Андрей Степаненко - Избранник
— Ну уж нет, — решительно встрял в разговор Олег. — Эти козлы на Учителя напали, меня чуть не порезали, а я их отпущу?!
Наступило напряженное молчание.
— А давай их в ванной закроем, — предложил Лешка. — Берись, мужики...
Апостолы сгрудились вокруг братков, подхватили их со всех сторон и понесли из зала. А Неля сокрушенно покачала головой и подошла к Сашке:
— Помните, что я вам говорила, Саша?
Сашка вспомнил фонтан крови и невольно поежился.
— Лосев нужен Силе, — с упором на «нужен» сказала Неля. — И нет разницы, что и как он делает; он — Ее орудие.
— То-то он меня из города выдавливает, — хмыкнул Сашка и снова потрогал ушибленную челюсть. — Наверное, я Силе нужен поменьше...
— Вы, Саша, — Избранник Силы; вы Ей нужны во сто крат больше. Но вам ничего и не грозит.
— Я бы так не сказал, — покачал он головой.
— В этом и беда, Саша, — вздохнула Неля. — Если бы вы приняли Силу, вы бы в ней не сомневались.
«Вот оно, мое слабое место! — внезапно осознал Сашка. — Пока я сомневаюсь в Силе, я не могу претендовать на власть, а пока я не у власти, я против Лося ничего сделать не могу! И что делать?»
— Просто доверьтесь Ей целиком, — словно услыхала его мысли Неля. — Как я.
Сашка смутился.
— Вы думаете, мне просто было мужа-подполковника оставить? — горько усмехнулась Неля. — Ох, непросто! Но как только я доверилась Ей, всё стало на свои места. И Федя почти не беспокоит, и с Маргаритой наладилось.
Вокруг них начали рассаживаться вышедшие из ванной апостолы, и Неля смолкла.
— Красиво говоришь, Неля, — внезапно подал голос Олег. — Но только, я так понимаю, теперь Учителя охранять круглосуточно придется. И всё из-за твоего Лося.
— Я бы так не сказала, — пожала плечами Неля.
— А я бы сказал! — напористо поддержал товарища Лешка. — В такой ситуации рисковать нельзя. Ты же сама знаешь, что без Учителя ничто не будет исполнено.
Это было сказано с таким напряжением, что внутри у Сашки похолодело.
— Что не будет исполнено? — глотнул он. Апостолы — все как один — молчали.
— Что не будет исполнено, мужики?! — с нарастающей тревогой повторил он вопрос.
— Пророчество о начале шестой расы, — тихо произнесла Неля.
— А что, было какое-то конкретное пророчество? — недоуменно спросил Сашка. — Я думал, это...
Он еле успел остановить себя, чтобы не сказать «я думал, это обычный треп».
— Нет, это не треп, — словно услышав несказанное, тихо произнесла Неля, и апостолы, как по команде, опустили глаза вниз. — Это самое главное пророчество, которое оставил ваш прадед.
— Откуда это известно? — снова глотнул Сашка. Неля вздохнула:
— Ваш дядюшка велел рассказать вам о нем, когда станет трудно.
По Сашкиной спине побежали мурашки. К предсказаниям прадеда он почему-то относился серьезно.
— Я... уже могу узнать, в чем заключается пророчество?
— Судя по всему, да, — недовольно поморщилась Неля.
— И в чем?
Некоторое время она молчала, а потом глубоко вздохнула и глухим, сдавленным голосом произнесла:
— Новая, шестая по счету от Адама и Евы, человеческая раса, намного более могущественная и гуманная, чем эта, будет заложена именно здесь: в России, на реке Шаманке. Старая, пятая раса, окажет ей яростное сопротивление, но что бы она ни делала, это будет лишь на пользу расе новой, расе молодой.
Сашка замер.
— И заложена она будет родом Николаевых. — Неля на некоторое время умолкла. — Но ваш прадед сказал еще кое-что.
— Что? — хрипло спросил Сашка.
— Сила никогда не принуждает человека. Она беспощадна к массам, но отдельному человеку она всегда оставляет выбор.
Это Сашка уже слышал — от дяди Жени.
— То же самое будет и теперь. И только человек из рода Николаевых будет решать: быть шестой расе или не быть; быть ей сразу или потом. Он будет решать всё.
Наступила гробовая тишина. Сашка вытер ладонью мокрый, холодный лоб, попытался как-то осмыслить услышанное и не смог: перед глазами плыло, а голова была пустой и звонкой. И тогда по ногам снова потянуло холодом. Он поднял голову: в дверях зала стоял Мишка Лось. Он обвел замерших в молчании апостолов, ткнулся взглядом в Сашку и, явно преодолевая себя, поздоровался:
— Здорово, земляки.
