Игорь Огай - Уровень атаки
– Больше никому.
– Эхтинору? Чщахту?
– Да никому я больше не звонил!
– Хорошо, – повторил гиперборей. – Ты должен понимать, что наша встреча носит сугубо конфиденциальный характер, и в разглашении этой тайны я крайне не заинтересован. Если это ясно, то можешь говорить по делу.
– Я не убивал ее, Градобор. Если ты не веришь в это, говорить больше не о чем.
Гиперборей посмотрел на него сквозь свои фальшивые стекла.
– То, что ты сказал, – очевидно. Я просил говорить по делу. У тебя не так много времени.
– Единственная возможность доказать мою невиновность – выйти на организаторов провокации. Для этого мне нужна информация с фабрики.
Градобор вздохнул.
– Я понимаю тебя, Павел. Не так давно мы были союзниками, и твое желание обратиться ко мне – объяснимо. Однако, без обид, почему ты считаешь, что я стану помогать тебе? Ведь, прежде всего, я слуга Общины, и, оказывая тебе поддержку, рискую вовлечь ее в скандал.
Павел, конечно, допускал, что такой вопрос может быть задан, но так и не смог подготовить адекватный ответ. Что можно сказать этому прагматику, чем убеждать?
– Ассамблея заинтересована в стабильности… – слова прозвучали жалко даже для него самого, но Павел все-таки договорил: – Если меня утопят, отдел пойдет следом.
– А ты думал о стабильности, когда по подсказке ящера выколачивал у Эхтинора новые полномочия?
– Я думал о деле!
– Вот и я сейчас думаю о деле.
– Хорошо. Тогда попробуй просчитать ситуацию еще раз. Ради чего инки все это затеяли? Планировали операцию, готовили агента… а потом вот так запросто пожертвовали им – девчонкой девятнадцати лет от роду. Может быть, их планы идут дальше, чем завалить отдел?
Градобор покачал головой.
– Инки?.. Ты думаешь, им это под силу? Нет, Павел. Возможно, это выглядит слишком расточительно для тебя и Земного отдела, но дальше они не пойдут, по крайней мере, в этот раз. Их комбинация не имеет возможности развития, и ты это знаешь.
– Их комбинация – возможно, – Павел вдруг понял, что нащупал почву под ногами, и вовремя прикусил язык.
Гиперборей клюнул сразу:
– Что значит «их»?
– Похоже, это комбинация не только инков. Или совсем не инков.
– Чья еще? – глаза гиперборея сузились за плоскими стеклами – гончая почуяла след. – Атлантов?
Павел отрицательно покачал головой.
– Когда я уходил из гостиницы, то встретился со смарром. Он наверняка мог меня взять, но не сделал этого.
– Ящер?..
– Именно. Голову даю на отсечение, что их поиск ничего не даст. Потому и остался в городе.
– Твоя голова сейчас немного стоит, Павел. Но смарры… – Градобор колебался недолго. – Хорошо. Если они скажут, что магия тебя не обнаружила, я буду готов поучаствовать в этой интриге. Что тебе понадобится от меня?
– Информация. Оборудование. Возможно, убежище, но это в крайнем случае.
– Я еще в прошлый раз заметил, что тебе нельзя класть в рот палец. Но сейчас ты не в том положении, чтобы диктовать условия. Я возьмусь поставлять тебе информацию и, возможно, кое-что из спецсредств, хотя ты и так не безоружен, – гиперборей выразительно посмотрел на правый бок Павла, где болтался в кобуре лучемет. – В убежище откажу сразу – провести тебя через прокол, минуя формальности, не удастся, а моя земная квартира защищена не более, чем любая другая.
– Что ж, и на том спасибо.
– Не благодари, ты пока ничего не получил. Если ящеры тебя вычислят…
– То мне ничего и не понадобится, а ты будешь свободен от обязательств.
– Каких обязательств? – Градобор посмотрел на Павла и широко улыбнулся.
Тот ответил тем же.
– Ты прав – никаких. Я даже не знаю, кто ты вообще такой… И кстати, вот твой поезд. Поторопись.
– Почему? – гиперборей проследил взгляд Павла и обернулся. – Впрочем, согласен. Это мой поезд.
Эскалатор опустил на пустую платформу троих молодых людей. Атланты: двое парней и девушка – черты лица и едва уловимые особенности одежды не позволяли ошибиться. Милиционер проводил троицу подозрительным взглядом.
Градобор поднялся и шагнул за колонну.
– Это не служители! – крикнул он, перекрывая шум подходящего состава. – Но один воин среди них есть! Тебе точно не нужна помощь?
Павел качнул головой.
– Нужна, но не такая! Не попадайся им на глаза – я не хочу их убивать!
