Метаморфозы - Василий Головачёв
Кроме НАЗ (носимый аварийный запас представлял собой наспинную модуль-сумку) пришлось взять по три обоймы для пистолетов каждому и по два блок-пакета взрывчатки РУ-24, прицепленных специальными подвесками с обоих боков десантника.
В начале десятого весь отряд собрался в офицерском отделении казармы.
Тарас связался с капитаном катера, вызвал его в казарму и в течение получаса объяснял ситуацию. От Шведова требовалось, как стемнеет, выйти в море и сделать залп нужным количеством «коал» по указанным координатам.
– Не промажете? – пошутил Лобов, закончив инструктаж.
– Не-е… – застенчиво ответил капитан МРК. – Попадём даже в игольное ушко при надобности. А кто пойдёт с нами?
– Она. – Тарас кивнул на Снежану, присутствующую при разговоре с мрачным лицом. Когда он сообщил разведчице, что она должна остаться, сестра Шелеста возмутилась, но, заметив, что бойцы Лобова мнутся, посматривая на командира, поняла, что своим отказом она подводит их, и сдалась.
– Одна? – простодушно спросил Шведов.
– Я с ней, – сообщил Солоухин. Он, конечно, тоже хотел пойти вместе со всеми, но своих эмоций, получая приказ, никогда не выказывал.
– Слушаюсь! – Шведов ушёл.
– Когда выходим? – осведомился Штопор.
– В двенадцать ровно. А пока давайте пройдёмся по месту действия и обсудим варианты.
Тарас включил командирский планшет, на который помощники Шелеста сбросили карту Лукьяновки, деревушки под Харьковом, где разведчики обнаружили пусковую установку «Точек У». Там же находился и штаб артиллерийской бригады ВСУ.
Они уже рассматривали карту, определяя самый близкий к позиции ПУ «Точка У» участок местности. Однако у всех служб разведки подробной информации о деревне не имелось, даже спутниковые снимки были слишком общими, поэтому следовало безошибочно оценить каждый метр территории, чтобы представлять весь маршрут движения группы.
Разбирали карту практически до момента старта.
Кофе пить не стали, чтобы не вызывать подозрения запахом.
Снежана нервничала, но о своих чувствах не говорила, поддерживая бойцов, и Тарас был благодарен ей за это.
Проверили экипировку.
– Ну, мы пошли, – будничным тоном объявил капитан.
– Ни пуха, – лаконично попрощался Солоухин, сев на кровать с невозмутимым видом.
Снежана обняла Лобова, не стыдясь присутствующих, шепнула на ухо:
– Вернись без дырок.
– Вернусь! – пообещал он с улыбкой, целуя любимую.
Она поправила тёмное полотно, закрывающее окно, села рядом с Жорой.
Оставшиеся обнялись: Шалва со спины, Ларин спереди.
Тарас досчитал до пяти, и стоявшие посреди комнаты мужчины исчезли.
Вышли «из чулана темноты» в такую же темноту, но уже вне помещения. В сто одиннадцатом реале, куда и целил Тарас, в данной географической точке на берегу Азовского моря никаких строений не было. Порт начинался в трёх километрах от этого района, а на месте базы морских сил специального реагирования располагался лес радиоантенн, судя по их конфигурации: тёмные квадратные сетки на фоне закрытого облаками неба.
Разняли руки, осмотрелись.
В ухе Тараса пискнул сигнальчик – словно через голову пробежала крохотная мышка.
– Что это? – напрягся Шалва.
– В сто одиннадцатом реале нацисты ударили по Донбассу атомной бомбой, – повторил известную всем истину Тарас. – Вся эта территория заражена. За ней наблюдают спутники, а всю территорию контролирует служба спецнадзора. Таллий как раз ротмистр этой службы.
– Ты на него рассчитывал?
В ушах снова «пробежала мышка»: искусственный интеллект, управляющий спутниковой группировкой над Донбассом, искал частоту радиосвязи, заметив на поле радиосистемы непрошеных гостей. Но рации немецких «штунг-беров» были настроены на диапазон, используемый в двадцать третьем реале, и озадаченный компьютер сети наблюдения никак не мог подобрать к ним ключик.
Из лощинки, в которой высадились кьюарходцы, моря видно не было, но ветерок приносил знакомые морские запахи, к которым добавлялись запахи песка и высохших трав. Рыкнул мотор какого-то судна, стих. Над городом в нескольких километрах отсюда бесшумно пролетел луч прожектора, но сам Новоазовск был тёмен и печален. Его жителей давно переселили подальше от заражённой территории.
– Звони Таллию, – сказал Ларин.
– Не отвечает, – отозвался Тарас.
– Как же мы доберёмся до Харькова?
– Подождём, пока отреагируют местные службы.
Ждать пришлось не больше пяти минут.
