Олег Верещагин - Я иду искать. История третья и четвертая
Трупов вокруг было множество. Некоторые — это сразу различалось — убили сами себя; радости взять в плен аналаса не будет ни данванам, ни хангарам... Слева кто-то ещё сражался у возов, справа, за грудами трупов, у брода, тоже шёл бой — там сгрудились повозки.
— Теперь нам осталось только выбрать, где умирать, — Ротбирт, не морщась, содрал лоскут кожи, брызнула кровь.
— Почему не здесь? — ответил Вадим. Обратился к мальчишке: — Ты вот что — езжай отсюда.
— Я не ратэст, но сражаться умею тоже, — спокойно ответил тот.
— Смотрите! — внезапно крикнул ратэст. — Смотрите!
Люди плыли через реку. Вода кипела... Женщины, дети, старики — плыли, опираясь кто на что мог, толкая перед собой доски с положенными на них малышами... А с берега по ним, растянувшись в цепь, били — спокойно, методично и прицельно — лучники-данваны. До противоположного берега было шагов четыреста, и стрелы летели, летели, летели...
— А, вот как, — сипло сказал Вадим. — Вот как, значит... — и вдруг бросил Вихря вперёд.
И было уже как-то всё равно — умирать, жить... Были беззащитные спины и метко летящие в них длинные, способные пронизать кольчугу, стрелы. Играючи. В худенькую спину девочки-подростка — раз! В привязанного на спину матери грудного ребёнка — раз, и махом две жизни! В ополченца, с трудом выгребающего одной рукой — раз! В плывущего на доске мальчишку — раз, и пусть плывёт дальше уже прибитый к этой доске!
Вадим доскакал первым и молча ударил пикой. Она выскочила из груди лучника, пробив доспехи, и того швырнуло на песок. Ротбирту так не повезло — «его» лучник успел повернуться, выпустил стрелу — и Винтахэв рухнул, поехал по песку на коленях, с жалобным стоном валясь на бок. Ротбирт соскочил с воплем, в котором мешались ярость и боль, удержался на ногах. Лучник уже целился снова, но мальчишка-ополченец, налетев, неловко, но сильно, ударил лучника в плечо мечом, и тот зарылся маской в сырой песок.
Грозя мечом, Ротбирт попятился к воде. Вадим вогнал пику в бок ещё одному лучнику, веретено с треском лопнуло.
— Сюда! — закричал он ратэсту, отбиваясь мечом от лучников, пытавшихся стащить его с Вихря. Ротбирт по колено в воде сражался сразу с двумя, отступал на глубину. Мальчишка скакал к Вадиму, а с другой стороны мчались, наклонив копья, конные данваны. — Сюда!
Но тот узнал в одном из трупов на истоптанном песке свою жену. А рядом — до неузнаваемости изувеченую копытами дочку...
С долгим, звериным воем ратэст выпрямился в седле и поскакал навстречу данванам. Кажется, свалил одного, но уже в следующий миг лежал в траве, сбитый копьями.
Вадим подал коня назад и сверху вниз вонзил меч между лопаток одному из противников Ротбирта. Тот попытался повернуться, но лишь откинул голову и осел в воду. Второй, отбиваясь мечом, бросился в сторону, споткнулся — шлем слетел с него, открыв искажённое яростью лицо.
— Тварь! — и Вадим, вскинув Вихря на дыбы, обрушил меч на голову данвана. Клинок застрял где-то в панцире на груди, Вадим с рёвом вырвал его, как колун из дерева, огляделся. Мальчишка больше не скакал — он лежал на гриве коня, свесив в воду руку с мечом — в спине кучно торчали четыре стрелы, ещё одна — в затылке. Слева по берегу бежала, прижимая к себе маленького ребёнка, женщина. За нею — мальчишка лет двенадцати с саксой в руке. А следом скакал, прямо сидя в седле и разбрызгивая воду, данван.
Вадим узнал капитана, который приезжал на переговоры. А женщина — это была Ринд с Увальдом и Увольвом. Семья Йохаллы.
— Вайу и сталь! Держитесь! — крикнул Вадим и помчался навстречу.
Увальд между тем развернулся и, пригнувшись, приготовился, кажется, прыгнуть на врага. На скаку Вадим ногой отпихнул его в сторону, не до церемоний... эх, пику, пику бы! Жало копья хищно вильнуло, целясь в горло. Вадим скособочился в седле, с выдохом перерубил копьё у самой руки — капитан, перевернув обрубок, ударил окованным металлом подтоком, как пальцей. Вадим отбил удар щитом, но в руке данвана уже сверкнул меч — откинувшись назад, он рубанул мальчишку по шлему, снёс медное крыло — в голове Вадима помутилось, но он удержался в седле. Данван что-то кричал, и Вадим зачастил в ответ матерную скороговорку, саму собой полезшую на язык, взметнул Сына Грома навстречу новому размашистому удару, крикнул Ротбирту:
— Спасай детей! Через реку!
