Жатва - Алексей В. Мошков
Глава двенадцатая
Утром портье позвонил Мэлу и сказал, что на крыше отеля его ждет дама. Наскоро одевшись, герой Четвертого Дня «Жатвы» выскочил из номера, стремительно кинулся к лифту, а выйдя из него, поднялся по ступеням лестницы, что вела на плоскую кровлю мегаскреба гостиницы. Он оказался на просторной круглой площадке, посреди которой, в точности на большом кресте, выложенном красной плиткой, стоял диковинного вида летательный аппарат. У него был вытянутый, оранжево-черного цвета фюзеляж с прозрачным двойным пузырем пилотской кабины, похожей на стрекозьи глаза, и громадные сложенные крылья, оперенные кончики которых касались облицовки посадочной площадки. Рядом с аппаратом стояла Сабина Ивик собственной персоной в облегающем серебристом комбинезоне.
– Доброе утро! – робко поздоровался Мэл.
– Доброе утро, мой герой, – ласково проворковала актриса, отчего сердце «героя» пропустило удар. – Хочу пригласить тебя в гости.
– Меня! – удивился Мэл. – Мы что – полетим?!
– Полетим.
– Вот на этом?
– На этом! – не без гордости подтвердила Сабина. – Вот, решила тебя побаловать.
– Ведь это… орнитоптер, – проявил техническую грамотность ее собеседник.
– Вот именно… Жутко дорогая машина…
– И сложная в управлении, – добавил Мэл.
– Об этом не беспокойся, – проговорила красавица.
Она подошла к орнитоптеру, нажала на углубленный в корпус аппарата рычажок, и прозрачные выпуклости «стрекозьих глаз» поднялись, будто жесткие надкрылья майского жука.
– Полезай на пассажирское сиденье, милый! – распорядилась Сабина. – Отвезу тебя к себе… Отметим вчерашнюю «Жатву»…
Герой Четвертого Дня приблизился к крылатой машине с некоторой опаской. Он даже на глидере еще не ездил, а летал пока только на лунолете, но одно дело сидеть в пассажирском салоне громадного космического корабля, другое – в прозрачном пузыре кабины такого вот чуда техники. Заметив, что ее герой колеблется, актриса бесцеремонно подтолкнула его к лесенке, ведущей в «стрекозий глаз».
– Полезай, полезай…
Хватаясь за бортики кабины, Мэл влез внутрь орнитоптера, неловко уселся в мягкое, с высокой спинкой кресло. Актриса обогнула крылатую машину и забралась в нее со своей стороны.
– Пристегнись! – велела она и, видя его замешательство, помогла разобраться с привязными ремнями, совсем как два дня назад бортпроводница в лунолете.
«Стрекозьи глаза» мягко опустились, сомкнулись с закраинами кабины. Сабина пощелкала тумблерами на приборной панельке. Загорелись янтарные шкалы контрольно-измерительных приборов. По лицу Мэла прошла тень, за ней вторая. Он поднял голову и увидел сквозь прозрачный купол кабины пока еще медленно взмахивающие, но уверенно набирающие ускорение крылья. Орнитоптер начал мелко подрагивать, словно ему не терпелось отправиться в полет, но звука работающего двигателя слышно не было. Крылья взмахивали все быстрее, с нарастающим свистом рассекая воздух. Актриса надела наушники, и, протянув пассажиру вторую пару, жестом велела последовать ее примеру. Тот подчинился. В наушниках тихо потрескивало, потом раздался щелчок, и голос Сабины четко произнес:
«Вниманию диспетчерской! Борт тринадцать дробь восемь просит разрешения на старт!»
«Тринадцать дробь восемь, – отозвался в наушниках суровый мужской голос. – Старт разрешаю! Двигайтесь первым эшелоном. Метеоуправление сообщает…»
Посыпались данные о скорости ветра, атмосферном давлении, температуре воздуха. Впрочем, и без диспетчера было видно, что погода превосходна, лучшей и пожелать нельзя.
– Помчали! – сказала актриса и приняла рычаги управления на себя.
Орнитоптер оторвался от площадки, завис, медленно поворачиваясь вокруг оси, затем, накренившись вперед, перемахнул крышу мегаскреба и заскользил над пустынной аллеей гостиничного парка, постепенно набирая высоту. Впереди показалось исполинское здание главного офиса «Жатвы». В широкий портал его парадного входа втекала людская река. В какое-то мгновение Мэлу подумалось, что крылатая машина не успеет набрать нужную высоту и произойдет катастрофа, но ее прекрасный пилот потянула рычаги до отказа – и послушный летательный аппарат взвился над кронами пальм.
Не прошло и несколько минут, как они миновали территорию туристического комплекса. Сабина прибавила скорости. Крылья за прозрачными пузырями кабины взмахивали теперь так часто, что слились в два радужных веера. Теперь внизу не было ничего, кроме багряно-серой пустыни, что раскинулась на месте некогда цветущего края, столетия назад погубленного взрывом гигантского метеорита. Примерно через час стремительного полета пустыня внизу вдруг сменилась морем зелени, расчерченным во всех направлениях белыми нитями пешеходных аллей.
Стали открываться обширные поляны, посреди которых блестели струйки фонтанов или вспыхивал слепящий солнечный блик на зеркале пруда. Изредка встречались высокие крыши каких-то строений. Все они были разной архитектуры и больше всего походили на небольшие дворцы, целая рассыпь которых, вместе с флигелями, мезонинами, беседками и ротондами, занимала все обозримое пространство. И хотя орнитоптер парил теперь на сравнительно небольшой высоте, Мэл нигде не замечал никакого движения. Даже небо было пустынным, хотя порой в провалах синевы между кучевыми облаками проносились стремительные силуэты, оставляя за собой белые клубящиеся хвосты. Наконец герой Четвертого Дня не выдержал и задал пилоту орнитоптера уже долго занимавший его вопрос:
– Послушай, Сабина, а насколько далеко мы от Метеорсити?
– Если ты имеешь в виду центральный район, – отозвалась Сабина, – то до него по прямой километров двадцать… А сейчас мы пролетаем над юго-западной частью города. Вскоре ты увидишь Серповидную бухту.
– Море? – уточнил он.
– Да… Ведь мы летим сейчас над Сокаром – самым фешенебельным районом города… – подтвердила актриса. – Я живу прямо на берегу… Вот приземлимся, перекусим чем бог послал и пойдем купаться… Пока не слишком жарко…
– Я даже не подозревал, что люди могут так жить… – признался Мэл. – Думал, если мы все время летим над городом, тут должны быть сплошные эти… мегаскребы…
– Здесь живут не совсем люди… – с усмешкой проговорила Сабина. – Скорее, так называемые сливки общества… В большинстве своем – отъявленные бездельники… Если они в чем и мастера, так только по части развлечений… Это сейчас их не видно, отсыпаются… А вечером – сам увидишь – в этих кущах будет полно народу. Музыка, смех, фейерверки… Все как обычно…
– Чем же они зарабатывают на всю эту роскошь? – простодушно спросил герой «Жатвы». – Тем, что торгуют собой… – цинично сказала актриса. – Впрочем, как и мы с тобой, дружок…
«А ведь она права…» – покаянно подумал Мэл, но вслух произнес совсем другое:
– Я думал, это отели или… санатории… Неужто отдельные люди