Со стороны опустевшего Новоазовска под облаками сверкнула звёздочка, и через несколько секунд на тройку десантников спикировал необычного вида аппарат, похожий на этажерку с эллипсоидной кабиной внутри. Он ловко миновал квадраты антенн и завис над землёй. Вспыхнул фонарь, протягивая луч над головами десантников, так чтобы не их не ослепило, и Тарас по достоинству оценил добрый жест пилота.
Откинулся блистер кабины, стал виден пилот в красивом серебристо-белом комбинезоне.
– Шеф-ротмистр СХРН Аверин, – проговорил он ломким баском без какого-либо акцента. – Какого Туапсе вам тут надо, граждане? Забыли, что зона закрыта для посещения?
Ларин с интересом глянул на него, перевёл взгляд на приятеля.
– Какого Туапсе? Уж не твоя ли это копия, лейтенант?
– Шутник, – пробормотал Штопор, постоянно обзывавший приятелей названиями городов.
Тарас направился к аппарату.
– Я Лобов, брат Таллия Лобова. Он служит у вас в …
– Третьем отделении турбозащиты, – закончил пилот. – Я подумал, что это он, вы так похожи. Что за странные костюмы на вас?
– Спецзаказ, – почти не покривил душой капитан. – У нас ответственное задание, шеф-ротмистр Аверин, и мы торопимся. Поможешь?
– С удовольствием, но сначала вам надо покинуть это место.
– Мы и сами хотим того же. Помоги нам добраться до пригорода Харькова, срочно.
– Моя телега вас всех не утащит, – засомневался пилот. – К тому же инструкция требует отправить вас в центр дезактивации…
– Это успеется. Гони сюда какое-нибудь такси.
– Такси только в Мариуполе, здесь нас обслуживает военная транспортная комиссия на флайтах.
– Будь другом, подгони один.
– Я и так собирался это сделать.
– Отлично! Только делай всё как по тревоге.
– Уровень «сто одиннадцать»?
– Как? – удивился Штопор.
Тарас тоже был озадачен совпадением уровня вызова с номером реала, который определил Иннокентий как сто одиннадцатый. Потом пришло озарение.
– Это у вас код реальной опасности?
– Код тревоги «офицер нуждается в помощи», – пояснил Аверин. – Действует лучше скорой.
– Командуй.
Пилот повозился в кабине, бубня что-то под нос, отстегнул страховочные ремни, выпрыгнул на землю, оторопело оглядывая десантников. Он был щуплый, низкорослый, ниже плотно сбитого Штопора и втрое тоньше, и лицо у него было мальчишеское, худенькое и скуластое, с большими серыми глазами. Шалва не удержался и спросил:
– Тебе сколько лет, шеф-ротмистр?
Аверин смутился.
– Двадцать.
– И уже шеф?
Пилот улыбнулся.
– Я стажёр корпуса военной подготовки. Через год пойду учиться в Погранакадемию.
– Желаю удачи, стажёр. Как звать-то?
– Констанций.
Ждали прибытия транспорта около десяти минут, отвечая на вопросы юного шеф-ротмистра и задавая свои.
Примчавшийся аппарат оказался капсулой медицинского обслуживания, рассчитанный на пять-шесть человек, пилотируемый автопилотом (в кабине тоже не было живых людей, и обязанности врача исполнял искин, то есть сама кабина), и десантникам удалось разместиться внутри почти комфортно. Так как пилот капсулы не знал адреса, который ему подсказали пассажиры, Аверин предложил им лететь вместе.
– А как твоя телега? – спросил Штопор.
– Пинасс? – оглянулся молодой человек на «этажерку». – Долетит на базу без меня.
Он всунул голову в кабину «этажерки», аппарат закрыл блистер и улетел.
– Я готов.
– Поехали, – скомандовал Тарас, глянув на хронометр.
С момента их появления в сто одиннадцатом реале прошло около двадцати минут, и можно было не торопиться «лезть в пасть тигру», как назвал их вояж полковник Шелест.
До Харькова флайт домчался всего за четырнадцать минут, преодолев звуковой барьер.
Примеривались к высадке ещё полчаса, достигнув, по расчёту Тараса, нужного участка территории под городом. Деревни Лукьяновки здесь не существовало напрочь, под аппаратом простиралось поле, испятнанное воронками и заросшее бурьяном, зато не мешали ориентироваться никакие остатки хозяйственных и жилых построек.
Аверин послушно выполнял указания пассажиров, не спрашивая их значения, и Тарас подумал, что психологический фон жизни сто одиннадцатого реала существенно отличается от социального бытия в более ранних копиях Мультиверсума. Несмотря на страшные последствия войны с украинскими нацистами, люди в сто одиннадцатой копии мира, судя по поведению Таллия, Аверина и его начальства, жили правильнее.
Найдя самое удобное с точки зрения попадания в нужное географическое место, пассажиры высадились.
– Что вы здесь будете делать? – полюбопытствовал Аверин.
– Направимся дальше, – ответил Тарас, – выполнять задание.
– То есть куда дальше?
– Возвращайся в центр,
