Юрий Брайдер - Дисбат
— Они-то как раз больше всех и боятся! Потому что знают, какой ужас может подстерегать нас в этом мире. Особенно вот в таких местечках.
— Могу поспорить, это обыкновенная крыса.
— Тогда почему она не уходит?
— Спроси у нее. — Синяков изо всех сил старался успокоить девчонку, но для этого ему сначала нужно было успокоиться самому. — Эй, крыса, когда ты уйдешь?
Того, что случилось дальше, он никак не ожидал.
Раздался странный звук, одновременно резкий и протяжный — не то ворон прокаркал, не то кто-то, страдающий метеоризмом, освободился от кишечных газов.
— Ой! — взвизгнула Дашка. — Она сказала: «Никогда!»
— Тебе послышалось! Успокойся! — Синяков вынужден был схватить дрожащую девушку в охапку.
Ситуация очень не нравилась ему. Нужно было сматываться отсюда. И как можно быстрее. В крайнем случае девчонку придется нести на руках.
Путь отступления был только один, Синяков оглянулся, прикидывая расстояние до дверного проема. Там его поджидал новый сюрприз — в черном провале низкой арки горела еще одна пара красных огоньков.
Обложили! Со всех сторон обложили! И похоже, ни ржавые Дашкины гвозди, ни его собственные кулаки здесь не помогут. Остается надеяться только на чудо.
Клин вышибают клином, а одолеть нечистую силу может только другая нечистая сила.
Держа девчонку так, чтобы она не могла обернуться, Синяков нашарил на полу иголку, но сразу же отдернул руку — та жглась, словно только что побывала в пламени. Пришлось прихватить ее через обшлаг рукава.
Затем Синяков безо всякой жалости ткнул себя иголкой, но уже не в палец, где крови было комару на завтрак, а в запястье, туда, где бешено бился пульс.
— Выручи, родной! — взмолился он, обращаясь к неведомо где скитающемуся духу-покровителю. — Пей мою кровь, только выручи! А уж потом проси все, что тебе заблагорассудится! Я твой вечный должник!
Это было единственное, что он мог предпринять сейчас для своего и Дашкиного спасения.
Снаружи вдруг загрохотало так, будто покойники открыли стрельбу из спаренного зенитного пулемета. Грохот оборвался столь же внезапно, как и начался.
По ступенькам, ведущим в склеп, застучали тяжелые, уверенные шаги. Стало так светло, словно тот, кто спускался сюда, гнал перед собой шаровую молнию…
Глава 10
— Дешка! Братец! Это ты? — воскликнула девчонка, прикрываясь ладонью от слепящего света, бьющего со стороны дверей.
— Сколько раз я просил, чтобы ты не называла меня так. — Манера говорить выдавала человека, давным-давно надорвавшего свой голос командами. — Дарием меня зовут. Могла бы уж за столько лет и запомнить.
«Ясно, — подумал Синяков. — Дарий и Дарья. Брат и сестра. Два сапога пара».
Человек, носивший имя гордого персидского царя, не щадившего ни владык, ни жрецов, ни простых смертных, перевел луч карманного фонарика (нет, скорее
карманного прожектора) в глубь склепа.
Светящиеся точки, так напугавшие Дашку (да и Синякова изрядно смутившие), бесследно исчезли, и сейчас нельзя было даже сказать, что это было — мираж или реальная опасность.
Внимательно осмотрев все темные углы и стенные ниши, Дарий неторопливо двинулся в глубь склепа и, поравнявшись с последней свечой, направил фонарик в запретный для всех, кроме него самого, мрак. Мощный луч света, не встречая преград, ушел в неимоверную даль, но и там не обнаружилось ничего подозрительного.
Фонарик погас, и Дарий, судя по всему, удовлетворенный результатами осмотра, вернулся к лежанке. Гвозди, попадавшиеся по пути, он небрежно отбрасывал ногой прочь.
Синяков, минуту назад имевший неосторожность встретиться взглядом с лучом фонарика, ощущал себя сейчас хуже, чем слепая курица.
— Дом зачем сожгла? — хмуро спросил Дарий. Присутствие Синякова он явно игнорировал.
— Я нечаянно, — ощущалось, что Дашка слегка побаивается брата.
— Теперь что будешь делать?
— Не знаю…
— Учти, я тебя к себе взять не могу. Своего жилья у меня нет, а там, где я ночую, даже клопы не водятся. — Дарий разговаривал с сестрой холодно, как с чужим человеком.
—Денег дай, — попросила она неуверенно. — Я угол где-нибудь сниму.
— Нет у меня денег. Пропиваю я все. — Каждое слово Дария было таким же увесистым, как и камни, из которых были сложены стены склепа.
— Неправда! Ты ведь водку раньше терпеть не мог.
— То раньше было…
— Тогда я здесь останусь. — Она демонстративно завернулась в шинель.
