Александр Гласьев - Паутина
Сначала его долго везли через анфилады каких-то залов с высоченными розовыми стенами. И стены, и сам воздух вокруг колыхались. Он видел доброжелательные незнакомые лица и засыпал с чувством умиротворения. Это продолжалось очень долго — провал в сон, пробуждение в розовом тумане, плавное покачивание, непрерывное движение. Один раз он открыл глаза и был поражен мгновенной болью, взорвавшей каждую клетку его большого тела. Он хотел закричать, но губы странно онемели, распухший язык с трудом помещался во рту и не хотел поворачиваться. Очевидно, ему все же удалось издать горловой звук, ибо немедленно над ним склонилось чье-то лицо, почему-то кажущееся квадратным, послышалась приглушенная человеческая речь, и боль исчезла.
С этого момента сознание стало стремительно возвращаться к нему. Прежде всего он вспомнил свое имя — Вайцуль, вахмистр патрульной службы. Это воспоминание придало уверенности, он повел глазами из стороны в сторону и стал думать, где же он находится. Нормальное восприятие окружающего пока не восстановилось, реальность причудливо сплеталась с иллюзорным миром. С левой стороны от себя вахмистр ясно различал высокую, выкрашенную белой краской стену, переходящую под прямым углом в голый альбетон потолка. Справа же все еще витал розовый туман, плавно округляя все углы и неровности. Но с каждой секундой область реального непрерывно расширялась, пока окончательно не вытеснила иллюзии.
Он лежал в длинной узкой комнате. Тусклая лампочка под потолком, казалось, давала больше тьмы, чем света. Окон не было, комнату с остальным миром связывала только овальная дверь в торце.
«Где же я? — подумал Вайцуль. — Госпиталь? Совсем не похоже. Гауптвахта? Нет, я пару раз побывал там, и такого помещения не помню. Тюремный госпиталь? А почему, собственно, тюремный? Что это мне пришло в голову? Я патрулировал на Болоте, потом потерял сознание…»
Он продолжал уговаривать себя, уже понимая, что это превращается в игру. Слово «тюремный» как бы отворило двери памяти. Вайцуль до мелочей вспомнил свой последний разговор с командиром патрульной роты майором Донателли. Паршивый стукач! Хоть бы научился не задавать вопросов в лоб да не впивался глазами, как полоумный… Но, Великий Космос, как же перепугался тогда Вайцуль! Когда пришло время дежурства, он очертя голову кинулся в самую трясину, бросив свой сектор. Там, в одном из «белых пятен», районе постоянного выделения болотного газа, вахмистр еще раньше притопил пустой кислородный баллон, обернутый металлической лентой. Найти его с портативным миноискателем — плевое дело. Если знаешь, где искать.
В баллоне Вайцуль прятал собранную на Болоте «паутинку», позже приносил сюда лазеры, поставляемые Мендлисом. Здесь состоялся его первый контакт с пауком. Постепенно в самом надежном тайнике, который только можно вообразить на Бэте, — в затопленном пластиковом баллоне — скопилось пятьсот с лишним доз «паутинки» — целое состояние! Сюда и бросился Вайцуль после напугавшего его разговора с Донателли. Если бы только он смог оторваться от преследования! За десяток доз его припрятал бы в Космопорту каждый третий, а там и на Альфу недолго переправиться с его-то богатством… Но, чувствуя за спиной погоню, он вдруг испугался за свой баллон и резко свернул в сторону, в глубь Болота.
Что же все-таки произошло? Вахмистр помнил, как Болото вокруг него вспучилось, он не устоял и рухнул в яму, образовавшуюся под его ногами. Такого с ним раньше на Болоте не бывало, да и от других он о подобных ловушках никогда не слыхал. Что же это? Неужели вмешался Федерком? Тогда все, конец. От бессильной злобы он заскрежетал зубами и заерзал на своем странном ложе — таком же высоком и узком, как и сама комната. От неловких движений свалилось на пол старое, потертое армейское одеяло, прикрывавшее его до пояса.
Немедленно отворилась дверь, и в проеме возник человек невысокого роста в сером комбинезоне. Накрывая Вайцуля одеялом, вошедший наклонился, и вахмистра неприятно поразил землистый цвет его лица.
— Здравствуй, брат, — произнес человек. Слова, да и тон, были вполне благожелательны, но неподвижное бурое лицо придавало им какой-то дополнительный, не улавливаемый Вайцулем смысл. — Мы приветствуем тебя. Не беспокойся ни о чем, отныне ты в полной безопасности. Все самое трудное позади. Привыкай к новой жизни.
Человек повозился за изголовьем ложа, где, как догадался Вайцуль, находились приборы и пульт управления. Через несколько мгновений он почувствовал слабое покалывание во всем теле. «Электростимуляция», — понял вахмистр. Когда процедура закончилась, Вайцуль попытался шевельнуться, но неизвестный придержал его за плечо.
— Придется потерпеть еще несколько дней, — сказал он все тем же негромким голосом, — завтра мы повторим сеанс.
Не оглядываясь, неизвестный быстро прошел к двери и исчез. В ту же секунду погасла лампочка на потолке, и Вайцуль остался один в полной темноте.
