За горизонт - Сергей Анатольевич Панченко
Шум нарастал. Высокая волна ломала лёд с пушечным грохотом, заставляя звонко стучать друг о друга треснувшие стёкла на мостике. Огромный ледокол больше не воспринимался таковым на фоне её размеров. Он казался шлюпкой, на которой можно плавать только вдоль берега и в хорошую погоду.
Колени у Васнецова задрожали, ладони сделались влажными.
– Мужики, последний раз приказываю, уходите с мостика.
Никто не шелохнулся. Кажется, его даже не услышали. Мрачное и могучее зрелище гипнотизировало своей разрушительной силой. Волна скрыла солнечный свет, погрузив судно в тень. В неровных краях волны, ощетинившихся поломанным льдом, словно разряды молний играли отблески солнца. Мир в этот момент изменился до неузнаваемости. Всё вокруг выглядело и звучало, как проходная в ад.
Ледокол начал задирать нос. Ход был самый полный, хотя рука капитана рефлекторно тянулась добавить ещё. Прямо перед кораблём выросла стена изо льда, в разрывах которого темнела вода. По бортам заскрежетало и забухало. Удары были такой силы, что сотрясали пол под ногами. Васнецов, не отрываясь, смотрел вперёд, мысленно подгоняя судно. Так же, наверное, делал и каждый член экипажа, молясь, чтобы кораблю хватило хода взобраться на волну.
Сопротивление льда не позволило ему этого сделать. «Север» замер и принялся крениться на левый борт. Волна в этот момент, грохоча, накатывалась на судно. Капитан успел ухватиться за край стола, чтобы удержаться. Ещё более тёмная тень легла на судно и сразу же вслед за ней на палубу и надстройку сверху обрушились тысячи тонн льда и воды.
Команда бросилась к дверям в тот момент, когда окна брызнули во все стороны под опускающимся потолком. Корабль завыл сгибающимися силовыми конструкциями под массой льда. На мостик хлынула ледяная вода, а буквально через секунду его взяла на таран огромная льдина. Сергей увидел её в последний момент и ничего не успел сделать. Его ударило и поволокло к стене. Через несколько секунд он потерял сознание.
Глава 8
Команду одолевал охотничий азарт. Уже дважды они опускали сети, почти сразу натыкаясь на косяк сельди. В прицепной шлюпке серебрилась чешуёй на солнце гора рыбы. Определить рыбное место помогали крачки, которым сверху были виднее. Они старались двигаться за ним, стремительно пикируя в воду. Редкая птица промахивалась мимо добычи. Птицы вылавливали мелочь, а рыбаки, наоборот, отпускали её, оставляя себе только крупную рыбу.
Помимо крачек вокруг рыбаков летали ещё и чайки, привыкшие находиться там, где проще всего добыть еду. Они буквально закрывали солнце в тот момент, когда за борт выбрасывали мелкую рыбёшку.
– Такими темпами, мы сегодня отправимся домой, – Павел отёр пот со лба, оставив на нём несколько чешуек.
– Да уж, повезло, так повезло, – согласился с ним Перелыгин, – давно такого не было.
– Сплюнь, – суеверно попросил Заремба.
Перелыгин смачно сплюнул за борт, потревожив бдительных птиц.
– Судёнышко бы пообъёмистей, – пожелал командир рыбацкой команды.
– Грести будет тяжело. Придётся ставить парус, изучать способы хождения под ним, ветра́, мороки много. Проще на вёслах сгонять, – Павел всегда был за самый простой вариант.
– Найти бы судно, полное нефти и спасательную шлюпку на нём, с мотором, – размечтался Перелыгин. – За всю жизнь не изъездить чтобы.
– Железу на воде за столько лет уже каюк, – решил вступить в разговор Матвей, – всё окислилось или поржавело. Про электронику уже и не говорю. Самый лучший вариант в нашем случае – паровой котёл с отбором мощности. Хочешь, на пароход поставил, хочешь – станок сделал.
– У нас технологий нет, котлы делать. Металл плавить не умеем, – посокрушался Перелыгин – а у самих ядерный реактор стоит.
– Иронично. Как дикари с автоматом, – согласился Матвей, и посмотрел на «Калашников», приставленный к борту лодки и прикрытый непромокаемым брезентом.
– Да, паровой котёл – это тема, – согласился Перелыгин. – Бесконечные ресурсы, никакой электроники. До восстановления человечества можно было бы скоротать время и на пару́.
– На пару́ всё полезнее, – думая о своём, произнёс Павел. – Эх, мать готовила мне котлетки на пару́, когда у меня гастрит в школе признали. А к призыву уже и следа его не осталось. Здоров был, как бык.
– Травите сети уже, мечтатели, – скомандовал Перелыгин, когда облако из птиц оказалось прямо над ними.
Сети сбросили в воду и принялись опускать их на глубину хождения косяка рыбы. Постепенно верёвки стали тяжелеть и рваться из рук. Рыбакам снова повезло попасть точно в цель.
– Тяните! Дружно! И-и-и раз! И-и-и раз!
Команда в едином порыве, рывками, вытягивала сети из воды. Матвей и Павел находились в прицепной шлюпке, по колено заполненной сельдью. У поверхности показались бьющаяся в сетях рыба. Ловкими движениями Матвей ухватил край сети и потянул её в шлюпку. Павел замешкался, оступился, один край сетевого мешка оказался выше, и часть рыбы ускользнула назад в воду.
– Чтоб тебя! – выругался Перелыгин. – Павел, не спи!
– Не сплю я, скользко тут, – он нагнулся и потянул за свой край, но в этот раз у него что-то не задалось. Он снова поскользнулся и упал за борт.
Заремба, стоящий ближе всего к прицепной шлюпке, кинулся к борту и ухватил барахтающегося Павла за воротник. Тот, вылупив от страха глаза, мёртвой хваткой вцепился в борт. Подоспел и Перелыгин, вдвоём вытянув Павла на свою шлюпку.
– Ты чего такой несобранный? – сердито спросил командир.
– Не знаю. Так получилось. Не надо было мне лезть в прицепную, я же вам говорил, – Павел принялся скидывать с себя мокрую одежду.
– Давай к Матвею, – приказал Зарембе Перелыгин. – А ты, Павел, не спеши раздеваться, давай вначале сеть вытащим.
На этот раз всё получилось, как надо. Килограммов триста рыбы упали на дно лодки. Матвей зачерпнул ведро морской воды и вылил её в серебристую шевелящуюся гущину.
– Ещё раз так забредём и можно возвращаться, – Перелыгин осмотрел добычу и осадку шлюпки.
С ним все были согласны. Прежде, чем снова забросить сеть, выжали вещи Павла. После своего падения в воду он впал в плохое настроение и при каждом случае злословил или грубо острил, выводя товарищей из себя.
– Всё, вернёмся назад, нахрен вашу
