Тимур Туров - Империя смерти
Но осталось тревожное чувство, что порой сохраняется после ночных кошмаров, и четкое понимание того, что они должны разрушить заклинание на телевышке. Если этого не сделать, то Нижний станет громадным кладбищем, империей смерти, где места не будет даже слаш.
– Ничего. – Олег попытался оттолкнуться от ограждения, и это удалось не сразу. В единственный удар он вложил почти все силы и опасно истощил собственную ауру. – А ты?
– Бывало и лучше.
Когда повернулся, обнаружил, что Наблюдатель снял шапку и лицо его перекошено от боли. На висках и на лбу Дмитрия надулись кровеносные сосуды, макушку покрыли бисеринки пота, а бледное и до того лицо стало одного цвета с падавшими на него снежинками.
«Колесо» заклинания висело на том же месте, уходила от него «трубочка», и ни на том, ни на другом не осталось никаких следов. Словно не бушевал только что тут «осиный рой», не был пущен в ход «призрачный клинок».
– Эту ерунду… – дышал Наблюдатель тяжело, с присвистом. – Ее нам… не одолеть… помнишь… то хрустальное яйцо?.. Канал, похоже… тянется к нему… Пока оно цело… это не убрать…
Глаза Дмитрия закатились, и он медленно осел на пол. Скрючился громадным младенцем, извлеченным из материнского лона, и шапочка-маска выпала из разжавшейся руки. Очередной приступ боли оказался слишком силен, и носитель эмбриона слаш потерял сознание.
Но пришел он в себя почти тут же.
– Ничего, сейчас… – Рука Наблюдателя потянулась в сумке, вытащила из нее флакон с ярко-красной жидкостью. Вылетела пробка, и содержимое сосуда было выпито одним глотком. – Напугал я тебя, хе-хе?
– Не успел, – ответил Олег. – Да и отвык я пугаться. Эту штуку, – он указал на медленно бледнеющий рисунок, – нужно уничтожить во что бы то ни стало. Иначе наступит такое, перед чем все наши нынешние страхи – ерунда.
И он рассказал про сны, связанные с городом в джунглях.
– Я не знаю, что ты такое видел, – сказал Дмитрий, подняв с пола шапку, – но все это похоже на правду. Сейчас я приду в норму, подзаряжу тебя, и мы будем думать, что делать дальше.
Наблюдатель вытащил второй флакон, на этот раз с чем-то прозрачным, и опустошил его. После этого надувшиеся вены на висках и лбу опали, а дыхание стало ровным.
Подзарядка на этот раз оказалась еще более неприятной, чем ночью. Олега, если судить по ощущениям, размазали в тонкий блин на раскаленной сковородке, потом разорвали на молекулы, и каждую поместили в камеру к опытному, умелому и неутомимому палачу.
Вновь растворился во тьме, на несколько секунд лишился сознания и пришел в себя лишь от ударов по щекам.
– В порядке… – пробормотал он. – Все нормально…
Аура бурлила от силы, но чувствовал он себя при этом препогано. Ныл позвоночник от затылка до копчика, словно его растянули, как эспандер, а потом отпустили, и позвонки с силой ударились друг о друга. Болела внутренняя поверхность черепа, будто в голову вместо мозга втиснули шар из расплавленного металла и он оставил немало ожогов.
– Нормально? – недоверчиво спросил Дмитрий. – Тогда надо решать, куда дальше. Можно отправиться обратно ко мне и сделать общедоступной информацию о том, что творится в городе. Тогда все претензии к «Золотой розе» будут сняты, и твоих соратников отпустят.
– Нет, это подождет, – перед глазами все еще стояло видение мертвого города, только не в джунглях, а у впадения Оки в Волгу. – Нам нужно отыскать то хрустальное яйцо.
«Золотая роза» еще какое-то время продержится, и с «изолированными» магами ничего не случится. А вот чудовищное заклинание, опутавшее весь Нижний, принесшее страдания тысячам его жителей, нужно ликвидировать как можно быстрее.
– Да.
– Чтобы найти нечто сокрытое, есть смысл обратиться к провидцу, а именно – к Глазастому.
Сказав это, Олег почувствовал, как чужой взгляд, все это время сверливший спину, исчез, отдернулся, словно его обладатель ожидал, когда человек на телевышке произнесет эту фразу.
– Да, логично… – Дмитрий задумчиво постучал себя по кончику носа. – Не будем терять времени.
И они двинулись вниз, зашагали по мокрым и скользким ступеням. С вышки спустились без приключений, обновили морок и под его прикрытием выбрались с территории телецентра. Когда оказались на аллее парка Пушкина, отряхнули налипший на штаны и ботинки снег.
– Только тебе придется показывать дорогу, – сказал Дмитрий. – Я о Глазастом слышал, но никогда у него не был.
