Это я и так знаю, – отмахнулся Волобуев. – Какие шансы у нас? Что твои умники из оперативного отдела говорят?