Алексей Пехов - Последний Завет

Никто, кроме Густава, не засмеялся. Великан же захохотал оглушительно, придерживая толстый живот и запрокидывая голову.

— Густав! — обратился к нему Ворон, и смех мгновенно оборвался. — Отправляйся немедленно к Ральфу, ему требуется поддержка. Ты меня понял?

— Понял, — ответил Густав и широкими шагами побежал к лестнице.

— Думаю, — сказал Дуго, — как только люди устроятся, необходимо будет собрать совет, чтобы решить, что делать дальше. У меня есть кое-какие идеи, и я хотел бы донести их до членов клана Ветродувов…

— Отлично, — сказал Ворон, поглядев на него исподлобья, — у меня никаких идей, правда, нет, одна только ненависть, но, думаю, совет сейчас просто необходим. Я найду Кра, поговорю с ним о том, что произошло.

— А мы пока подберем себе подходящие апартаменты. — Герман широко улыбнулся Старшему охотнику. — Люблю устроиться с комфортом, — пояснил он, глядя, как на скулах Ворона проступают серые пятна — крайнее проявление гнева.

Естественно, ни о каком совете в ближайшие двое суток не могло быть и речи. Слишком много всего следовало сделать, прежде чем обсуждать сложившуюся ситуацию.

Почти двести человек, большая часть клана Ветродувов, смогли укрыться в Убежище. Люди благополучно разместились на первых четырех ярусах: видимой тесноты в коридорах не наблюдалось.

Первым делом Кра обязал всех дееспособных техников проверить систему жизнеобеспечения Убежища, а всех, кто хоть чем-то мог помочь пострадавшим в перестрелках, отправил к раненым. В эти дни Франц, добровольно помогавший тем немногим, кто что-то понимал в медицине, сбился с ног. К концу третьих суток на него страшно было смотреть. Раненых было больше полусотни, из них четырнадцать пострадали тяжело И лишь благодаря знаниям Госпитальера жизнь восьми из них вскоре оказалась вне опасности.

Еды в Убежище хватало на то, чтобы полгода не знать ни в чем нужды. Людям предстояло провести здесь как минимум четыре месяца, пока автоматическая блокировка замков, поставленная далекими предками Ветродувов, не отключится. Да и после того как появится возможность вручную распечатать двери, существует слишком большая вероятность, что Меганики все еще будут ожидать, когда Ветродувы выберутся на поверхность, ворвутся в Убежище и перебьют оставшихся членов клана.

Совет состоялся лишь на четвертый день пребывания клана в Убежище.

Пилигрим Дуго выступил и сказал, что следует как можно скорее предупредить силы Госпитальеров о разразившейся междуклановой войне.

Госпитальеры закрывали глаза на мелкие пограничные стычки, случающиеся в Городе еженедельно, но жестко пресекали любой крупномасштабный конфликт. На данный момент Госпитальеры были единственной силой, которая могла заставить Мегаников прекратить истребление клана. Только на эту последнюю организованную власть в мире и оставалось уповать Ветродувам.

Весь вопрос заключался в том, каким образом сообщить Госпитальерам о случившемся. Конечно, рано или поздно люди, носящие красный крест, обо всем узнают сами, но к тому времени запасы продовольствия и питьевой воды в Убежище могут иссякнуть.

К тому же неизвестно, что предпримут Меганики за это время. Эти фанатики вполне могут обставить дело так, что во всем окажутся виноваты сами Ветродувы, и тогда пойди докажи, что все было совсем не так, как они говорят.

В общем, в любом случае Ветродувам следовало подумать о том, чтобы первыми донести до Госпитальеров известие о разразившемся не по их вине военном конфликте. Сделать это было совсем непросто. Ведь после того как створки откроются, шанс проскочить через территорию, занятую Мега-никами, ничтожно мал. Поэтому на совете Дуго высказал идею которая многим показалась совершенно безумной — прорваться к ближайшей базе Госпитальеров через подземку.

Старый Кра уставился на Пилигрима так, словно видел его впервые, а Ворон оскорбительно захохотал.

— Я пойду, — неожиданно поднялся со своего места Герман и пояснил: — мне нравится бродить под землей, я чувствую себя Черным Принцем.

— Это что? Шутка такая? — спросил Старый Кра, обращаясь к Ворону.

Ворон хмуро кивнул.

— Я тоже пойду. — Густав вскочил на ноги. — Мне тоже хочется почувствовать себя Черным Принцем…

— Густав, сядь, — устало проговорил Ворон, — не позорься.

— Ну почему же? — Пилигрим подошел и положил руку на плечо Густава. — Парень хочет спасти клан, а вы ему не даете…

— Парень хочет покончить с собой, — сказал Старший охотник.

— Я настаиваю на том, что это единственная для Ветродувов возможность спастись! — вдруг возвысил голос Дуго и даже ткнул посохом в пол. — Неужели вы не видите, что происходит? И мы пойдем через метро вне зависимости от решения совета. Пока нас трое. Кто еще с нами?

Герман пихнул дремлющего на стуле после нескольких бессонных ночей Франца, и тот рухнул на пол.

— А?! Что?! — вскочил на ноги Госпитальер.

— Теперь нас четверо, — отозвался Пилигрим, подошел и обнял Франца за плечи. — Молодец, сынок. Кто еще присоединится к нам?

— Я, — встал Вильгельм.

— Ты-то куда? — злобно спросил его Ворон. — Умереть не терпится?

— Просто мне кажется, что это действительно единственная возможность спасти клан, не сердись, Ворон, — сказал Вильгельм.

Часть присутствующих на совете поддержала его решение, демонстрируя Вильгельму знак Ветродувов.

— А черт! — взревел Старший охотник. — Может, кто-то думает, что мне не хочется спасти клан?! Просто я считаю, что это безумие. Ясно?

Охотники скорбно молчали, опустив головы.

— Дьявол вас подери! — заорал Ворон. — Ну хорошо же, раз все считают, что другого выхода у нас нет, я тоже пойду с ними! Понятно?! — Он вскочил, схватил за спинку стул, на котором сидел, и изо всех сил запустил его в стену.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ПУСТЬ СУЩЕСТВА, КОТОРЫЕ НАЗЫВАЮТ СЕБЯ ЛЮДЬМИ, ГОВОРЯТ:

И создал Господь Тьму во испытание и сказал — это Тьма, бойтесь ее и не гневите. И поместил Господь ее под землю, чтобы жила там Тьма, непокорно и яростно, но не трогала детей Его.

ВНЕМЛИТЕ ГЛАСУ ЧИСТОГО РАЗУМА:

И создал Господь для детей своих Тьму во испытание и сказал — это Тьма, в ярости своей всегда стремитесь к тому, чтобы Тьма встала пред вами на колени. И поместил Господь ее под землю, чтобы жила там Тьма, плодилась, выбиралась на поверхность и пожирала теней, ибо помыслы Его велики и даже тень может пожрать тень, чтобы тот, кого назовут Антихристом, однажды погиб в ее ядовитых зубах.

Как только Герман очутился на сыром полу подземки, уверенность в том, что отправиться за помощью через метро — хорошая идея, мгновенно покинула его. Он обернулся и в последний раз посмотрел на светлый провал, ведущий в казавшееся сейчас таким уютным Убежище.