Метаморфозы - Василий Головачёв
– Разумеется.
– Только как можно скорее, ждать нельзя, нацисты не должны оставаться живыми после таких преступлений. Либо «Бесогон»…
– «Кобра».
– Либо ТДО! Но никому ни слова! Даже Утолину!
– Глеб Борисович, – укоризненно качнул головой Шелест.
– Я не о себе беспокоюсь. Слишком много предателей нас окружает. Разобрался, кто отдал приказ «Бесогону»… э-э, «Кобре» расстрелять химкомбинат в Хмельницком?
– Полковник Деревянко, второй зам начштаба, но он уже отбыл в Москву. По данным оттуда, за его спиной стоят правые либералы правительства, мешающие стране чем только можно, в особенности премьер по обороне Рустам Мутаров.
Чащин бледно улыбнулся.
– Лезет во власть наш татарин изо всех сил. А ведь до сих пор эти казанские ребята кичатся своими древними «победами», судорожно поддерживая многовековую ложь о «татаро-монгольском иге». Ладно, с ним мы разберёмся, я предупредил Самойлова и Смолякова, да и РОК подключится. Но прикажи Лобову – никаких стрельб в ближайшие день-два! Ждём министра, не надо рисковать.
– Слушаюсь.
– Понадобится помощь – звони. – Монитор покрылся «снегом».
Шелест снял наушники, выпил стакан холодного чаю с мятой и позвонил Тарасу Лобову, задействовав канал спутниковой связи, обслуживающей всю военную структуру фронта.
* * *
Тарас тоже в это время пил чай, сидя с Лариным и Снежаной в условном баре гарнизона, то есть в уголке офицерской столовой, где между приезжими охранниками «Кобры» разыгрался инцидент с молодыми офицерами базы. С лейтенантом, отпустившим хамскую шутку в сторону Снежаны, они больше не пересекались, и это было хорошо. Устраивать свары с сослуживцами не хотелось.
Говорили о миллиардерах России, которых Михаил люто ненавидел из-за их отказа помогать стране в такое сложное время.
– Представляете, – говорил он, потягивая пиво, – по данным ЕвроСМИ, за две тысячи двадцать третий год российские олигархи приумножили свои закрома на шестьдесят миллиардов долларов! И это когда девятнадцатилетние пацаны гибнут на фронте! Куда мы идём?! Да я бы на месте президента всех их загнал бы на фронт, чтобы на своей шкуре почувствовали, что такое боль и смерть! А они нажитые неправедно рублики жалеют!
– Не только пацаны гибнут, – грустно сказала Снежана. – Папин друг Женя погиб, а ему было шестьдесят шесть.
– Ну, куда дальше?! Предатели везде! Если честно, я надеялся, что нас наградят за наши подвиги, а вместо этого мы едва не загремели под трибунал!
– Наивный мальчик. За такие подвиги, которыми мы гордимся, иногда единственная награда со стороны властей – расстрел.
– Успокоила.
Тарас поднял руку, уловив вибрацию клипсы рации в ухе.
– Да, товарищ полковник… весь внимание…
Выслушивал он Шелеста не меньше десяти минут. Сел прямее, с потемневшим лицом, посмотрел на браслет часов.
– Сейчас начнём. – Потемневшие глаза капитана скользнули по лицам спутников. – Общий сбор!
– Что-то случилось? – поинтересовался догадливый Ларин, почувствовав настрой командира.
– В казарме поговорим.
Снежана смотрела на него вопросительно, и Тарас добавил:
– Командование выдало инфу, что катер атаковали наши «одуванчики», управление которыми перехватили британцы с помощью своих спутников.
– Бред!
– А ещё убит сын Сапрыкина.
– Где?! – в один голос воскликнули охранники катера.
– Тот гром в Новоазовске, что мы слышали час назад, был взрывом ракет. Укропы ударили по госпиталю. Пошли за мной.
Нагретый солнцем воздух ударил по голове слоем горячего киселя. Но встревоженные бесогонщики её почти не заметили. Забрались в спальню, где ночевали, взяли из холодильника по бутылке минералки, дождались Шалву и Солоухина, и Тарас пересказал бойцам всё, что услышал от Шелеста.
С минуту сидели молча, переваривая весть. Потом шевельнулся Шалва, посмотрел на задумчивую Снежану.
– Ну и каков конкретный приказ повесил на нас ваш брат, мадемуазель?
– Приказа нет, – поморщился Тарас. – Есть предложение выбрать вариант: ТДО или «Кобра». Твой выбор?
– Ну, не знаю… я как ты скажешь. А что нам это даст?
– В смысле?
– Ну, не загребут нас по полной за анархию? Ведь нас чуть не сожрали за попытку ликвидации Зе.
– Олег сказал, что это наша индульгенция за всю нашу бесогонскую деятельность. В случае чего операция послужит нам чем-то вроде искупающего грехи обстоятельства. Кот?
