Джек Вэнс - Лицо
– Это вы говорите. А если он там будет?
– Вам снова предоставляется полная свобода действий. Коршун совсем не прочь перекинуться словечком с этим Джерсеном.
– Вот пусть Коршун и примет сам участие в хадавле. Пусть покажет свою хваленую технику.
– Возможно, он, вопреки моим рекомендациям, возьмет да и появится там, чтобы оценить критически выполняемую вами работу.
В голосе Бэла Рука внезапно возникли нотки сомнения.
– Вы в самом деле считаете, что такое возможно?
– Нет. Не считаю. Он полностью одержим осуществлением своего потрясающего замысла.
Теперь голос Бэла Рука зазвучал гораздо спокойнее:
– Пока он не доведет до конца свою очередную выходку, вся его энергия только на нее и будет направлена.
– Но может наступить преждевременный конец, если он потеряет «Котзиш».
– Я в состоянии сделать только то, что в моих силах. Этот Джерсен – малый не промах. Правда, он почему-то не удосужился меня убить, когда такая возможность ему представилась. Пеншоу злорадно прыснул:
– Он не считает вас такой уж большой угрозой. Бэл Рук ничего не ответил.
– Что ж, – произнес Пеншоу, – постарайтесь проявить себя с наилучшей стороны. Начиная с этой минуты я больше не буду давать вам советы, как и куда ставить ногу при каждом следующем шаге. Вы слывете искусным роблером. Запишитесь в число участников объявленного хадавла и возвращайтесь с выигрышем.
– Эта мысль мне и самому пришла в голову.
– Каким угодно способом вам необходимо собрать не менее семисот акций. Только в этом случае, независимо от того, нашел или нет Джерсен акции Кахоуза, мы будем в полной безопасности. А теперь мне пора возвращаться в постель. Принятый в Твонише распорядок дня хуже всякого надсмотрщика. Эти проклятые мезленцы начинают день с первыми лучами Коры, как раз тогда, когда порядочные воры, вроде вас и меня, только заканчивают предыдущий. О, почему я должен расплачиваться за прихоти Коршуна?! Не будь все так забавно, я бы взвыл от горя.
– Для меня это совершенно непостижимо, – проворчал Бэл Рук. – Меня это совершенно не касается.
– Тем лучше! Не то все наши действия станут не столь эффективными, как обычно.
– Когда-нибудь, Пеншоу, я откручу вам голову.
– Когда-нибудь, Бэл Рук, я подмешаю яда в ваше мерзкое пиво. Если только, разумеется, мы не потеряем «Котзиш», а Коршун не прогуляется по нашим задницам своим «Панаком».
Бэл Рук издал какой-то утробный звук, и на этом разговор прекратился.
Джерсен подождал еще какое-то время в надежде, что Бэл Рук кому-нибудь позвонит по телефону, но в конторе Пеншоу воцарилась тишина, и Джерсен отправился назад, в гостиницу.
Глава 10
«Крылатый Призрак» мчался на восток, навстречу ослепительным лучам Коры. Пустыня внизу не отличалась особым разнообразием красок: преобладали приглушенные розовые, коричневые и светло-желтые тона. Отдельные участки казались покрытыми слюдой, перемешанной с серой.
Невысокие дюны вскоре сменились цепью светлокрасных холмов, за ними простиралось на много сотен миль плато, покрытое чахлой пустынной растительностью: переливающимися, как шелк, ковылями; похожими на медовые соты кактусами; желтым чертополохом; хрупкой, как стекло, сорной травой; пурпурными, на тонких ножках, грибами.
Зонтики, с которых стекала на песок живительная влага, теперь попадались лишь на значительном удалении друг от друга. На карте они были обозначены как «Сень Бантера», «Сень Рута», «Сень Зануды Нола». В этих затерянных в пустыне общинах дарсайские обычаи сохранились в наиболее нетронутом виде. Затем впереди показалась безжизненная пустыня Тервиг, и зонтиков больше уже нигде не было видно.
Пустыню Тервиг, испепеленную лучами Коры котловину, устланную красно-коричневой пемзой, один впечатлительный писатель, забредший в эти края, назвал «подом преисподней, извлеченным на свет божий». Дальний край пустыни упирался в частокол из отбеленных ветрами утесов. За ними простиралась скалистая местность, сильно подвергшаяся ветровой эрозии, а затем к северу, востоку и югу снова видна была только казавшаяся бесконечной унылая пустыня. Однако и ей существовал предел, обозначившийся появившимися на горизонте пятью зонтами Динклтауна.
Приблизившись к городку, Джерсен сделал над ним полный круг. Взлетно-посадочная площадка находилась на западной окраине. Там виднелось немалое количество самых разнообразных летательных аппаратов: два небольших грузовых звездолета, пять космических яхт различных моделей, десятки пустынных скиммеров, аэрокаров и воздушных фургонов.
