Константин Воронин - Действия с дробями (СИ)
Джо, словно сомнамбула, раскрыл рот. Потом закрыл и пару раз судорожно сглотнул.
Хирург вышел из палаты так же стремительно, как и вошёл. Вика направилась к двери, но Маша её остановила:
- Подожди, Виченька, я Гоше пару слов хочу сказать.
- Какому Гоше?- всё так же тихо спросил я.
- Русский аналог имени Джордж - Георгий. Если ещё точнее, то Егор. Но пусть будет Георгий. Ну, не Жорой же его звать, или Гогой? Значит, Гоша, раз уж в бреду матерится по-нашему. В общем, Гоша, вот тебе от нас два колечка. Тебе подойдёт или нет, не знаю, навскидку выбирали. Если что, к ювелиру обратись, он растянет. А Анечке я примеряла, ей впору. Сейчас она сюда войдёт, ты ей его и оденешь. И цветы не для тебя, а для неё от тебя. Тебе только груши, бананы и яблоки.
И молчать, слова тебе пока не давали. Ты - сержант, а я - майор. Соблюдай субординацию. Это Вика твоя старая боевая подруга, а я с тобой всего в одном хронорейде была. Так что, миндальничать не буду.
Ежели ты, Гоша, к своему комплексу, что ты старше её на двадцать восемь лет прибавишь ещё комплекс, что ты безногий, то...
Пока Маша произносила свою тираду, Вика подошла к аппаратуре наблюдения за палатой, что-то сказала медсестре в микрофон, после чего и микрофон, и видеокамеру выключила. А Маша продолжала вещать:
- Анечка принадлежит к тем девушкам, которые, если полюбят, то один раз и на всю жизнь. И ей плевать и на твой возраст, и на то, что у тебя вместо части левой ноги будет биопротез. Колено-то у тебя целое, в нём всего пара маленьких осколков была. Вон, у Вики мама любит папу и с биопротезом.
Короче говоря, Гоша, если ты девушке жизнь испортишь, то я тебе Клинком правую ногу отрублю и скормлю базовым собакам.
- Нет,- помотал головой Джо,- вот, Ведьма может, а ты добрая.
- Ладно, ты меня ещё плохо знаешь, но ногу тебе, конечно, рубить не буду. Просто перестану тебя уважать. А, если я перестану, то и Вика с Серёжей тоже. Если тебе наше уважение до лампочки, то давай, плачь: "Ой, Анечка, да я старый, да я безногий, да не порти свою жизнь молодую, да ты меня бросишь, когда я тебе надоем". Так ты собирался сопли со слюнями распускать?
- Я же тяжелораненый, а ты мне, Маша, такое выговариваешь,- вздохнул Джо.
- Тебе ведь миной не оторвало то, что между ног. Ты мужик или дерьмо? Вичка, зови Анечку. Посмотрю я, как он её встретит.
Иногда благовоспитанная Маша была более резкой, чем Вика. Я к этому уже начинал привыкать. Вика шагнула к двери, но остановилась.
- Серёженька, ты же у нас двужильный, если после вчерашнего хронорейда сумел ночью нас ублажать.
Щёки у Маши слегка заалели. Вика могла прикинуться простушкой (будучи ох, какой не простой!). А Маше её многовековая дворянская порода не позволяла прилюдно обсуждать свою частную жизнь. При том, что с нами наедине Маша была абсолютно раскованной и большой проказницей.
Вика попросила меня:
- Вытащи тумбочку, которая между койками стоит (в палате стояли две кровати).
Вздохнув, я поднялся со стула и выполнил Викину просьбу.
- А теперь придвинь вторую кровать к кровати Джо. Не могут же твои беременные жёны двигать тяжёлые госпитальные койки.
Зубы скрипели, но кровать я передвинул, поставив тумбочку с другой стороны передвинутой койки.
- Умничка ты наш. Золотце ты наше,- и дальше продолжила уже тоном строгой воспитательницы детского сада:
- Так вот, Джоша...
Маша прыснула. Джо и я не смогли сдержать улыбки.
- Ты зря улыбаешься. Не первый день меня знаешь, знаешь, на что я способна. Я - не добренькая Маша, ноги тебе рубить не буду. Всё понял?
- Понял, понял. Слушаю и повинуюсь.
- То-то же. Но я в тебя верю. Почему, это я уже при Ане скажу.
Вика даже не стала выходить в коридор, а высунула за дверь руку и поманила пальцем. Тотчас дверь распахнулась и в палату влетела Анна.
Вика придержала её, приобняв за плечи.
- Мужа твоего мы привели в сознание, обезболили и немножко воспитнули. Дальше уж ты сама... С хирургом я договорилась, тебе разрешили здесь быть круглосуточно. Кровати мы сдвинули, конечно, не двуспальная постель, но всё-таки. Микрофон и видеокамера отключены, так что ручкам и губкам шаловливым запрета нет.
