Неудержимый. Книга XXXVII - Андрей Боярский
Кинжал вонзился в затылок, прошёл сквозь кость и мозг, как нож сквозь мягкое масло. Луч энергии в последний раз мигнул и погас, так и не достигнув облаков. Вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь эхом недавнего рёва и потрескиванием деревьев, которые продолжали трещать под собственным весом.
Вот так всё и заканчивается. Одна ошибка рушит твою оборону, вторая — отправляет тебя в могилу. И никакие дары, никакая сила уже не помогут…
Как только Лю Бан завалился на спину и перестал дышать, я бросился к нему. Я должен во что бы то ни стало, собрать все трофеи причитающемся мне в этом бою по праву сильнейшего!
— Стоять! — послышался строгий голос Романова.
Да чтоб тебя! Рыкнул я про себя, замерев буквально в метре от остывающего тела…
Глава 11
— Прости, приятель, но первым, кто коснётся тела императора, буду я, — безапелляционно сообщил Романов, даже не оборачиваясь.
В его голосе не чувствовалось ни тени сомнения, несмотря на то, что прикончил его я. Как там говорится? Наглость — второе счастье?
— Думаю, ты и сам видел, что он никак не реагировал на мои приказы. Я обязан выяснить, почему так случилось. — пояснил он, присев на одно колено перед трупом.
— Без проблем, — буркнул я, наблюдая за действиями императора.
А что я ещё мог ему ответить? Нет, я против? И дальше последовал бы совсем другой сценарий, по которому я прекращал дышать. А если он разозлится, то и вовсе прикажет мне умереть. Когда я наблюдал за их боем, парочку раз, он подобные команды выкрикивал. У меня аж мурашки по коже пошли. Жуть!
Хорошо, что он приказал мне лишь стоять на месте — и только. Это было куда лучше, чем если бы он полностью парализовал меня, как в прошлый раз. Я начал про себя придумывать команды, которыми он мог бы пытать людей, но быстро остановился, чтобы не нагнетать обстановку.
Устраивать истерику по этому поводу или же пытаться его прикончить, я не собирался. Он же, мать его, император! Пусть делает всё, что ему вздумается, забирает что хочет, и катится к чёрту. Вот только предчувствие головной боли, которая идёт в комплекте с ним, меня почему-то не отпускало. Закатив глаза, я поймал себя на мысли, что от него так просто не отделаешься. Ведь впереди ещё и Китайскую Империю придётся перетряхнуть в поисках недовольных. Сплошная морока. Я тяжело вздохнул. Надеюсь, он про меня забудет к тому времени.
— Знаешь, а ведь когда-то мы с императором Китайской Империи неплохо ладили, — неожиданно заговорил Романов, перебирая вещи Лю Бана. — Вернее, не мы лично, а наши пра-пра-пра… и так далее. Когда всё это безумие с пробоями только началось, мы были первыми, кто пришёл на помощь китайцам. Мы буквально вырвали их из лап тварей, которые хлынули из первых пробоев.
Я молчал, но в голове всплыла история, которую мне рассказывала Ника. О том, что какие-то террористы устроили самоподрыв на приёме у японского премьер-министра, и именно тогда что-то пошло не так. Забавно, что в моём мире всё произошло похожим образом. И виновником убийства того мерзавца был я. Не знаю, как уж это назвать, совпадение или закономерность, но в обоих мирах всё закончилось для него одинаково.
Я задумался. Может, рванул какой-то мощный артефакт? Вроде моей чёрной сферы, только ещё круче. Мог же он оставить огромную территорию без энергии, после чего и случился первый пробой. Не зря же его так назвали. А потом этот мир включился в какую-то неведомую нам систему баланса энергий и понеслось…
Впрочем, даже если бы я знал, что такой вариант существует, всё равно бы сделал то же самое. Я усмехнулся. Если здесь он занимался тем же самым, чем и в моём мире, промышлял торговлей людьми и прочими мерзостями, то те самые террористы, что устроили ему прощальный вечер, были настоящими святыми. Им памятники ставить надо было, и не один, а по всей стране, чтобы люди помнили, что справедливость иногда приходит в самых неожиданных обличьях.
— Видишь памятник? — Романов резко отвлёк меня от мыслей, продолжая рыться в артефактах Лю Бана.
Сперва я бросил взгляд на Романова, заметив, что одно колечко уже перекочевало к нему в карман. Внутри у меня вспыхнул огонёк недовольства. Интересно, какие в нём дары? Уверен, что не один и не два, а целый набор. Он ведь не дурак — всё самое ценное снимет первым делом.
— Это Николай Романов, — продолжил он, не прерываясь, будто читал по заранее выученному тексту. — Можно сказать, именно он и основал наш род. Он был одним из первых охотников, кто встал на защиту людской расы в то время, когда она в одночасье скатилась с вершины пищевой цепочки вниз, превратившись из самого опасного хищника на планете в жалкий десерт для куда более ловких, кровожадных и сильных тварей. — Романов усмехнулся и с каким-то странным удовлетворением добавил: — Я даже в честь него собственного сына назвал.
— Слышал я эту историю, — протянул я, чуть ли не в упор разглядывая каменный памятник. Мужская фигура с горделивой осанкой вглядывалась то ли в меня, то ли во всех, кто стоял перед статуей. Губы его украшала наглая улыбка, будто он и после смерти продолжал издеваться над окружающими. — Мужик, конечно, легендарный, если уж по всему миру памятники ему разбросаны…
— Почему сразу «разбросаны»? — усмехнулся император, бросив на меня быстрый взгляд. — Мужик он и вправду достойный, добился многого, а потом, как и все могущественные люди, покинул этот мир. Но памятники… это не дело его рук. Их поставила его мать. Если мне память не изменяет, звали её Анна. Точно — Романова Анна, а вот отчество, увы, не припомню…
Анна Романова? Услышав знакомое имя, у меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Я ещё раз перевёл взгляд на статую. Мужчина смотрел прямо на меня, и чем дольше я всматривался в эту наглую, чуть насмешливую улыбку, тем сильнее поднималось смутное чувство. Нет, мы не были похожи… или всё-таки?
— И ставила она их не просто так. Каждый памятник стоял на месте одной из величайших битв, в которых он участвовал и которые закончились для нашей расы победой.