– Я за ТДО, – сказал Ларин. – «Кобру» мы не нацелим с нужной точностью, находясь в трёхстах километрах от цели. Риск промахнуться слишком велик.
– Соло?
– «Кобра», – одним словом ответил Солоухин.
– Что-то друг мой стал слишком осторожен, – проворчал Шалва.
– Таким мама родила.
– Снежана?
– «Кобра», – очнулась женщина.
– Почему?
– Потому что ТДО не прогулка монплезир, а рейд по тылам бандерлогов. Если нас заметят, придётся бежать сломя голову, а второй раз выйти там невидимками не удастся.
– Для этого нас должны по крайней мере заметить, – отмахнулся Штопор. – А маскироваться мы умеем, не раз ходили по тылам укропов. Только идти надо ночью. Самое подходящее время – после двенадцати.
– Ночь, улица, фонарь, аптека… – проговорил Солоухин рассеянно.
– Что? – не понял Шалва.
– Классика, – рассмеялся Ларин. – Небось в школе по литературе тройка была?
– Почему? Четвёрка…
Засмеялись остальные.
– Жора привёл в пример строчку из стихотворения Блока, – объяснила Снежана, с удивлением глянув на бесстрастное лицо Солоухина. – Не читал?
– Читал, – ощетинился лейтенант, собрав морщины на лбу, – но не помню.
Погрозил Солоухину пальцем.
– Я тебе припомню, литературовед. Так что решаем, командир?
– Оба варианта, – проговорил Тарас обыденным тоном.
В комнате снова стало тихо.
Сквозь открытое окно вместе с чистым морским воздухом в комнату влетали вполне мирные звуки от тарахтения моторов на воде до человеческих голосов и даже кудахтанья кур, и не хотелось верить, что где-то идёт война и гибнут люди.
– Объясни, – сказала Снежана.
– Начнём с десанта, прибудем на место, определим точные координаты ублюдков, отдавших приказ стрелять по больнице, а также тех, кто стрелял, плюс саму стартовую установку, передадим сюда, и наша «Кобра» нанесёт абсолютно выверенный удар.
Снова помолчали, оценивая предложение Лобова.
– Но зачем задействовать катер? – нарушил тишину Штопор. – Мы и без него справимся.
– Не справимся, – возразил Ларин. – Это чистое безумие – за один раз ликвидировать столько нациков и объектов. Командира бригады, командира пусковой, операторов, саму ПУ… для такой операции нужна полноценная ДРГ в составе взвода, а нас всего четверо.
– Пятеро, – поправила Кота Снежана.
Мужчины посмотрели на неё озадаченно, перевели взгляды на Тараса.
– Кот прав, – сказал он. – Для ТДО такого масштаба нужно посылать слишком большое количество десантников, а шанс у нас будет один, второй раз выйти в нужную точку нам не дадут. Тем более что я не смогу перетащить с собой сразу вас всех.
– Вы же с Итаном даже мотоциклы перебрасывали из реала в реал, – напомнил Шалва.
– Тогда нас было двое, владеющих кьюар-трекингом, и объём переноса был больше.
– Сколько возьмёшь на этот раз?
Тарас заметил сдвинувшиеся брови сестры Шелеста и решил сразу расставить точки над «i».
– Двоих точно.
Бойцы разочарованно переглянулись.
Снежана хотела что-то сказать, но он её опередил:
– Учтите ещё, что нам придётся нести экип под завязку. НАЗ, оружие, взрывчатку, маячки, боеприпасы, технопеналы, скотч и какие-нибудь допы. Вопросы?
Судя по взглядам бойцов, вопросы у них были, но все бывшие наёмники ЧВК умели сдерживаться и в нужные моменты соблюдать дисциплину. Время задать дельные вопросы у них ещё было. Однако никто из них не задал вопрос, каким образом они попадут в тыл врага под Харьков, принимая возможности командира переходить из реальности в реальность как нечто само собой разумеющееся.
– Начинаем готовиться. – Тарас нацепил альпин-очки и связался с Шелестом, чтобы доложить о своём решении.
* * *
До вечера на базе царила скрытая от посторонних глаз суета.
Шелест нажал на все нужные рычаги, снабженцы ГРУ напряглись и в течение восьми часов пригнали по суше и по воде всё, что заказал Тарас.
Во-первых, пришлось сменить боевые костюмы. Вместо российских «барсиков» разжились немецкими «легионерами», менее удобными, но вполне функционально обеспеченными. Заменили также шлемные рации и оперативные планшеты, тоже на немецкие. К счастью, Шелест знал габариты бойцов: Тарас был высок и широкоплеч, а Штопор массой не уступал медведю, – и среди комплектов экипировки нашлись нужные размеры.
Из оружия взяли бесшумные пистолеты «Хеклер-Кох» калибра 5,6 миллиметра, немецкие же ножи и шведские арбалеты. Идея принадлежала Солоухину, и Тарас её оценил.