Аня покраснела, куда там Маше. Даже веснушек на лице не стало видно. А Вика продолжала своим безапелляционным тоном (они, колдуньи, все такие, типа, мы - истина в последней инстанции):
- Маша вам на свадьбу кольца подарила, а от меня тоже небольшой подарочек. Конечно, свадьба в госпитале - явление необычное. Но, вот у меня с Серёжкой, вообще свадьбы, как таковой, не было. Стали сразу жить, как муж и жена. У Маши с Серёжкой первая брачная ночь была в тюремной камере, в плену у нелюдей. Ещё и под камерами слежения и микрофонами. У вас хоть аппаратура выключена. Чем более необычным образом заключался брак - тем он крепче. А подарочек мой таков - я вам скажу, что детей у вас будет трое. Один мальчик и две девочки. Вот почему я в тебе, Джоша, и не сомневалась. В будущее твоё заглянула, а там ты - счастливый отец семейства Поллаков.
- Родионовых,- поправил её Джо,- решил я фамилию жены взять.
Аня вновь покраснела.
- Ну, и правильно. И имя заодно смени. Акцента нерусского у тебя нет, я постаралась. Будешь Гошенька, сына Егорушкой назовёте. Егор Георгиевич Родионов - красиво. А попробуй-ка выговорить: Джорджинька - язык сломаешь.
Все впятером расхохотались.
- Фамилии вы, смотрю, меняете, как хотите. Одна я, как и положено правильной жене, выйдя замуж, сменила благозвучную и благородную фамилию Петрова на Иванову.
Я показал ей кулак. Она мне - язык. Подумала секунду и кукишем повертела.
- Потерпите чуток, сейчас болтать закончу, утомилась языком молоть. У нас уже вещи сложены. Завтра утром на гамильтоновском "Норфолке" мы улетаем с Базы на Землю. Но это большой секрет, чтобы пышных проводов не устраивали. Улетим по-тихому. У тебя, Гоша, за пару неделек всё подживёт, ещё пару недель будешь биопротез осваивать. У меня папка с биопротезом даже в баню ходит. Сжился. И ты привыкнешь. Через месяц на Базу придёт "Бавария-3". Берите билеты и прилетайте к нам в гости. Как добраться - я вам на КПК скину. Там и решим, как вам дальше жить. Есть у меня и Маши интересная задумка.
Мы сейчас в штаб Базы пойдём, Серёжке надо Чангу отчёт о хронорейде сдать. Я там скажу, Анечка, что ты увольняешься с сегодняшнего дня. Рапорт задним числом напишешь, с Шульцем договорюсь.
- Но...
- Никаких "но". Наше бабье дело - детей рожать и воспитывать. Всё, ребята, наша война закончилась. Нет Счастливчика - есть Серёжка Иванов. Нет Лимонадного Джо - есть Гоша Родионов. Нет Ведьмы, Сабли, Анки-пулемётчицы. Есть Вика, Машенька, Анечка.
Ну, давайте прощаться. До встречи на новгородской земле.
Вика чмокнула в щёку Джо, расцеловалась с Анной. Маша, поцеловав Джо, подошла к Ане и во всеуслышание заявила:
- Гоша, этот чёрт молодой, весь в комплексах, как Барбоска в блохах. Так что, Анечка, бери вашу интимную жизнь в свои маленькие руки. От тебя зависит сделать её яркой, насыщенной и интересной,- после чего поцеловала щёчку малинового цвета.
Я крепко пожал здоровенную лапищу:
- До встречи на Земле,- и хохотнул,- Джоша.
- Удачи всем нам,- хором сказали все пятеро. И мы покинули палату.
Глава XIII
Суеверие.
Ну, не может глава про счастье быть тринадцатой. Сразу после двенадцатой написать четырнадцатую? Тогда глав всё равно будет тринадцать. Поэтому, тринадцатая глава есть. Но она пустая, то есть ни о чём. Но она имеет место быть.
Глава XIV
Наше семейство, как единое целое.
Три шпаги стальными молниями носились в воздухе, сверкая в солнечных лучах. Скрещивались со звоном и скрежетом и вновь мелькали, выискивая слабое место в обороне. Два противника теснили меня. На их стороне был боевой задор, молодая неутомимость и молодая же напористость. На моей стороне был опыт. Но один из них постоянно заходил со спины. Спасало только то, что более старшего, более опытного я держал лицом к солнцу, которое слепило его. Но от удара в спину приходилось всё время уходить вбок. А до бесконечности так продолжаться не могло. Мне пришлось прижаться спиной к дереву. Оно оказалось недостаточно толстым. Тот , что был сзади, ухватился рукой за ветку дерева, чуть подтянулся и ткнул меня шпагой в шею.
Выронив шпагу, я упал лицом вниз на свежескошенную траву. Мой противник вытер свою шпагу о подол моей рубахи и, поставив ногу мне на спину, изрёк:
- Горе побеждённому!
Я махнул рукой, пытаясь зацепить опорную ногу. Увы, противник хорошо знал меня. Оттолкнувшись ногой от моей спины, сделал кульбит, в воздухе повернувшись на 180 градусов. И застыл в боевой позиции - ноги слегка согнуты, одна ступня перпендикулярно другой, шпага выставлена вперёд в полусогнутой руке.
- Три с плюсом,- объявил я, поднимаясь с газона и отряхивая с себя остатки скошенной травы. Плохо Ваня убрал газон, надо будет ему попенять на это.