Апостолы разом повернулись к нему, но никто не проронил даже слова. И только Неля поднялась, так же молча прошла к Лосю, взяла его под руку и провела к ванной, открыла дверь и только там тихо произнесла:
— Забирай и уходи.
Лось попытался что-то сказать, но Неля была непреклонна:
— Не сейчас. Просто забирай их и уходи. Не до тебя. Извини.
Сашка думал долго. Ему не мешали. Олег поставил на плиту чайник и заварил свежего чаю, Неля занялась блинами, а Сашка ушел в самую дальнюю комнату, упал в кресло и обхватил голову руками.
Ставки были высочайшими, но выхода из этого тупика он не видел. С одной стороны — мэр со всем подчиненным ему в лице подполковника Бугрова правоохранительным аппаратом. С другой стороны — Лось со своей братвой и почти неисчерпаемыми финансовыми и теневыми возможностями. И тот и другой хотят от него своего и только своего; и тот и другой смертельно опасны. И, случись повернуться делу всерьез, никто Сашку не спасет — ни от тех, ни от других.
На первый взгляд умнее всего было бы действительно встать во главе секты и резко сократить ее контакты с внешним миром. Но это прямо противоречило всей идеологии «Идущих за Силой», нацеленной на неизбежное покорение и дальнейшее осчастливливание этой отсталой планеты. Его, Сашкины, страхи этим людям были неведомы.
— Потому что они полностью доверились Силе... — пробормотал Сашка.
Он ясно видел, насколько превосходит религиозный фанатик обычного человека. Ибо фанатика мало интересует жизнь как таковая. А если смотреть в корень, то любая религия направлена против жизни просто потому, что предполагается нечто гораздо более ценное, чем голубое небо над головой, сосновый бор, теплая хвоя под ногами и нежная, ароматная девчонка на расстеленном пиджаке.
В дверь постучали.
— Да, войдите.
— Блинчики будете? — просунул голову Олег. Сашка глянул на часы: половина пятого утра.
— Спасибо, Олег, с удовольствием. А чай-то есть?
— Я принес. Вот...
Сашка принял высокую кружку ароматного чаю и тарелку с блинами, дождался, когда Олег выйдет, и принялся всё это сосредоточенно поглощать.
Он понятия не имел, как управится с Лосем, наверное, что-нибудь придумает, но то, что брать общину в управление придется, уже видел. Хотя бы для того, чтобы разобраться во внутренней мотивации этих людей и найти слабые места, позволяющие манипулировать ими так, как нужно именно ему, а не Лосю, Неле или даже Николаю Павловичу Хомякову.
Сашка обнаружил, что блинчики закончились, допил чай и вышел в зал. Апостолы — все двенадцать — были здесь.
— Судя по пророчеству, хочу я этого или не хочу, а мне всё равно придется вступить в управление общиной, — тихо произнес он. — Но я не могу делать такой шаг с закрытыми глазами. Где у вас что?
— А что вам надо, Саша? — настороженно спросила Неля.
— Документы, священное писание, если оно у вас есть, конечно, — всё, что я должен знать...
— Журналы регистрации приема клиентов и вступивших в общину учеников лежат в розовой спальне, — пожала плечами Неля. — А больше нам ничего и не надо.
К пяти утра апостолы разошлись по домам, и в Сашкиной квартире остались только решившие защищать его от возможных неприятностей Олег и Лешка. Олег приготовил Учителю яичницу и гренки, принес свежего чаю, объяснил, что означают те или иные пометки в журналах, вкратце рассказал о структуре общины, и Сашка уселся за кухонный стол и принялся разбираться во всей этой «бухгалтерии духа».
Судя по записям, дядя Женя начал фиксировать свою деятельность всего-то два с лишним месяца назад, а уже спустя всего две недели со дня первого приема у него начала формироваться своя община.
Сашка заглянул в начало журнала регистрации пациентов и сразу же, третьей по счету, обнаружил фамилию Нелли Тимуровны. Вчитался в написанные размашистым дядькиным почерком строчки и заметил рядом, восьмым по счету, будущего апостола Олега Миловидова, а девятым — Алексея Табачникова. Открыл журнал регистрации членов общины — и в самом начале списка обнаружил те же самые фамилии. Получалось так, что общину зачинали, а затем и встали во главе ее те, кто пришел в числе первых дядькиных пациентов.
«Интересно...»
В принципе, так и должно было быть: кто первый встал, того и тапки, а кто первый подписался под новым делом, тот и объявляет себя отцом-основателем. Но если помнить о возможности употребления наркотиков, то должна была проглядываться и последовательность вовлечения.
Он принялся сопоставлять журналы — фамилия за фамилией — и ощутил, как в груди встал горячий комок: отсева почти не было! Стоило человеку прийти на прием, и спустя две недели его фамилия плавно перетекала в журнал регистрации членов общины.
