Михаил Михеев - Герой чужой войны
Но Хорхе всегда помнил: даже если вас съели, можно найти как минимум два выхода. Поэтому, как только прошел короткий и яркий приступ паники, он тут же начал искать варианты. Нашел ведь, что интересно, причем сразу же. И что, спрашивается, паниковать? Здесь вряд ли знают, кто он такой – Хорхе тщательно скрывал свою незаконную деятельность. Ну а раз не знают – то можно самому изобразить жертву пиратов, которому пришлось идти на риск, лишь бы не попасть к ним в лапы. В подобных ситуациях имперцы были достаточно лояльны, как минимум, стрелять не станут, а дадут возможность уйти. Тем более, планета, к которой была приписана старушка «Кимберли», формально была независима и ни с кем не воевала. Имперцы не любили нейтралов, но к букве закона относились с большим уважением. Нет войны – стало быть, и стрелять не будут. Вот если бы явился кто-то из Исламского Союза или Конфедерации… С ними, правда, тоже официальной войны не наблюдается, но конфедератов и расстреляли бы неофициально, без отражения в прессе.
Повернувшись к сидящему в соседнем кресле старпому и по совместительству боцману (а что поделать, на таких скорлупках, как «Кимберли», держать и того, и другого непозволительная роскошь), Хорхе в двух словах объяснил ему свой план. Клаус, выслушав идею, пару секунд раздумывал, затем кивнул – умом он не блистал, но капитану, а в особенности его чутью, верил.
Невысокий, но широкоплечий, почти квадратный, он был одним из тех немногих, которым Хорхе не боялся доверить спину. До экипажа идею капитана донес именно он, вразумив сомневающихся видом тяжелого кулака у носа. А еще через десять минут на связь с ними вышел имперский корвет.
Увидев на экране лицо его командира, Хорхе едва не взвыл от злости. Мальчишка, щенок. Такой просто в силу молодости может начать выслуживаться и, проявляя неуместное сейчас рвение, полезет, куда не надо. Хотя, с другой стороны, и провести его будет проще, так что жаловаться на судьбу, возможно, и не стоило.
Так и получилось. Выслушав сбивчивый рассказ испуганного капитана неизвестно откуда явившейся каботажной лоханки, молодой капитан-лейтенант только поморщился брезгливо и без интереса приказал следовать к таможенной базе. Это было совсем не то, что хотел бы услышать от него Хорхе, но его просьба разрешить покинуть систему и следовать по своим делам вызвала лишь сказанный раздраженным тоном приказ героям Ташкентского фронта не умничать, а идти, куда сказано. Что такое Ташкентский фронт, Хорхе не знал, зато ему было известно, что в Империи это одно из самых страшных оскорблений. А раз так, значит, можно считать слова имперского офицера последним и крайне недвусмысленным предупреждением, за которым, вероятнее всего, последует залп.
Делать нечего, пришлось тащиться к таможенникам, где дежурный офицер с неприятным, чуть одутловатым лицом сразу же приказал загонять корабль в досмотровый ангар. Хорхе уже собрался по выработанной годами привычке сунуть ему взятку, но вовремя одумался – в Империи военнослужащим, включая таможенников, судебных исполнителей, полицейских и вообще всех, носящих мундиры, платили неприлично много, но и наказания за проступки были суровыми. Особенно это касалось таможни и полиции, то есть тех, кто должен обеспечивать спокойствие жителей и недопущение в страну всякой дряни. Хорхе и за десять лет не сумел бы собрать денег, которые оказались бы соблазнительным кушем, и сподвигли таможенника на нарушение. Где-нибудь на периферии это, быть может, и сработало бы, но не в центре Империи. Здесь с взяточниками разговор короткий – конфискация имущества и пожизненное заключение. В особо крупных размерах – публичный расстрел, а то и еще чего похуже. Контроль в Империи был поставлен серьезно. Да и сама попытка дать на лапу моментально превратила бы Хорхе в преступника, и стоило помнить – в Империи к преступникам-иностранцам относились жестко, если не сказать, жестоко. Так что пришлось стиснуть зубы и выполнять распоряжение.
Надо сказать, теперь Хорхе было чего бояться вдвойне – на борту имелось груза как минимум на два смертных приговора. И если бы военные его просто расстреляли, то тут будет суд и показательная казнь. Избавиться же от товара сразу после входа в систему он не догадался. Теперь же было поздно – вначале его отслеживал корвет, а здесь, вблизи таможенной базы, космос наверняка контролировался столь плотно, что нечего было и думать выбрасывать груз. Засекут моментально.