«Нет, это не тюрьма, — решил он. — Где же все-таки я?»
Но думать уже не хотелось. Он закрыл глаза и погрузился в сон без сновидений. Прошло несколько дней. Покой, сеансы электростимуляции и укрепляющие инъекции сделали свое дело. Теперь Вайцуль вставал, а точнее — осторожно сползал с ложа, делал на подгибающихся ногах несколько шагов, подходил к неизменно запертой двери. Выходить из комнаты ему пока не разрешали.
Ежедневно по нескольку раз его посещал тот же самый человек, которого Вайцуль про себя называл врачом, проводил сеансы электростимуляции, изучал показания приборов. На все вопросы вахмистра он ничего не отвечал, повторяя слова: «Позже, позже».
На четвертый день — время Вайцуль определял по тому, загорался или гас свет в его комнате — он не только прошелся по палате, но и сделал под наблюдением врача простой комплекс упражнений, держась на всякий случай за край своего ложа. Вахмистр по-прежнему ощущал сильную слабость, но, по крайней мере, функции организма полностью восстановились. Немного удивляло его то, что он до сих пор не испытывал голода. Подумав, Вайцуль решил, что его в бессознательном состоянии кормили искусственно, а сейчас все необходимое он получает путем инъекций. Впрочем, вахмистр не любил долго задумываться над чем-либо. Гораздо больше его сейчас беспокоило другое: нашли ли его преследователи тайник с «паутинкой», а если нет, то когда он, Вайцуль, сможет выбраться на Болото.
Наконец настал день, когда врач появился не один, а с другим человеком, повыше и поплотнее, но с тем же землистым цветом лица и в таком же сером комбинезоне.
— Мы принесли тебе одежду. Старший брат ждет тебя.
Вахмистр несколько минут стоял обнаженный, придирчиво разглядывая свое тело. Никаких шрамов на нем не было, но кожа, должно быть от тусклой лампочки, казалась темноватой. Врач протянул ему сверток, оказавшийся таким же комбинезоном, который вахмистру пришлось натянуть на голое тело, и прощально кивнул. Лицо его оставалось равнодушно-неподвижным. Вайцуль и второй человек вышли в коридор. Прикрывая за собой дверь, вахмистр успел прочитать надпись на ней — «Лаборатория № 6». Его спутник, не дожидаясь, двинулся по коридору.
Стены, пол, потолок — все было сделано из неокрашенного грязного альбетона. Коридор плавно закруглялся, и Вайцулю показалось, что они шли по кругу, одновременно поднимаясь вверх. Иногда на внешней стороне спирали Вайцуль замечал плотно закрытые двери, на которых были надписи: «Лаборатория №…» После того как они совершили, по подсчетам вахмистра, два полных круга, надписи на дверях исчезли, остались только грубо намалеванные номера. Коридор освещали тусклые лампочки, такие же, как и в лаборатории, где до сего дня лежал Вайцуль. Эти и без того слабые источники света вдобавок располагались далеко друг от друга, и в коридоре царил сумрак. Ни один человек не встретился им на пути, и ни один звук не примешался к звуку их шагов.
Наконец они остановились перед дверью, на которой, как машинально отметил Вайцуль, не было ни надписи, ни номера. Молчаливый проводник скользнул рукой по краю двери, сработал магнитный замок, и они вошли в короткий прямой коридор, который был чуть посветлее. Через несколько шагов они повернули направо, в коридор поуже, но еще более светлый, заканчивающийся дверью, не овальной, как прочие, а прямоугольной. Провожатый, так и не сказавший ни слова, прижался к стене, пропуская Вайцуля вперед. Вахмистр толкнул массивную на вид дверь — она неожиданно легко поддалась — и оказался в небольшой пустой комнате без окон, где стоял лишь маленький диванчик. Напротив была еще одна неплотно закрытая прямоугольная дверь. Вайцуль оглянулся, но сзади уже никого не было. Вахмистр зябко повел плечами, чуточку потоптался у входа и, решившись, пересек комнату и распахнул вторую дверь.
Перед ним оказался просторный кабинет, заставленный незнакомыми приборами. Углы тонули в полутьме, с потолка на длинном черном шнуре свисал неяркий светильник, бросая круг света на большой стол бобовидной формы. Судя по зеленым отсветам на поверхности стола, там светился дисплей. За столом сидел человек. В полумраке супервэриор не мог рассмотреть его, видел только контур необычайно широких плеч. Человек внимательно вглядывался в невидимый Вайцулю экран. Вахмистр осторожно притворил за собой дверь и негромко кашлянул. Хозяин кабинета поднял голову, внимательно посмотрел на посетителя. Вайцуль почувствовал несвойственную ему робость. Светильник теперь выразительно освещал лицо сидящего, нос и подбородок казались вытянутыми из-за падающей тени, что придавало хозяину кабинета выражение мрачной насупленности. Цвет лица его был землистым, как у врача и провожатого, а черты — странно застывшими. Широко посаженные небольшие темные глаза спокойно и пристально смотрели на супервэриора.
