Стив Лайонс - Ледяная гвардия
Он много чего еще сказал. Но Стил его уже не слушал: гвардейцы-предатели набросились на них со всех сторон, даже из той двери, через которую он надеялся бежать. Если бы Стил был в состоянии сражаться, ему бы все равно не удалось одолеть всех врагов. Сбежать тоже.
Стила и Воллькендена волокли по бесконечным коридорам. Сопровождавшая их толпа врагов постоянно пополнялась новыми культистами и гвардейцами-предателями, которые выбегали из своих комнат либо покидали посты, спеша присоединиться к быстро двигавшемуся потоку тел, несшему двух пленников.
Стил не произнес ни слова, стоически приняв свою судьбу, но Воллькенден впал в безумие. Он махал толпе руками, благодарил ее и уверял, что нет необходимости проводить парад, ибо то, что сделал он, сделал бы любой другой человек, будь у него такие же выдающиеся способности.
Наконец их притащили в большой внутренний двор, окруженный четырьмя высокими стенами с сотнями окон. По краям росли ледяные деревья, достигавшие высоты в сто этажей. Их переплетенные друг с другом ветви раскинулись над всем двором. Сквозь запутанную ледяную паутину проникали лунные лучи, освещая двор прохладным голубым светом.
Среди всей этой толпы был один культист, который стоял и наблюдал за происходящим, изо всех сил стараясь не соприкасаться с окружающими. Он натянул на голову капюшон, чтобы скрыть лицо и не привлекать внимания. Когда толпа выкрикивала антиимперские лозунги, он притворялся, что тоже кричит, хотя не мог заставить себя произнести эти слова.
В центре двора возвышался огромный каменный помост, из которого поднималась ледяная колонна — восьмиконечная, как звезда Хаоса, — и на ней были выгравированы знаки; от их вида ломило глаза. К этой колонне приковали цепями Стила и Воллькендена.
Наконец появился Мангеллан в сопровождении некоей внушительной фигуры. Одинокий культист сразу узнал космодесантника Хаоса и понял, что с момента их последней встречи тот явно успел побывать в бою. Черная силовая броня космодесантника была повреждена, лицо окровавлено. Толпа расступилась перед ним, даже еретики шарахались в сторону от этого чудовища.
Вслед за Мангелланом плелся шаркающей походкой его отвратительный слуга — тот самый мутант-коротышка, с перебинтованной головой. Одинокий культист услышал, что мутанта звали Фурст и что он не шибко умен, однако Мангеллан благоволил ему, видимо, по этой самой причине. После попытки побега Стила и Воллькендена ходили слухи, что Фурст их выпустил. Казалось, Мангеллан либо не верил слухам, либо ему было все равно.
Когда верховный жрец поднялся на помост, Воллькенден, казалось, узнал его и, поняв, куда он попал, начал кричать и биться в цепях. Мангеллан, не обращая на него внимания, повернулся к толпе и поднял руки, требуя тишины. Через секунду шум стих, и Мангеллан вызвал отряд гвардейцев-предателей, приказав им патрулировать двор до конца ночи и сторожить пленников. Космодесантник Хаоса занял позицию в углу помоста, и, казалось, также намеревался здесь остаться.
— Наши гости больше не побеспокоят нас, — уверил Мангеллан свою паству. — Наши планы остаются без изменений. Через четыре часа мы снова соберемся здесь и начнем ритуал. С первыми лучами рассвета принесем в жертву богам не одну, а две благородных души.
Для одинокого культиста этого было достаточно.
Толпа кричала и гудела, одобряя план Мангеллана. Культист с неожиданной легкостью протиснулся сквозь толпу и направился к арке, через которую большинство еретиков вошли во двор. Он не хотел уходить первым и напряженно ждал до тех пор, пока толпа не стала расходиться парами и тройками по своим комнатам и постам, обсуждая предстоящее зрелище.
Он восстанавливал в памяти свой путь по Ледяному дворцу, стараясь не подавать виду, что очень спешит. Наконец стоявшие вокруг него культисты разбрелись по лестницам, и он, воспользовавшись тем, что рядом никого нет, нырнул в узкий и темный боковой коридор. В отличие от хорошо протоптанных путей в остальных частях дворца пол там был гладкий и скользкий.
Железная дверь примерзла к ледяной раме, и культисту пришлось хорошо постараться, чтобы ее открыть. Он вышел на каменную лестницу и достал из-под своего одеяния фонарь, чтобы осветить путь, ведущий в сырую пещеру.
