Оцифрованный. Том 2 - Дмитрий Дорничев
— Здравствуйте, тёть Люд. Нам антибиотиков, водички двадцать… нет, сорок литров! Гречи… тушёнки…
— Ого! Вы сегодня удачливы, я погляжу? — нехорошо блеснули глаза женщины.
— Очень! Кучу денег заработали! — улыбалась девушка и обильно тратила эти самые деньги. Так что вскоре мы были все в пакетах. Вот только…
— Эти лекарства просрочены, — достал я упаковку антибиотиков и подошёл к женщине. — Если их принять, можно умереть.
— Какие просроченные⁈ Ты меня оскорбить хочешь⁈ Я что нелюдь, чтобы и без того обездоленным ещё и просрочку пихать⁈ — завизжала она, словно сирена, отчего тут же примчалось двое охранников выяснять, в чём проблема.
— Вот здесь, — указал я на упаковку. — Хоть и испорчена дата изготовления, но, если приглядеться, можно различить цифры.
— Что? Ничего не вижу! — она схватила упаковку, покрутила перед лицом и метнула мне в лицо. Но я поймал.
— Хорошо, тут есть QR-код, — достав телефон из кармана, чем немало удивил людей, просканировал этот код и открылся сайт производителя. Там же была информация о партии лекарств. Где сделана и когда. — Срок годности закончился три с половиной года назад.
— Тёть Люда… да как же так… неужели… И все остальные лекарства?.. — Евгения упала на колени и разрыдалась, а эта начала краснеть, но вдруг запрыгнула обратно в фургон.
— Магазин закрыт! Убирайтесь! — она закрыла двери фургона и… собственно, всё. Мы же кинули взгляд на охранников. Те тоже офигели.
— Вот значит, как Карлос относится к нам? — едва ли не прорычал Андрей и, похоже, разозлил мужчин.
— Будешь наезжать на Карлоса, даже этого не получишь. Разве что пизд***й, — прорычал здоровяк, и, судя по разнице в комплекции, шанс получить люлей, а не «дать» их, у Андрея весьма высок.
Пришлось нам уходить. Да уж. Как же много мразей… Одно радует, хороших людей больше. Но, как говорится, зло лучше организовано.
Некоторое время спустя, мы пришли на окраину свалки, где меж двух холмов мусора, на этом же самом мусоре стоял большой автобус. Окна заколочены, на крыше труба, из которой валил дым, а перед автобусом развешана одежда. Сушится.
Что ж. Похоже, теперь это мой новый дом…
Глава 11
— Женька с братом вернулись! — услышал я крик, и из автобуса выскочил пожилой, но бодрый мужчина. Одет он был по-лёгкому, но на голове носил весьма потрёпанную жизнью шапку-ушанку. — О! С ними новенький!
— Ага, Сергеем зовут, и он о-о-о-о-очень везучий! — улыбалась девушка. Быстро она. Ещё недавно была смурнее тучи, а сейчас сияет, аки солнышко.
— Вижу-вижу! — заметил тот наши пакеты.
— Дверь закрой, блин! Холодно! — раздался крик из автобуса, и старик очухался. Он тут же захлопнул дверь автобуса и помчался, куда шёл.
— Это дом нашей небольшой общины, — Андрей пошёл вперёд, а мы потопали за ним. — Металлолом здесь оставляй, внутри на него не хватит места, — он указал на место с ящиками и коробками около автобуса. Там и правда различный металлолом. Видимо, тот, который трудно вскрыть.
Оставив там свой большой мешок, направился в автобус. Парень с девушкой уже зашли, и внутри автобуса было тепло! Приятно.
Поспешив закрыть дверь, огляделся. Обычный пассажирский автобус. Я такие видел в городе. Только он старый. Его стены оббиты утеплителем, тёплыми вещами и даже спинками от диванов, кресел и… Да много чем.
У стены справа от меня стояла печь-буржуйка. Не знаю, почему так называется. Мне просто Ларри подсказал название. На ней стояла большая и весьма старая кастрюля. Судя по доносившимся из неё запахам и бульканью, готовится ужин.
Дальше располагались кресла, матрасы и, судя по всему, личные спальные места. Некоторые из них огораживались занавесками.
Также под потолком виднелись полочки, на которых люди хранили вещи. За жилой зоной, судя по всему, располагался местный «амбар». Ну, там стояли канистры с водой, ящики, и вижу мешок с надписью «рис».
В самом конце — душевая, ну или просто ванная, и она тоже огорожена занавесками. Окна в автобусе все были закрыты. Некоторые намертво заколочены. А другие закрыты решёткой и занавесками. Видимо, опасаются чудовищ.
Позади меня находилась кабина водителя. Но там поставили стену и дверь. Даже стало интересно, что там.
— Серёж, чего стоишь? Давай знакомиться! — Женя схватила меня за руку и потащила к людям.
— Это Иваныч, — привела она меня к одноногому мужчине. Худощавый, лысый и весь в шрамах. Но взгляд строгий и сильный. Волевой человек. По крайней мере так мне подсказывает опыт общения с людьми, у которых схожий взгляд. И все они были военными.
— Прости, что не встаю, — протянул он руку, сидя в кресле. Рядом стоял костыль. Сотню раз починенный костыль…
— Ничего, — улыбнулся я. — Вы бывший военный, да?
— Так и есть. Потом ушёл к аристократам в гвардию. Но род этот был уничтожен, и вот, такие, как я, кто выжил в той бойне, оказались на улице, без средств к существованию с клеймом «враг такого-то рода». А ты у нас какими судьбами?
— Схожая история… Остался без работы, накоплений и дома, — совершенно не врал я. Мои счета ведь на имя Михаила, а значит, если я ими воспользуюсь, выдам себя.
— Типичная для этих мест история, — подытожил мужчина. А мы пошли дальше. И… да, оказалось, что это типичная история.
Включая меня и того пожилого мужчину, буду называть его стариком, здесь было девять человек. «Бабуля», которую так все и зовут. Чёрные риелторы оставили её без жилья и навешали долгов.
Далее была стервозная на вид женщина. Лет сорок, потрёпана жизнью и выглядит неважно, да и болезненно. О себе она ничего не рассказала.
Сразу за ней, за занавесками на матрасе лежала красная женщина. У неё был жар. Рядом сидела серьёзного вида девочка лет семи и ухаживала за матерью. Она меняла мокрую тряпку на лбу и омывала тело матери. Также поила. Плюс недалеко лежали лекарства.
— Не подглядывайте, мама голенькая! — возмутилась девчушка, когда мы заглянули. И нет, мать не голая, лишь ноги оголены. Всё остальное закрыто пледом.
— Прости-прости! У нас просто новенький тут, — заулыбалась Женя.
— Можно я осмотрю её? — попросил я. — Немного разбираюсь в медицине.
— Правда⁈ —