– Ладно. А то я уж думал, ты все на свете знаешь.
Наблюдатель только усмехнулся.
Альв-провидец по прозвищу «Глазастый» обитал на самой окраине Автозавода, в поселке Гнилицы. Олег был у него один раз, прошлым летом, после того, как узнал о том, что магия – не выдумка экзальтированных психов, и что по улицам Нижнего преспокойно разгуливают нелюди.
События той ночи намертво врезались в память, и путь к дому на Третьяковской улице он не забыл.
Перешли дорогу и забрались в красный «Запорожец». Зафырчал мотор, и крохотная машина покатила в сторону площади Лядова, затем вниз, по Окскому съезду, к мосту в нижнюю часть города. Мелькнула затянутая льдом река. К моменту, когда добрались до Автозавода, снег превратился в дождь, а тучи, как казалось, опустились ниже, прижались к самой земле.
На Южном шоссе автомобилей почти не было, и вскоре показались Гнилицы, больше похожие на деревню, чем на городскую окраину. Тут выяснилось, что Олег не так хорошо, как ему думалось, запомнил путь к дому Глазастого, и минут пятнадцать они проплутали.
Пришлось останавливаться и спрашивать дорогу у аборигенки.
– А вот туда вам, сынки, – махнула рукой сморщенная бабуля в коричневом пальто, сером платке и валенках. – Вон в тот поворот повернете и за поворотом увидите. Домина такой большой.
– Ясно, спасибо, – поблагодарил Дмитрий и захлопнул дверцу автомобиля.
«Домина» и в самом деле оказался велик, да еще и окружен многочисленными пристройками. В прошлый визит Олег не разглядел его как следует, да и не мог этого сделать из-за ночной тьмы. Только сейчас оценил крытую зеленой черепицей крышу, высокий и глухой забор.
У калитки рядом с большими воротами курили двое мужичков в ватниках и черных малахаях.
Стоило машине остановиться, как они дружно повернулись, и стало ясно, что один из них – сатра, заросший бородой по самый лоб, а второй – дейвона, с треугольным лицом и желтыми, как у совы, глазами. На вылезших из «Запорожца» чужаков они поглядели без дружелюбия, и «зеленый» гнусавым, хриплым голосом горького пьяницы осведомился:
– Че надо?
– К Глазастому, – сказал Олег.
Следовало бы добавить, что «от Магнита», использовать прозвище информатора-дейвона, благодаря которому их летом пустили в этот дом. Но Олег знал, что соврать не сможет, и не стал и пытаться.
– О как… – протянул «серый», вытаскивая изо рта сигарету. – Ладно, идите.
Калитка, выкрашенная в синий цвет, открылась легко, и гости оказались на ведущей к крыльцу асфальтовой дорожке. Поднялись по скрипучим ступенькам, и не успели постучать, как дверь дома распахнулась сама, и наружу выглянул очень старый сатра.
– Ха, это еще что? – осведомился он дребезжащим тенором. – Не рано явились вы, любители дремы, искатели видений?
– Мы к Глазастому, – пояснил Олег.
Сатра, чьи темные глаза насмешливо мерцали под седовато-черными зарослями бровей, зашелся дурашливым хохотом и переступил с места на место, породив негромкий стук. Потом отступил и приглашающе махнул рукой.
В крохотной прихожей все было так же, как прошлым летом: почти пустая вешалка, высокий шкаф, и рядом с ним – необычайно мутное зеркало, где двигались не отражения, а расплывчатые пятна.
– Разувайтесь, разувайтесь, ха! – задребезжал, запел старик. – Заходите, проходите, наполните пустые головы светом мудрости.
Он подождал, пока гости разоблачатся, и повел их в глубь дома, через длинный темный коридор и большой зал, лишенный мебели. Тут сиротливо лежали на полу матрасы, торчали пенечки потушенных свечей, и сладкий аромат щекотал нос.
Сатра остановился у двери, обитой черной кожей, и повернулся к гостям.
– Вот и пришли мы, – сообщил он тоном сказителя, приведшего басню к финальной морали. – Ха, заходите, гости, смотрите в ясные очи того, кто видит все. Только не жалуйтесь потом.
За дверью тоже было темно, но тут хотя бы имелась горящая свеча, установленная на столе из черного дерева. Позади него виднелось большое кресло, а в нем – хрупкая, почти детская фигура.
– Явились, клянусь лунной радугой, – сказала она тонким голосом. – А, Рыцарь «Золотой розы»… давно я тебя не видел. Но на этот раз ты не с соратниками, а с мертвецом из Желтого Ока.
Олег ничуть не удивился, что Глазастый узнал его, несмотря на маску, и назвал по прозвищу – на то он и провидец. А вот поименованный «мертвецом» Дмитрий дернулся и пробормотал себе под нос нечто сердитое.
