Владимир Перемолотов - Страховщики
Я ждал и дождался.
Двое с луками, те, что стояли спина к спине, с прищуренными глазами нащупывая цель, вдруг качнулись и сблизились головами. Движение это показалось мне неестественным, словно какая-то чужая сила заставила их сделать это против их воли. Собственно все так и было — подкравшийся Чен стукнул их головами друг о дружку. Мой туземец увидел это, но не сообразил, что произошло. Растерялся.
А я ждал чего-то такого и поэтому успел.
Пока тот смотрел в сторону, я одним движением резко перекатился на спину, освобождая руки, и ногой махнул, понимая, что никуда кроме как промеж его ног из этого положения я попасть не смогу. От боли в плече я охнул, но и туземец не удержался.
Как же он заорал!
Устоять после этого он не мог, но к чести его надо сказать, что кинжал мой пленитель не выпустил.
Враг падал на меня, а я дергался, лёжа на спине пытаясь сделать все разом — освободить руки и увернуться от падающей сверху стали, а холодный солнечный блеск на острие летел на меня, становясь все ближе и ближе. Это немного походило на дурной сон, поэтому, может быть, и кончилось всё благополучно. Голова моя сама собой повернулась, шея вытянулась, отвращая меня от лезвия, и оно ушло в землю в паре сантиметров от головы. Не дожидаясь, когда туземец придет в себя, я освободившейся рукой ударил его по шее и откатился в сторону.
Пытаясь подняться с колен, мой горемычный враг мычал и охал, но боль не давала ему разогнуться.
Он явно не ожидал такого — только что их было трое, а вот теперь он остался один, беззащитный перед невидимками… Э-э-э-э! Не один!
Кусты затрещали, привлекая внимание к более важным предметам.
На поляне объявились еще тро…
Я присел, готовясь прыгнуть в ноги переднему, чтоб повалить его на второго, но… Чен все испортил. Хитрый китаец, присев выбросил вперед руку с излучателем и в одно мгновение обездвижил незваных гостей.
— Ну, злой запах, доволен?
Я смотрел на тела, распростертые у наших ног. Теперь-то проигравшие выглядели мирно и жалко — хоть режь их, хоть разделывай. Худые ноги, тощие руки… Недоедание и дистрофия одним словом.
— Если уж запах, так лучше дух, — возразил Чен, оглядываясь с видом человека все еще ожидающего нападения со спины. Я так не думал и поспешил успокоить коллегу.
— Если б тут прятался кто-нибудь еще, то уж наверняка бы вылез, пока мы над их товарищами измывались…
Где-то совсем недалеко хрустнула ветка и вся моя уверенность испарилась.
Кто его знает, что там на уме у туземцев? Я положил руку на пояс, готовый снова включить невидимку, а Чен поднял с земли меч. Секунд пять мы старались услышать легкие, крадущиеся шаги….
Ничего. Вокруг шелестели листья, плескался залетавший из туземного лагеря, колокольный звон, и за этой звуковой завесой ничего не было слышно. Чен демонстративно опустил лицевой щиток.
Вообще-то мой китайский друг со всех сторон оказался прав. Что-что, а обнаружить засаду, если она где-то тут присутствовала, для нашей техники никакой сложности не представляло.
— Режим тепловизора, — скомандовал я.
Картинка на лицевом щитке дрогнула и стала ярче. Листья утратили зеленый цвет и окрасились в прохладные голубоватые тона. На этом фоне яркими мазками горели оранжево-красные пятна земли, нагретой полуденным солнцем.
Туземцы могли замаскироваться и даже некоторое время не дышать, но не излучать в инфракрасном диапазоне они никак не могли. Поэтому при игре в прятки они нам тоже заведомо проигрывали: об инфракрасном излучении никто из тут живущих даже не подозревал.
— Ну что?
— Ничего…
И впрямь ничего! Приподняв лицевой щиток я, стараясь не шуметь, сделал несколько осторожных шагов. Вот он куст, вот они сучки от срезанных веток, а вот и сами повядшие веточки на НАЗах. Наше добро лежало там же, где мы их и оставили. У туземцев то ли не хватило смелости их взять, то ли достало здравого смысла не трогать чужое, чтоб не спугнуть нас. Во всяком случае, все вроде бы осталось на своих местах.
Полуобернувшись, я с некоторой благодарностью посмотрел на страдальцев — сберегли, не растранжирили! Лежат ведь и не подозревают, что играем мы теперь в одной команде. Голос Чена направил мои мысли по другому пути.
— Похоже никого больше?
— Очень похоже, — отозвался я. — По-моему пора и нам отсюда двигаться…
— Успеем. Нет мыслей, как этих вот использовать?
