Барон из МЧС - Игорь Лахов
— Отбивай! — приказал Якутов, зайдя вместе со всеми за защитное стекло.
Хотел спросить, что отбивать, но тут в меня полетели мячики, чуть больше теннисных, но такие же жёсткие. Больно бьются, заразы! Кручусь как белка в колесе, уже через минуту весь покрытый синяками от точных попаданий. Но в какой-то момент то ли я, то ли серп подстроились под вылетающие из спортивных пушек снаряды и стали их отбивать, постепенно входя в раж.
Вскоре я полностью растворился сознанием в оружии, став с ним одним целым. Серп рубил шары с удовольствием, но каждый раз разочаровывался, что в них нет крови. Вкусной, горячей, дающей силы крови. Где-то через десять минут я почувствовал не только его разочарование, но и жуткую усталость. Серп всё хуже и хуже откликался на мои команды. Да и я сам уже еле передвигаю ноги, орудуя оружием исключительно за счёт силы воли.
— Довольно! — остановил издевательство Якутов.
Встал как вкопанный и вытер ладонью кровь, заливающую правый глаз из рассечённой мячом брови. Несколько капель крови упали на лезвие серпа… И тут я почувствовал такую волну удовольствия, исходящую от оружия, какую можно сравнить лишь с оргазмом.
— Ещё…. Надо… Мало… — пронеслось в моей голове то ли мысли, то ли слова.
Машинально приложил серп к ране. Мозг взорвался миллиардами фейерверков, в глазах помутнело, и я рухнул на пол. Сколько так пролежал, не знаю. Очнулся от того, что надо мной шаманит встревоженная сирьенна.
— Пришёл в себя? Молодец, — облегчённо выдохнула она. — Как самочувствие?
— Удивительно, но нормально, — честно ответил я, прислушиваясь к своему организму.
Поднялся на ноги, огляделся. Якутовы стоят неподалёку, что-то ища глазами.
— Где серп? — наконец спросил полковник.
— Здесь, — недоумённо вытянул я руку.
Непонятно. У меня полное ощущение, что серп со мной, но ладонь пуста. Я даже мысленно представляю оружие. Внезапно прямо из руки оно словно выросло, и я снова обхватываю рукоятку серпа.
— Твою-то мать… — почти простонала лейтенант. — Горюнов! Положи оружие и отойди от него на несколько метров.
Как только я сделал это, то получил от неё другой приказ.
— Теперь представь серп в своей руке.
Следующее упоминание матушки вырвалось сразу из всех троих экспериментаторов. Серп материализовался в моей ладони. Не сразу, а мелкими фрагментами собрался за пару секунд.
— Что чувствуешь? — поинтересовалась Шуал Таур.
— Он голоден. Он устал и почти разряжен. Ему нужна кровь, иначе он сам пойдёт её искать. Боюсь, что пойдёт моими ногами… Что-то мне не очень нравится это состояние.
— Быстро в лазарет! — первой сориентировалась сирьенна.
Оказавшись в нём, она заперла меня в палате для невменяемых и заставила опять провести «бой с тенью». Задача эта была мной выполнена с большим трудом. С каждым взмахом серп становился всё тяжелее и тяжелее. В какой-то момент он попытался взять под контроль мой разум. Почти получилось: уже не испытывал ничего, кроме жажды крови. В самый критический момент, когда практически перестал ощущать себя человеком, нахлынула злость, плавно переходящая в ярость. Какая-то железяка вампирская пытается поработить меня! Я под людей не прогибаюсь, а тут тем более не стану! Влил свои эмоции в оружие. Серп тут же, словно побитая собака, мысленно завыл, и наваждение стало отпускать.
— Открывайте, — хрипло произношу в пустоту. — На сегодня достаточно.
Но на этом всё не закончилось. Как только открылась дверь, и я рассказал о своих ощущениях, сирьенна куда-то убежала и принесла тазик, а также прозрачный пакет с чем-то красным.
— Донорская кровь, — пояснила она. — Попробуй напоить его.
Шуал Таур тут же налила кровь в таз. Я поднёс лезвие серпа к тазику, но опускать не стал. Тут же от оружия пришла эмоция. Жалостливая, просящая, показывающая, как ему плохо. Дал ответную эмоцию, объясняющую, кто в доме хозяин. Согласие пришло моментально. Лишь только после этого я опустил лезвие в кровь.
Несколько секунд и таз пуст. Серп лёгкий, словно пушинка, и очень доволен. Благодарит за пищу. Да я и сам чувствую себя, словно несколько дней отдыхал, набираясь сил.
— Понятно… — почесал лысину полковник.
— Чего понятно? — поинтересовалась у него лейтенант.
— Что ни-хре-на не понятно, кроме одного: у нас тут проблемы с Горюновым намечаются. Нужно посоветоваться с более опытными товарищами. Пока же всем отдыхать.
Вопреки ожиданиям, меня не закрыли в отдельной камере, а отпустили в родной тринадцатый кубрик. Очень обнадёживающий финал дня. При виде меня все претенденты вскочили и настороженно замерли. Видимо, Алан с Лёхой им уже рассказали про странности на экзамене.
— Вольно, — улыбаясь, шутливо приказал я. — Признали человеком. Иначе бы куковал в другом месте.
— Слава богу! — выдохнул Старостин. — А то уже не знали, чего и думать. Ты это…. Данила! Извини за недоверие. Сам понимать должен, что по-другому поступить не могли.
— Всё норм. Проехали. Что там по Испытанию? Какие-нибудь новости есть?
— Молчат, — удручённо ответила Радостина. — Сказали, что списки прошедших на первый курс появятся чуть позже.
— Да вообще всё — сплошная задница! — зло произнесла темпераментная Зоя Воскресенская. — Прикинь! Все просто куклу на земном полигоне искали. По пять часов на неё отведено было. Ловушки там различные, ребусы-подсказочки запрятанные… Но ведь на земле и без этих грёбаных кроу! А нам ещё и времени меньше отвели! Завалить поступление хотели! Суки! Это несправедливо!
— Главное, что справились, — развалившись на койке, с лёгким зевком ответил я. — Спать, что ли, давайте? Чего-то я сегодня задолбался.
— Ага, — согласился Алан. — Денёк не из лёгких. Глядишь, к утру и списки вывесят. Не сомневаюсь, что пройдём, но всё равно лёгкий нервяк присутствует.
Но ни утром, ни днём никаких списков мы не увидели. Они появились лишь через двое суток, когда градус напряжения достиг своего предела. Мы ломанулись к ним, но были остановлены прапорщиком Становым.
— Внимание! Претенденты: Данила Горюнов, Светлана Радостина, Алан Борсиев, Зоя Воскресенская и Алексей Старостин!
