Артем Мичурин - Ренегат
— А-а-атставить! — в дверях появился Кирка, весело позвякивая содержимым холщёвого мешочка. — Все трофеи приказываю сдать для последующей реализации с целью упрощения дележа. Не престало обеспеченным людям из-за такой херни собачится.
По казарме прокатились две равновеликие волны вздохов облегчения и разочарования, впрочем, довольно быстро сведённые на нет растущим любопытством к содержимому мешка.
— Ну? Сколько? — озвучил Хлор волнующий каждого вопрос.
— Ско-о-олько? — передразнил Кирка, развязывая кожаный шнурок на горловине скромного вместилища материальных ценностей. — Только это вас и волнует. Да? А почему ни одна сволочь не поинтересуется — какой ценой, каким трудом это выторговано. Да что там «выторговано», буквально вырвано зубами, с риском для жизни выдавлено не из кого-нибудь, а из самого Бульдозериста?
— Не томи, командир, — подключился Сиплый. — И так уже зубы ломит от признательности. Каков расклад?
— Расклад таков — две сотни за груз, как обещано было, и сверх того, — Кирка, хитро щурясь, выдержал паузу, — по сотне каждому за транспорт! Бульдозерист платит золотом, а значит — пять монет на рыло.
Благородный металл заблестел в руках командира, порождая радостный гомон и целенаправленное движение со всех сторон на раздачу.
— Получай.
— Спасибо, командир, — забрал свою долю Кумач.
— Держи.
— Благодарствую, — Хлор проверил на зуб сверкающую желтизной монету. — Так жить можно.
— И тебе…
Скоро все столпившиеся у командирской койки получатели, богатые и довольные разошлись по своим углам, а в мешке осталось ещё пять монет.
— Вдовец! — позвал Кирка. — Особое приглашение требуется? Или пожертвуешь свой гонорар мне на старость? Я, в принципе, не возражаю.
Стас молча подошёл, забрал причитающуюся сумму и повернул обратно, но остановился, услышав за спиной:
— Кстати, чего это у тебя за канистра там стоит?
— Из кузова взял, — обернулся Стас.
— На память что ли?
— Ничего больше не досталось.
— Меньше нужно человеколюбию придаваться, тогда будет доставаться, — Кирка округлил глаза и поднял вверх указательный палец. — О! Стих. Ладно, можешь себе оставить. Только в сортир отнеси, чтобы тут не воняло. И ещё — через десять минут тебя Бульдозерист видеть хочет. Возле южных ворот.
— Зачем?
— Он мне не докладывал. И советую не опаздывать, чревато.
Через три минуты Стас уже был на месте.
— Что за переполох? — обратился он к дежурящему на КПП коренастому бородачу с опоясывающей голову матерчатой лентой, прикрывающей срез отсутствующего носа, и кивнул за ворота, куда только что, гремя железом, проследовал отряд человек в двадцать, а за ним ещё два таких же. — Атака?
— Да ну, какая атака? — отмахнулся дежурный. — Небось Сам обход делать будет.
— Бульдозерист?
— Он.
— А что за обход-то?
— Обычный обход, — пожал бородач плечами. — Пройдётся по району, посмотрит, где чего, может, люлей кому по дороге выпишет, и назад.
— И часто он устраивает такие ревизии? — поинтересовался Стас, уже прокручивая в голове варианты изъятия пулемёта, оставленного без присмотра хозяином.
— Нет, не часто, — оборвал дежурный построение радужных планов. — Пару раз в месяц, а то и реже. Хлопотное это дело — маршрут проверить, патрули расставить, все подходы перекрыть… — бородач замялся и взглянул на собеседника с подозрением. — А тебе зачем?
— Да так, из чистого любопытства?
— Из любопытства, говоришь? — переспросил бородач и указал на свою повязку. — Я вот тоже как-то раз любопытствовал не по делу.
— А… — не нашёл подходящего ответа Стас, рассматривая мокрое пятно на тряпке. — Понятно. Я тут, собственно, Бульдозериста как раз и жду. Поговорить он хотел о чём-то.
— Да ну? Что ж, удачи, — дежурный глянул Стасу через плечо и поспешил к будке. — Пойду я, от греха.
Стас обернулся.
От штаба в направлении ворот двигалась группа людей — человек десять, богато экипированные, с оружием наготове. Шли они, выстроившись «коробочной» вокруг одной высокой плечистой фигуры, а по флангам этой странной формации шагали два чудовища.
Другого слова Стасу на ум не пришло. Огромные, метра полтора в холке, псы, закованные в броню и удерживаемые на цепях аж двумя дюжими поводырями каждый, заставили вспомнить о Жоре, который, по определению Срама был вовсе не большим. И действительно, на фоне этих бронированных чудовищ Жор, с его впечатляющими для обычной собаки габаритами, выглядел просто безобидным щенком.