— Здесь нельзя, —говорил Дарий без всякого выражения, но мало нашлось бы людей, посмевших оспорить сказанное им.
Однако Дашка посмела.
— Что еще за новости! — возмутилась она. — Раньше можно было, а теперь вдруг нельзя!
— То раньше было, — Дарий повторил свою загадочную фразу.
— Объяснил бы хоть — почему?
— Рано еще… Скоро сама все поймешь. Вполне возможно, что в этом городе вообще нельзя будет жить.
Оранжевые пятна, мельтешившие в глазах Синякова, наконец-то исчезли, и он смог воочию разглядеть человека, о котором Дашка успела прожужжать ему все уши.
Более непохожих людей, чем эти двое, нельзя было себе даже представить. Типичный негр или эскимос имел, наверное, с Дашкой большее сходство, чем ее родной брат.
Дарий был кряжист до такой степени, что производил впечатление человека, у которого под верхним платьем надето сразу несколько бронежилетов. Его лицо напоминало чугунную отливку, только что освобожденную от опоки, а черные жесткие волосы торчали на голове, как кабанья щетина.
Губы и глаза ему вполне заменяли узкие горизонтальные щели. Нос, многократно сшитый хирургами, невольно внушал трепет — люди с таким носом не щадят ни себя, ни других.
Если что-то и объединяло брата с сестрой, так только состояние психики. Дашка была ненормальной, а Дарий и вообще сумасшедшим. (В последнем Синяков не сомневался ни на йоту.)
Пахло от Дария всем, чем угодно, в широком диапазоне от чеснока до коньяка, но больше всего — бензином. Только сейчас Синяков сообразил, что пулеметный грохот, надо полагать, распугавший всех злых духов, был всего лишь звуком мотоциклетного движка, с выхлопных труб которого для пущей резвости сняты глушители.
— А это еще кто? — глядя на Синякова, но обращаясь к сестре, поинтересовался Дарий.
— Друг сердечный, — дерзко ответила девчонка.
— Не староват ли?
— Мне в самый раз.
— А что будет, если я ему сейчас по торцу врежу? — ровным голосом произнес Дарий.
— По торцу и сдачи получишь, — это были первые слова, сказанные Синяковым в присутствии Дашкиного брата.
На всякий случай приготовившись к драке, он тем не менее вставать с лежанки не спешил. Не верилось, что человек такой силы и, судя по многократно расплющенному носу, такого спортивного опыта унизится до того, что ударит сидящего.
— Ты, дядя, похоже, шустрый. — Лицо Дария оставалось по-прежнему невозмутимым. — Вот только зачем к пацанке цепляться? Неровня она тебе.
— Я сама к нему прицепилась! — В доказательство этому Дашка крепко обняла Синякова, а тому не осталось ничего другого, как промолчать.
На Дария столь горячее заявление не возымело никакого действия.
— Ты мне шары-то не втирай, сестренка, — сказал он. — Я тебя знаю, как цилиндр свой поршень. В смысле твоих дефектов.
— Что тебе нужно? — Похоже, Дашка начала озлобляться. — Ты зачем сюда явился? Выручать меня или нотации читать?
— Выручать, — кивнул Дарий. — Выручать из горячих объятий этого деляги. Он, между нами говоря, уже успел кое-где засветиться. Чужой он здесь. И ты, сестренка, можешь хлебнуть с ним горя.
— Я ее не держу, — заявил Синяков самым независимым тоном.
— Тем более, — снисходительно осклабился Дарий. — Люблю сговорчивых фраеров.
Синяков и на этот раз промолчал, но про себя отметил, что для офицера (если только эта версия соответствовала действительности) Дарий выражается чересчур свободно. Такой лексикончик скорее подходил бы лагерному вертухаю или оперу из уголовного розыска.
Между тем Дашка, настроенная сегодня по-боевому, и не думала уступать брату.
— Ничего у тебя не выйдет! — она показала Дарию язык. — Не разлучить тебе нас. Но уж если ты так о родной сестренке печешься, я, возможно, и уступлю тебе. Только, чур, при одном условии.
— При каком же, интересно?
— Пообещай, что поможешь ему, — Дашка приставила палец к груди Синякова.
— Ему? — Впервые в голосе Дария прозвучало что-то похожее на удивление. — С какой стати?
— Я так хочу.
— Хотеть не вредно. Не препятствую… А насчет вашей разлуки ты заблуждаешься. Все очень просто. Он сейчас получит по рогам, а ты по заднице. На этом и разойдемся. Он в одну сторону, а мы с тобой в другую.
— Врага нажить не боишься? — Голос Дашки упал до зловещего шепота, — Ты ведь меня знаешь…
— Не пугай. Я тебе не подружка Маша, на которую ты порчу напустила. И не старикашка-сосед, через твои хлопоты в могилу сошедший. — В устах Дария это был не упрек, а просто констатация факта.
