Дженнак неуязвимый - Михаил Ахманов

Широкий водный поток рушился вниз среди камней и скал, торчавших из белопенных вод темными остроконечными зубцами. Чудилось, что все огромное море Тайон изливается в реку, и глядевший на водопад невольно ужасался: вдруг море обмелеет или совсем исчезнет. Но поток не иссякал. Над ним клубились водяная пыль и кристаллики льда, играли пестрые радуги, земля и воздух трепетали от мощного мерного рева и падения гигантских масс воды. Она низвергалась хрустальной стеной и падала вниз, рождая, в безумстве волн и пены, могучую реку.

- Во имя Шестерых! — пробормотал Дженнак и не услышал своего голоса.

Кому принадлежало это чудо? Несомненно, Тайонелу; лишь бог земной тверди, лесов, степей, гор и вод мог владеть Гласом Грома, являя в нем свое могущество. Но Шестеро не враждовали меж собой, и Тайонел, вероятно, был не против, чтобы и другие боги говорили здесь со смертными. Вот только что услышишь в этом грохоте? Что, кроме рева яростных стихий?

Чиграда хлопнул его по плечу и показал куда-то вниз. Оскальзывая на мокрых камнях, они спустились к подножию

скалы, к узкой расщелине, пересекавшей монолит, протиснулись в нее, и жрец, остановив Дженнака новым прикосновением, начал возиться в темноте. Вспыхнул факел, зыбкое пламя озарило невысокий закопченный свод и стены пещеры, уходившей в неведомую глубину. Это подземелье было расчищено от обломков, и, оглядев его, Дженнак подумал, что тут ходили не год и не век - выбитая в камне тропа казалась ниже пещерного дна. Он зашагал по этому пути вслед за аххалем, отмечая, что гул водопада становится все тише, будто растворяясь в темноте и безмолвии. Через сотню шагов Дженнак уже не слышал ничего; потом где-то впереди раздалось негромкое журчание, и он очутился в подземной камере с грубо обработанными стенами. По одной из них с тихим плеском сбегала струйка воды и падала в колодец; мнилось, что плачет сама гора, и слезы ее в свете факела были алыми, как кровь светлорожденных.

Укрепив факел в бронзовом кольце, аххаль промолвил;

   - Там, снаружи, Глас Грома, а здесь - Глас Богов. Здесь, родич, мы слушаем их голоса и пытаемся вникнуть в их смысл. Для этого необходимы полумрак, покой и песнопение вод, но тихое, не терзающее слуха. И тогда...

   - Тогда тьма Чак Мооль отдергивается, и можно увидеть нечто в прошлом, настоящем или будущем, - продолжил Дженнак.

Чиграда усмехнулся.

   - Я знал, что с этим ты знаком. Видения кинну... Они возникают где угодно, и Глас Богов тебе не нужен.

   - Но я хочу узнать, что они скажут, - возразил Дженнак. - Скажут именно здесь, в месте пророчеств.

   - А что они говорили до сих пор?

   - Многое, родич. Многое, чего я не понимал, но кое-что со временем сделалось ясным. Иногда я видел большие корабли под парусами, с громовыми метателями, и знаю теперь, что они подобны нашим океанским драммарам. Но только подобны... Я думаю, это не наше будущее, так как другие видения не осуществились. К счастью!

   - Ты можешь о них рассказать?

   - Да, конечно. Унгир-Брен записывал мои рассказы, а когда он умер, я делал это сам. Делал, чтобы не забыть! Но было такое, что не забудешь никогда...

   - Что же?

   - Сожжение. Я видел, как жгут людей на кострах, не мертвых, а живых, и как веселится толпа, глядя на казнь. Такого в нашем мире нет. Даже жестокие иберы и дикари Лизира не жгли людей живьем. И пока я жив, жечь не будут!

   - Да, такой казни у нас нет, зато есть бассейн с кайманами, - вздохнув, сказал Чиграда. - Ну ладно, родич, я покидаю тебя. Пока горит факел, сиди тут и слушай голоса богов. Я вернусь примерно через кольцо времени.

С этими словами аххаль исчез, а Дженнак сел у колодца, закрыл глаза и попытался погрузиться в транс. Тихая песня воды способствовала этому, но из опыта было ему известно, что также помогает средоточие мысли на таинственных предметах - чем загадочней, тем лучше. Например, почему и откуда приходят видения... Они давно уже его не страшили, и Дженнак сомневался, что их посылают боги, светлый Арсолан, провидец Мейтасса или, скажем, его предок, хитроумный Одисс. С чего бы им его пугать, показывая жуткие картины? Или другие, не страшные, а даже величественные, но не очень понятные?.. Нет, размышлял Дженнак, боги не играют в такие игры! Да и боги ли они?.. Они не свершили ничего, что не было б во власти знающих мудрых людей, и то, что он видел за время своей долгой жизни, лишь укрепляло его в этом мнении. Может, люди не становились лучше, но умнее - определенно! Воздушные шары и океанские драммары, книжный цоланский станок, устройство, измеряющее время, ручные метатели с зарядом громового порошка, возросшее искусство лекарей - все говорило о том. что человечество взбирается на гору новых знаний. Прав был Чиграда, когда утверждал, что в будущем узнают еще больше! Дольше станут жить, но не только; возможно, напишут такие же мудрые книги, как Чилам Баль, и научатся прятать картины внутрь яшмовых сфер...

Так что же его видения?.. Скорее всего, они не посылались бортами, но были с ними связаны; он, потомок Одисса, хранил частицу наследственной памяти, что пробуждалась иногда, являя мир богов или людей, пришедших из другой реальности. Он не знал, где расположен их мир, то ли у неведомой звезды, то ли за какой-то гранью бытия в иной вселенной, но это была не его Земля, хотя и очень на нее похожая. Там тоже жили люди, там открывали новые материки, воевали и строили, писали книги и воздавали почести богам, но все шло немного не так, как на его планете. История не повторялась! Правда, сходства хватало, чтобы глядеть на эти картины с восторгом или с интересом, а иногда и с ужасом. Они были очень поучительны.

Черный занавес Чак Мооль, являвшийся в видениях Дженнака, вряд ли относился к реальности. Он давно уже знал, что Великая Пустота заполнена далекими, очень далекими светилами, как выяснили те, кто изучает небо и круговращение миров. Эти искусники из Одиссара, Коатля и Арсоланы уже не первое десятилетие разглядывали небеса при помощи огромных дальнозорких труб и исчисляли пути планет и звезд, что было полезно в мореходстве и сухопутных путешествиях. Черный