Я какое-то время смотрел на него, покусывая губу, и совсем уж собрался выдать насмешливую тираду, как вдруг понял, почему Чен задал этот вопрос именно сейчас. В моей голове крутились пошлости, а он уже во всю занимался самым нужным в нашем положении делом.
«Корона» там или не «Корона» — это сейчас уже не было главным. Речь у нас шла о жизни людей, а значит, наша профессиональная любознательность отодвигалась на второй план. А на первый выходила во всей красе другая проблема. Как факт существовало наше противостояние с киберами. Мы и они. Они и мы. Пускать в наши, внутриземные склоки, кого-нибудь из местных не хотелось. Они дров наломают, а нам — расхлебывать… Рано или поздно туземцы, конечно, поймут, с кем связались, однако им за это придется заплатить слишком высокую цену кровью. При этом понятно, что ролью молчаливых наблюдателей, утирающих кровавые сопли, туземцы не ограничатся.
Я вспомнил когда-то рассказанную мне Ченом притчу, родившуюся у его народа, быть может, и три тысячи лет назад. Притчу о царе обезьян, который с вершины холма наблюдал за схваткой двух тигров… Он смотрел не вмешиваясь… В притче об этом не говорилось, но возможно его Величество еще и стихи сочинял, глядя как две огромные кошки рвут друг друга на части…
Так вот местные, может быть так же как и мы произошли от здешних обезьян, но в их характерах ничего обезьяньего не осталось. Эти не будут смотреть, как дерутся тигры, а постараются принять посильное участие в драке.
Значит, сражаться нам придется на два фронта. С киберами, защищая себя и туземцев — насмерть, этих не жалко, и с туземцами — со всей осторожностью, и без трупов. И вот он ищет способ предотвратить такое кровопролитие, или, по крайней мере, придержать любопытствующих туземцев на этом берегу.
— Есть идеи? — поинтересовался я. Не могло их не быть у Чена. Уж больно характерный блеск наблюдался в шефских глазках.
— Есть. Раздеть и отпустить…
Я осмысливал это не меньше минуты.
Встать грудью на пути туземного войска и остановить его мы не могли. Оставалось только делать что-то, что помешает им пересечь роковую границу между лагерем и лесом.
В наших силах было только отвлечь внимание — не более того.
— Шестеро голых мужиков в лагере — это сильный ход, — наконец сказал я. — Это озадачивает…. По крайней мере, мы можем выиграть время…
* * *… Эркмасс смотрел молча.
Эвин догадывался, что у того на душе и потому на глаза не лез — стоял скромненько позади за правым плечом, не высовывался и ждал, что будет.
А ведь будет!!!
Напротив градосмотрителя стояли шестеро тех, чьё прошлое он знал — они числились воиоинами его отряда, а будущее — туманно. Во всяком случае, до того момента, пока эркмасс не поймет кто перед ним: жертвы ли дьявольской хитрости или, напротив, пособники врага рода человеческого. По лицу хозяина Саара каждый мог видеть, что удовольствия в разглядывании шестерых голых мужиков он не видел никакого, но и принять какое-то решение так вот с маху он не мог. Самое, по совести говоря, скверное положение, когда ни кровь пролить, ни милость оказать никак нельзя, потому как не понять, кому что в этом случае полагается.
Все шестеро стояли, переступая с ноги на ногу, не смея поднять глаза на градосмотрителя. Ничем они сейчас друг от друга не отличались — кожа, волосы, ремни амуниции и даже прикрывались они одинаковым жестом. Сложенными в горсть ладонями, раздетые демонами воины прикрывали свое естество и старались повернуться к Кори боком, однако понятие о воинском регламенте все же заставляло их стоять лицом к командиру, поэтому шеренга слегка колыхалась, словно стена тростника, по которому время от времени пробегали порывы ветра.
Странный вид их усугублялся и тем, что у этих взрослых голышей имелось оружие.
Эвин видел злобу и озадаченность эркмасса и с опасением поглядывал на бедолаг. Гнев императорского наместника мог повернуться совсем уж неожиданно, хотя какая вина у этих? Они и сами тут против демонов не устояли. Наверное, понимание этого и сдерживало эркмасса.
Кори молчал долго, словно любовался, как кожа солдат покрывается синими пупырышками.
— Что пропало? — наконец спросил он, ни к кому особенно не обращаясь.
— Вся одежда и меч.
Он одним взглядом обежал голую шеренгу, считая ножны.
— Один?
— Один меч, — подтвердил Эвин из-за спины. — Похоже, что демон, все-таки один.