Джерсен посадил свой вельбот вблизи водяной завесы. Одевшись как дарсаец и вооружившись, он выбрался наружу. В лицо тут же полыхнул нестерпимый жар, что заставило Джерсена поскорее пройти через водяную завесу. Взору представилось беспорядочное нагромождение дамблов, из которых доносились едкие запахи и громкие голоса. Пройдя по извилистым проходам между куполами, Джерсен вышел на площадь, оказавшуюся далеко не столь просторной, как Центральная площадь в Сержеузе. Скромные кров и стол иностранцам предоставляла одна-единственная гостиница.
Запросы прибывших на празднество дарсайцев удовлетворялись на многочисленных открытых верандах пивных, расположившихся по краям площади и утопающих в листве раскидистых деревьев. Перед фасадом гостиницы рабочие заканчивали последние приготовления для открытия хадавла. Мостовая была расчерчена несколькими концентрическими кругами. Сиденья для зрителей размещались на двух небольших трибунах, компанию им составляли несколько рядов скамеек.
Джерсен пересек площадь и подошел к гостинице. На веранде перед входом сидело чуть больше десятка мезленцев. Шеридин Ченсет среди них не было.
В гостинице Джерсену не смогли предложить ничего.
– Сейчас здесь собирается множество людей из различных кланов, – бесцеремонно ответил клерк. – Переспать можно и в кустах, как делает большинство приезжих!
Джерсен вернулся на веранду. Менее чем в трех метрах от него расположился молодой дарсаец с лицом лисицы. Компанию ему составлял Бэл Рук. Тот был в одежде искиша с белым тюрбаном на голове, скрывавшим изуродованные уши. Бэл Рук стоял спиной к Джерсену. Джерсен быстро приблизился почти вплотную и, спрятавшись за раскидистым высоким кустом, стал наблюдать за Руком сквозь зеленую листву.
Бэл Рук говорил энергично и настойчиво. Вынув из кармана пухлую пачку севов, он хлопал по ней ладонью в такт произносимым словам. Молодой дарсаец кивал с серьезным видом, ловя каждое слово. К концу своей речи Бэл Рук протянул парню пачку денег и напутствовал его энергичным резким жестом. Парень в ответ щелкнул пальцами, что среди дарсайцев означало обещание выполнить просьбу, и отправился на противоположную часть площади.
Джерсен выждал еще пять секунд, затем последовал за парнем, держась от него на расстоянии.
Молодой дарсаец шагал быстро, с этаким плембушем. Он пересек площадь, углубился в кусты, прошел мимо дюжины дамблов, нырнул в водяную завесу второго зонта и в конце концов вышел на вторую площадь, где присоединился к группе дарсайцев, распивавших пиво из жестяных банок. Он заговорил, и вскоре деньги разошлись по рукам его слушателей. Осушив до дна жестянки, все разбрелись в разные стороны, оставив парня, за которым следовал Джерсен, в одиночестве.
Джерсен присел на бугорок в зарослях подорожника. На ногу к нему заползло какое-то насекомое. Джерсен смахнул его пальцами и направился на веранду одной из пивных, где расположился в неприметном месте и где ему тут же принесли банку пива.
Прошел час. Показался первый из дарсайцев, с которыми разговаривал подручный Бэла Рука. С собой он нес пачку бумаг, в которых Джерсен узнал акции «Котзиш».
Джерсен поднялся, вышел на площадь, прошелся вдоль низкого ограждения веранды, как бы рассматривая сидящих за столиками, и двинулся прямо к столику, за которым сидел молодой дарсаец с лисьим лицом.
– Меня зовут Джейд, – без лишних околичностей представился Джерсен. – Бэлу Руку пришлось обратиться ко мне за помощью. Первоначальный план претерпел изменения. За Бэлом Руком следят враги, и ему не хочется показываться на людях. Работать вы теперь будете через меня. Сколько акций вам удалось собрать?
– Пока что шестнадцать, – ответил парень.
– Как вас зовут?
– Делфин. А это Бартлмен. – Он показал на дарсайца, только что принесшего акции.
– Очень неплохо, Бартлмен, – произнес Джерсен. – Действуйте так и дальше. Постарайтесь раздобыть для нас как можно больше акций.
Бартлмен особого рвения не выражал.
– Это не так-то легко сделать. Народ относится ко мне или как к дурачку, или как к жулику. А ведь у меня есть и своя гордость.
– Почему же ваша гордость ущемлена, если вы платите хорошие деньги за обесцененные бумажки?
– Они перестают быть обесцененными, как только кто-то начинает их покупать. Так ведь всегда, а особенно когда речь заходит об акциях «Котзиш».
