Судьба в зеркалах - Кирилл Юрьевич Шарапов
Через двадцать минут Радим покинул подъезд, оставив в нем пять трупов. Все три анклава красноглазых участвовали в нападении и лишились многих. Назад вернулась едва ли половина от ушедших. У остальных так же. Но самое главное, вела их в бой та самая ведьма, что устроила жертвоприношение в зазеркальном Заринске. После штурма она забрала всех пленников и увела с собой. Была ли среди них Лирея, никто из красноглазых вспомнить не смог. Значит, вот чью гибель видел Радим, когда отматывал время, пленников из клана Хорн. Про ведьму ничего сказать не смогли, никто из допрашиваемых не знал ни откуда она, ни ее имени, просто звали госпожой, да и видели без капюшона всего один раз, но портрет опознали уверенно. Одно ясно — она была из великих.
Радим вернулся на свой наблюдательный пункт, но, просидев там полчаса, бесцельно таращась на базу двойников, решил, что торчать просто так, ничего не делая, слишком расточительно и отправился искать два других анклава красноглазых. Карта, нарисованная покойным Холодным, сильно помогла. Уже через двадцать минут он вышел на точку, изучая сверху базу красноглазых. Вот тут было куда больше народу, сновали туда-сюда мужчины, женщины, подростки. И снова на воротах хорошо вооруженные мужчины в броне. Выяснив диспозицию, он переместился к третьему анклаву. Там было то же самое, и народу многовато, куда больше, чем в первых двух, но это не страшно, геноцид — самое утомительное занятие в мире, и сегодня он сильно устанет. Но начинать надо с ослабленных. Вернувшись в район первой базы, он устроился поудобней и приготовился ждать.
Глава 11
Радим в маске ищущего шел к стене из мешков, не особо скрываясь. Несколько черных теней, пытавшихся атаковать из тьмы и прекрасно видимых с помощью артефакта, осыпались жирным пеплом, привлекая свой гибелью других. За сто пятьдесят метров, которые ему предстояло преодолеть, Вяземский убил около трех десятков.
Его заметили, когда до баррикады оставалось шагов двадцать. Окликать и спрашивать кто не стали, сразу выстрелили. Тут все по заветам кота Матроскина — «свои все дома сидят, только чужие шастают». Радим отбил болт взмахом кукри, потом еще. Выстроившихся за перекрывавшей вход рогаткой пятерых двойников он сбил с ног, отправив ударом силы в них преграду, что перекрывала проход. Несколько бревнышек, в которые были вбиты железные колья с примесью миродита, протаранили красноглазых. Кольчуга была только у одного, остальным прилетело по полной. Раздались стоны и хрипы, кто-то орал на одной ноте. Радим же молча шел вперед.
На ступени высыпало нелюдей двадцать, возглавляла их женщина, вроде Радим ее видел, та самая молодка, которая тогда отправляла поисковую партию, когда он порешил тридцать двойников по заказу главы клана Хорн.
— Кто ты? — выкрикнула она, когда Радим вошел в проход. — Скажи, что тебе надо, колдун, и мы все сделаем.
— Мне нужна месть, — ответил Вяземский. — Я — друг тех, кого вы уничтожили вместе с другими двойниками, я — расплата.
Ударами кукри он добил двоих раненых и командира, который пытался подняться, и просто перешагнул через их тела. На этот раз Дикий не стал мудрить, теперь ему было доступно много боевых рун, и в толпу улетело ядовитое облако. Во тьме его почти не было видно, зато в свете факелов, когда черно-зеленоватый туман расползся среди нелюдей… Они учуяли свою смерть, но было поздно. Это был смертельный яд, один вдох, и ты умер, если, конечно, не владеешь руной лечения. Но красноглазые вообще не владели рунами, и некому было остановить заразу. Кроме того, яд вызывал адские боли, словно тебя сжигает изнутри. Смерть не была мгновенной, секунд сорок жертва билась в агонии, выплевывая кровь и внутренности. На того, кто наслал, яд не действовал, идеальное средство для геноцида. Ветер его не сносил, он полностью подчинялся хозяину, но существовал всего девять секунд, потом рассеивался.
Радим медленно поднялся по ступеням, склонившись над молодкой, которая, стоя на карачках, харкала кровью.
— Род взывает к мести. Сегодня вы, завтра остальные, умрут все.
Он толкнул дверь и зашел внутрь
«Что-то меня на пафос потянуло», — подумал Радим, принимая на простейший щит слаженный залп пяти арбалетов. Сдвинувшись вправо, он уклонился от двух болтов, что прошли защиту. В стоящих на одном колене стрелков пошла небольшая огненная волна, холл кинотеатра наполнился запахом паленого мяса и удушливым дымом. Радим сотворил руну призыва и накачал ее энергией.
— Зоя, — обратился он к призрачной женщине, — убей всех, у кого красные глаза. Если будут другие, не тронь.
— Да, Дикий, — произнесла бомбистка и рванулась вперед.
Радим не стал смотреть и, развернувшись, вышел на свежий воздух.
— Только считай, — крикнул он ей вслед.
— Да, Дикий, — последовал мысленный ответ.
Радим достал сигарету и, прикурив, устроился на ступенях. То, что вокруг валяются два десятка трупов, его мало беспокоило. Он давно смирился с тем, что приходится убивать. С того момента, как он стал зеркальщиком, счет, если, конечно, считать двойников, перевалил за сотню. Он не испытывал от этого удовольствия, он убивал только тех, кто хотел убить его. Старостин предупреждал, что он может потерять себя, но Радим этого не чувствовал, он оставался цельным, око за око. Они разрушили поселок клана, они убили тех, кто назвал его другом, они помогли убить Лирею, носившую его ребенка. О каком прощении может идти речь? Он потеряет себя, если не сделает этого…
За его спиной распахнулись двери, и оттуда выскочила девчонка, лет пятнадцати, залитая кровью с ног до головы. Она уставилась на Вяземского своими красными глазами, и Дикий увидел в них только безумие. Из дверей вылетела белая молния, и беглянка рухнула на ступени.
— Я выполнила задачу, Дикий. Сто двадцать девять двойников уничтожено, — доложила Зоя. — В здании остались только десять, у которых нет красных глаз.
Вяземский кивнул.
— Отведи меня к ним.
Радим прошел внутрь, следуя за своей призрачной помощницей. Он шел по залу, и кровь с трупов омывала его берцы. Потеряшки, а это были именно они, нашлись в подвале. Это были захваченные хваты. Две комнатушки с матрасами на полу, по пять человек в каждой комнате. Дикий вошел в первую по счету.
Радим обвел их взглядом, но не увидел ни одного знакомого лица.
— Вы свободны, — произнес он безэмоционально. — Я соберу трофеи и уйду. То, что останется, можете забирать. Идите, куда хотите.
Мужчина, сидящий у стены, поднялся.
— Кто ты?
Радим покачал головой.
— Сейчас у меня нет имени, я — месть клана Хорн. — И, развернувшись, покинул камеру. — Другим сами