Обманный финт — меч данвана, распоров кольчужное плетение, как холстину, ранил Вадима в левое плечо. Но внезапно капитан закричал от боли и изумления. Увальд, подбежав сбоку, ударил его саксой под набедренник. И тут же Вадим вонзил меч в пах замешкавшемуся врагу.
— Это — тебе! — и добавил уже падающему в шею, в открывшуюся на миг полоску кожи. — В расчёте, курррва!
Соскочил с коня, чувствуя текущую кровь. Вбежал в воду, швырнул поводья женщине:
— Спасайтесь, плывите! Младшего на седло клади! Уплывайте же!
Увальд попытался остаться, но Ротбирт швырнул его в воду, как щенка:
— Мать спасай!
Мальчишки вошли в воду по колено, остановились, закрываясь щитами, подняв мечи. Данваны мчались на них, намереваясь стоптать... но конь под передним засёкся вдруг — и полетел через голову, скидывая всадника. Остальные отвернули, боясь затоптать своего.
Вадим мог бы поклясться... честное слово — что конь упал не сам, а всадник подсёк его умело брошенным поводом. Но разбираться и думать было просто некогда. Щит за спину, мечи в ножны — мальчишки бросились в воду. Они шли, пока вода не поднялась до груди.
— Доплывёшь? — спросил Ротбирт. Вадиму в голову лез Ермак, утонувший в Вагае под тяжестью царского панциря. Рана в плече кровоточила, стрела в боку, хоть и обломанная, отзывалась болью при каждом движении, пример казачьего атамана стоял перед глазами...
— Доплыву, — ответил он.
И вот они уже плывут. В доспехах, резко взмахивая руками — плывут. Вслед летят стрелы — но вязнут в воде и уже не могут пробить доспехов. Одна бьёт Ротбирта в правое плечо — и остаётся торчать, а он по-прежнему взмахивает обеими руками.
Впереди его плывёт подросток. Он то и дело ныряет и подолгу не показывается, лицо белое.
— Тебя что, русалки за ноги тянут? — хрипло спросил Вадим, поравнявшись с ним. Мальчишка повернулся к молодому ратэсту:
— Они у меня... как из свинца... — но о помощи — гордый — не просил. Вадим поплыл рядом, подставлял здоровое плечо, когда мальчишка снова начинал «нырять». Ротбирт забрал у какой-то женщины маленькую девочку и усадил себе на шею...
...— К лесу! — прохрипел Вадим, толкая мальчишку в спину. Тут на песке лежали тела тех, кто погиб у самого спасения — стрелы данванов добивали и сюда... Ротбирт уже бежал, прикрывая окольчуженным телом сразу несколько человек. — В лес беги! Я... сейчас...
А у самого внезапно не стало сил. Мальчишка опустился на колени, а потом уткнулся лицом в песок...
...Подхватив потерявшего сознание ратэста под мышки и надрываясь до крика, мальчишка поволок Вадима к кустам...
* * *Ан Эйтэн йорд Виардта был в бешенстве. В его руки попало всего около сотни людей — в основном раненых воинов, многие из которых уже умирали. Эти безумцы, чтобы не попасть в плен, убивали сами себя и друг друга, топились, бросались головой в камни... Около трёх сотен сумели, перебравшись через реку, скрыться в лесу — сунувшихся через брод хангаров встретили стрелами из чащи.
Самым же непредставимым было то, скольких воинов потеряли данваны, чтобы истребить этих... этих рыжих. Хорошую весть он принесёт на базу — двести восемьдесят четыре человека погибли, больше, чем за три предыдущих года Игры! И это уже не игра...
Данваны в гневе дотла обобрали урхан и отплыли...
* * *Вадим очнулся, когда у него из бока вытаскивали стрелу. Вскинулся — но тут же вжался во влажную траву, хватая воздух ртом — мешать лекарю было нельзя.
Повернув голову, он увидел сидящего рядом Увальда. Он держал в руках чашку с водой, в которой женские руки мочили тряпку.
— Эрна, — позвал Вадим. Но тут же понял, что это не Эрна. Его перевязывала Ринд. И всё-таки позвал ещё: — Эрна.
— Лежи тихо, — послышался женский голос, — ты чуть не истёк кровью.
— Где Ротбирт? — спросил Вадим...
...Из ратэстов не уцелел больше никто. Две трети спасшихся были дети младше двенадцати лет, три четверти остальных — женщины и старики. Оружие могли держать лишь восемнадцать из двадцати семи оставишихся мужчин... а из них, в свою очередь, одиннадцати ещё не исполнилось четырнадцати.
Это всё, что осталось от пятитысячного рода, приведённого сюда Йохаллой. Весь скот, почти весь скарб, почти все кони достались врагу или погибли, пропали.
Ротбирта Вадим нашёл на опушке леса. Кто-то перевязал его, но анлас, кажется, не обращал на это никакого внимания. Он стоял на коленях возле Эрны.