Насколько он мог судить, эта неестественная система занимала все пространство под Ледяным дворцом. После долгих поисков пути он был вынужден признать, что в ту ее часть, где находились темницы, а также винные погреба и сокровищницы с трофеями, добытыми армией Хаоса в недавней победе, можно проникнуть лишь из самого дворца. Но эта пещера никак не использовалась. Культист не обнаружил ни единого признака того, что кто-то успел побывать здесь до него. Он с облегчением сбросил с себя черный культистский плащ, снятый с мертвеца, и снова стал солдатом Палиневым, бойцом Имперской Гвардии.
Палинев протиснулся сквозь нишу в каменной стене в тесную пещерку. Здесь, где его не было видно с лестницы, лежал раздетый труп еретика с перерезанным горлом. Видимо, тот совершил фатальную ошибку, не вовремя войдя не в ту дверь, к тому же оказался примерно одной комплекции с Палиневым.
В стене этой маленькой пещеры была пробита дыра. Чтобы протиснуться сквозь нее, Палиневу пришлось лечь на живот. Он спускался ногами вперед, и когда до пола оставалось полметра, спрыгнул в тоннель, приземлившись на шаткий и скользкий от сточных вод кирпичный выступ. Вокруг него сразу поднялись темные силуэты.
Посветив фонарем, он увидел своих товарищей. Встретив разведчика, Анакора и Михалев почувствовали облегчение и в соответствии с приказом быстро разбудили спящего сержанта Гавотского. Ледяные гвардейцы, воспользовавшись возможностью немного отдохнуть, расположились на каменном выступе, где ждали результатов разведки Палинева, хотя, естественно, оставили двоих часовых.
Всех обрадовала новость, что Воллькенден и Стил живы. По сравнению с этим известием вопрос о том, как их спасать, казался второстепенным. Палиневу пришлось напомнить всем, что им еще многое нужно сделать.
— Мы могли бы пойти туда прямо сейчас, — сказал Гавотский. — Но, как я понял, полковника с исповедником хорошо охраняют, а мы устали как собаки. Мы не сможем уничтожить два отряда предателей, прежде чем они поднимут тревогу и окружат нас. Я предлагаю подождать, когда начнется ритуал. По крайней мере, мы будем знать, где находится большинство еретиков, и что их внимание отвлечено. Нам предстоит пробежка по дворцу.
— Пока не дойдем до внутреннего двора, — заметил Михалев, как всегда, первым высказываясь на тему осторожности. — Затем придется пробиваться сквозь еретиков, а их там несколько сотен на одного нашего.
— Ты прав, — сказал Гавотский со спокойной улыбкой. — Они даже не успеют глазом моргнуть, как будут убиты.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
До уничтожения Крессиды 4 часа 22 минуты 14 секунд
Стилу хотелось заглушить все чувства. Ему не хотелось слышать гавканье еретиков, которые сотнями набивались во внутренний двор, стояли в арочных проходах и даже свисали из окон. Ему не хотелось ощущать прикосновения собравшихся вокруг него культистов, рисовавших для церемонии на его лице и груди мерзкие символы. Ему не хотелось вдыхать зловонный дым курильницы, которой Фурст размахивал у него перед носом, словно это был какой-то трофей, или ощущать зловещее присутствие космодесантника Хаоса, стоявшего за его правым плечом.
И больше всего Стилу не хотелось слышать Воллькендена, который, как и он, был прикован цепями к восьмиконечному ледяному столпу и скулил, умоляя о пощаде. Так называемый спаситель системы Артемиды своим поведением покрывал позором свою легенду.
Стил не боялся смерти. Даже сейчас он с радостью отдал бы жизнь ради освобождения исповедника. Но он не представлял для себя худшей смерти, чем эта, — умереть, провалив задание.
Полковник закрыл свой зрячий глаз, пытаясь стереть все из своей памяти и мысленно вернуться в более счастливое время, к более светлым мгновениям и иной церемонии. Ему казалось, что с тех пор, как он стоял рядом с «Термитом», склонив голову и принимая благословение имперского священника, прошло несколько месяцев, хотя на самом деле это случилось немногим более полутора суток назад.
Знала ли Экклезиархия, что это станет его участью? Разве для того они освятили его душу, чтобы она досталась богам Хаоса? Он молился, чтобы это было так. Молился настолько усердно и громко, насколько мог, пытаясь наполнить свой разум воодушевляющими словами молитвы.
— Твой Император не спасет тебя, — злорадно прошипел Фурст Стилу в ухо.
Хозяин мутанта, Мангеллан, тоже был на помосте. Он театрально расхаживал вокруг пленных с важным видом, помахивая скипетром. Его голос становился то тише, то громче, когда он нараспев произносил слова на древнем зловещем языке — слова, которые Стил не понимал и не хотел понимать. Стил знал, что аугментика его мозга не позволит ему забыть эти слова, и не хотел, чтобы они стали его частью. Это были мрачные, холодные слова, искажавшие пространство и открывавшие путь в некую зловещую реальность.