Не тратя больше слов, гиперборей вошел в затормозивший перед ним вагон. А Павел скрючился на скамейке, втянув голову в плечи и закрыв лицо рукой. Остаться незаметным в жидком потоке сошедших с поезда пассажиров было невозможно, но жалкий вид противника сам по себе расслабляет. Сломленный беглец, слишком хорошо знающий, что его ждет в ближайшем будущем, трясущийся от вида собственной тени… Такой недостоин ни уважения, ни жалости, ни даже презрения. И уж тем более – упреждающего удара.
Они подошли не сразу. Сначала остановились у противоположного края платформы, потом чей-то взгляд скользнул по фигуре на скамье… Обмен мнениями, несколько энергичных жестов… Спорят, что делать? И, наконец…
– Павел Головин, – видимо, подошедший на шаг ближе остальных парень и был воином. – Встань. Ты арестован с санкции трибунала Ассамблеи Миров…
Павел очень натурально вздрогнул, поднял голову.
– Что?..
Периферийным зрением он отметил, как уверенно шагает по платформе сержант и двое рядовых, должно быть, подоспевших по вызову. Идиоты. Параллельщик, конечно, не станет убивать их сразу, но если сержант сумеет вынуть пистолет…
Последний пассажир ступил на эскалатор, но сверху уже показались другие. В преддверии часа пик люди потянулись в метро – выжидать больше не следовало.
Атланты – не гипербореи, они не оттачивали веками мастерство рукопашного боя. К тому же это все-таки не патруль. Просто ехали ребята по домам и решили сыграть в героев… А в общем – не важно, главное, что не по наводке смарров, потому что «паузы» у них нет. Ведь нет же у них «паузы»?
– Помоги… – жалобно протянул Павел, глядя снизу вверх на ближайшего из троицы.
Тот скривил губы в усмешке и повторил:
– Павел Головин, встань и следуй за нами!
– Помоги… – голос Павла снизился до шепота, и сам он начал медленно валиться вперед.
– Ты ранен? – поинтересовался атлант. Что бы он ни думал о беглеце, ранение, безусловно, повышало статус последнего в его глазах. Воины уважают раны, полученные в бою, и атлант сделал, наконец, недостающий шаг навстречу…
Удар получился совсем не благородный – на Земле это понятие давно кануло в Лету вместе со шпагами и дуэльными пистолетами. Двадцать первый век ставит во главу угла эффективность, а удар неготовому к обороне противнику в пах, безусловно, эффективен. Атлант еще не успел согнуться от боли, когда Павел, продолжая движение вперед, швырнул его в объятия соплеменницы и бросился навстречу наряду.
Сержант отреагировал быстро и однозначно:
– Стоять!
Его рука дернулась к поясу. Не к дубинке, удивляя Павла, сразу к пистолету.
– Не стреляй! – он был уверен, что сержант не спустит курок, пока не увидит угрозу собственной жизни. Необходимость давать отчет за каждый использованный патрон у любого отобьет охоту палить налево и направо.
Удар атланта настиг их обоих. Молния хлестнула Павла по спине и шальной веточкой зацепила вытянутую вперед руку милиционера. Мышцы пальца на курке рефлекторно сократились – выстрел из табельного «ПМ» грянул почти в лицо… Вот только Павел уже падал. Электрический шок сковал мускулатуру, и пуля лишь потрепала волосы на голове.
– Стоять!.. Стоять!.. – сержант все повторял это слово, не в силах объяснить себе происходящее. Ствол метнулся к Павлу, потом к атлантам…
– Назад, человек! – воин направил на сержанта стик из орихалка. – Он наш!
– Руки за голову!.. – родил, наконец, милиционер новый выкрик и…
Похоже, боец был слишком молод и неопытен, а может, просто побоялся убивать аборигена, с молоком матери впитав инструкции о недопустимости случайных жертв. Его новый удар оказался слишком слабым даже для парализующего действия. Сержант успел трижды спустить курок, прежде чем разряд, наконец, сковал его в объятиях судороги. Прицельным был только первый выстрел, легко отраженный воином…
– Юния! – другой атлант подхватил пошатнувшуюся девушку, и та безвольно упала ему на грудь. – Талий, помоги!.. Юния!
Он не смог удержать подругу, когда у нее подогнулись колени, и вместе с безвольным телом опустился на каменную мозаику пола.
– Ты! Лежать! – самый смелый из рядовых занес над Павлом дубинку, когда тот, ощутив, наконец, токи крови в конечностях, попробовал пошевелиться. – Сеня! Наручники, живо!.. Лежать, я сказал! Мордой в пол!
Нет, дорогой. Если и слушать приказы, то не от тебя. И плевать, что еще нет координации, а руки-ноги едва обрели чувствительность. Противник не ожидает атаки из такого проигрышного положения, и это главное…