Правда, груз наркотиков невелик и тщательно спрятан, так что, если не станут копать всерьез, есть шанс пережить досмотр, отделавшись разве что парой миллионов сгоревших нервных клеток. Вполне логично, кстати, что усердствовать не будут, раз уж он хочет как можно быстрее покинуть Империю. Но вот что делать с живым товаром? Погруженные в стазис-сон девчонки так и лежали в каюте, перепрятать их было просто некуда, а работорговля – смертный приговор всему экипажу, без вариантов. И не посмотрят, что они занимались этим вне пределов Империи, к таким мелочам как границы в подобных ситуациях они относятся без малейшего пиетета.
Однако тут Хорхе несказанно повезло. Едва «Кимберли» замерла на силовых опорах, и к ней неспешно двинулись четверо в имперских мундирах, дико взвыла сирена. Как оказалось, на крупном иностранном лайнере, собирающемся пришвартоваться к внешнему причалу, вышла из строя система пространственной стабилизации. Лайнер, был старым и дряхлым, и в отличие от военных кораблей его системы не дублируются многократно и не имеют тройного запаса прочности. В результате вся эта туша навалилась на причал, смяла его, нарушила герметизацию и энергоснабжение. Словом, дел лайнер натворил изрядно, но это стало известно Хорхе уже потом. Сейчас же он знал только, что умчавшаяся прочь досмотровая команда и вышедшее из строя энергоснабжение, то есть почти наверняка на некоторое время нефункциональные камеры наблюдения – это шанс. И экипаж «Кимберли» этим шансом воспользовался, вытащив в рекордные сроки компрометирующий его груз наружу и запихав тела за какие-то ящики до того, как на базе восстановили порядок.
Досматривали «Кимберли» и впрямь на скорую руку – таможенникам, в свете случившегося, было не до занесенной к ним непонятно каким ветром старой калоши. Просто осмотрели помещения, заправили по баснословным, вдвое большим, чем для имперских кораблей ценам, топливом и посоветовали валить, куда глаза глядят. Чем быстрее – тем лучше. Хорхе щедрым предложением немедленно воспользовался, а брошенных им девушек обнаружили только через три дня, когда его корабль, нигде не задерживаясь, уже покинул территорию Империи и затерялся в космосе.
ГЛАВА 9
Империя. На границе с Конфедерацией.
Созвездие Павлин. Дельта Павлина.
Год 3285-й по земному летоисчислению.
Капитан таможенной службы Рихард Олафссон имел все основания быть недовольным судьбой и считать, что она поступила с ним не совсем справедливо. Да ладно, чего уж там – совсем несправедливо. Назовем вещи своими именами: Рихард был неудачником.
Бывают такие люди – вроде бы все делают, как положено, но при этом получается что угодно, кроме того, что хотелось. Пожалуй, единственной его удачей было то, что он родился в Империи, стране равных (ну, почти – идеал недостижим) возможностей. Да еще и в дворянской семье. Да не просто дворянской – он был прямым потомком одного из тех, кто Империю основывал. Если верить семейным хроникам, его далекий предок был техником четвертого ранга на линкоре Первого Императора, в бытность того еще и не императором вовсе, а поднявшим мятеж адмиралом. В общем, невеликая сошка, но оказался в нужное время и в нужном месте, а для мятежника, как известно, есть всего два варианта будущего – стремительный взлет или плаха. Основателю рода Олафссонов повезло, но вот его потомку, к сожалению, до удачи пра-пра-пра…прадеда было далеко.
В детстве-то вроде все было нормально, не выбивался Рихард из общей статистики. Началось все, когда он пошел служить. Это, кстати, было нормой – дворянин обязан служить, и никак иначе. Нет, специально заставлять никто не станет, но смотреть будут косо, потому что негласно считается, что для дворянина отдать долг Родине так же естественно, как и дышать. Иного варианта перед Рихардом не было, да он, честно говоря, и сам был руками и ногами «за». И вот тут его начали преследовать облом за обломом.
Вначале он не прошел в летное училище, и ведь не в какое-нибудь элитное – в самое, можно сказать, средненькое, даже ближе к концу списка. Но – не прошел, не та, сказали, реакция, и с карьерой пилота космического истребителя пришлось распрощаться. Впрочем, Рихард не отчаялся, и вскоре уже носил погоны курсанта в другом училище, готовящем корабельных механиков.