Лоснящаяся шкура четвероногих охранников, выглядывающая из-под панциря, была испещрена шрамами. С длинных морд капала тягучая слюна. Рваные уши двигались, чутко реагируя на любой громкий звук. А в тёмных глазных проёмах укрывающей череп брони сверкали крохотные злые искры.
Группа остановилась в нескольких метрах от ворот. Один из впередиидущих бойцов, упакованный в дорогую снарягу поверх чёрно-коричневого камуфляжа и вооружённый АКСУ, указал пальцем на Стаса и спросил, проявив максимум лаконичности:
— Кто?
— Вдовец, — ответил Стас в той же манере.
Лаконичный товарищ молча подошёл и протянул руку.
— Сдать оружие.
— Кому?
— Мне.
— С какой стати?
Слегка опешивший от такой наглости боец, растерянно оглянулся, будто ища помощи соратников, но быстро взял себя в руки.
— Я Берег — начальник личной охраны коменданта, — прорычал он, сверля наглеца взглядом.
— Ну вот, с этого и нужно было начать, — одобрил Стас не сразу давшееся оппоненту решение представиться, и поочерёдно вручил ему весь свой арсенал.
Повесив на шею автомат с дробовиком, сунув ПБ за пояс и нож за голенище, начальник личной стражи ловко пробежался пальцами сверху вниз по фигуре несговорчивого клиента и, ничего больше не обнаружив, повернулся к хозяину.
— Чисто.
Человек в центре живого периметра положил руку на плечё стоящего рядом бойца, отодвинул его в сторону, словно это был неодушевлённый предмет, и седлал приглашающий жест Стасу.
Четвероногая тварь, почуяв приближение незнакомца, оскалилась и натянула цепи. Хрип и смрадное дыхание вырвались из звериной пасти, когти впились в землю, мускулы вздулись буграми, противясь силе двух, еле сдерживающих это дьявольское создание, поводырей.
Стас бочком подошёл к проёму в живом щите, бессознательно теребя пустую кобуру, и нырнул внутрь, подгоняемый злобным рыком.
— Успокойся, — сказал комендант, гулким, плохо вяжущемся с внешностью голосом и зашагал к воротам вместе с синхронно пришедшей в движение охраной. — Они смирные. Без команды не едят.
Высокий, метра под два ростом, Бульдозерист сильно сутулился, но всё равно был на полголовы выше Стаса. Аршинные плечи контрастировали с общей болезненной худобой. Нелепую фигуру плотно облегал длинный кожаный плащ цвета ржавчины, с застёгнутым под горло стоячим воротником. На широком ремне с правого бока висела кобура, из которой выглядывали наружу огромный воронёный ствол и украшенная резьбой деревянная рукоять, принадлежавшие, судя по обводам револьверу, о чём свидетельствовали и гильзы с закраиной, покоящиеся в гнёздах патронташа. Слева на ремне покачивалось, шлёпая широким лезвием о бедро, мачете.
— Так вот ты, значит, какой, Вдовец, — Бульдозерист повернул голову и придирчиво оглядел Стаса, с таким выражением лица, будто мясо на рынке выбирал. Разве что не понюхал только.
— А вы, насколько понимаю, здешний комендант? — ответил Стас взаимностью, пробежавшись по собеседнику взглядом от хромовых сапог до мрачного испещрённого оспинами лица с нездоровой бледностью кожи и светящимися огоньком безумия глазами в обрамлении тёмных кругов.
— Да, я тот, кто тебе платит.
— И у вас ко мне дело?
— Точно. Но о делах потом. Для начала составь мне компанию. Пройдёмся, поболтаем.
Дежурные на КПП распахнули основные ворота, и вся группа, не меняя формации, покинула территорию базы.
— Куда направляемся? — поинтересовался Стас.
— Обход, — вздохнул Бульдозерист. — Скучное рутинное занятие, вменённое мне в обязанности по роду службы, — он посмотрел на собеседника и растянул губы в недоброй улыбке, обнажая ряды стальных зубов. — Быть слугой народа — тяжкий труд, и очень неблагодарный. Этим свиньям постоянно требуется пастух. Оставь тварей без присмотра хотя бы на месяц и, поверь моему опыту, они возомнят себя свободными. Поползут слухи, что пастух уже не тот, что он потерял хватку, а то и вовсе сдох. И значит теперь всё позволено. Не нужно уважать закон, не нужно платить налоги. Анархия — одним словом. Вот и приходится время от времени себя демонстрировать, подтверждать собственную дееспособность перед стадом. Унизительная повинность обременённого властью каторжника.
