Паутина времени (СИ) - Татьяна Андреевна Бердникова
Девушка, поняв, что объект ее чувств, видимо, все-таки отвечает взаимностью, улыбнулась сама, воодушевленно кивая.
- Только обещай об этом после не забыть! – потребовала она, касаясь ладонью его груди, затянутой в мундир и, не дождавшись обещания, выскользнула из крепких объятий немца, хватая его за руку и увлекая за собой, - Спустимся в подвал! Если там даже нет темпора, там безопаснее…
Романтика была забыта. Вольфганг, шагнувший, было, за неожиданно обретенной подругой, резко затормозил и потянул ее назад.
- Райв говорил, что там был обвал! – зашипел он, - Туда нельзя! Стой! – внезапная мысль прошила его, как молнией, - Темпор… ты помнишь, наверху, на камине стояли песочные часы?
Тата неуверенно кивнула, не совсем улавливая мысль друга. Тот куснул себя за губу.
- Не знаю, поможет ли это… - продолжил он, размышляя на ходу, - Но, если песок в них не заканчивается, и темпор действительно рядом… Считай меня дураком, но не может ли это быть нашей связью с ним?
***
Райвен сидел, крепко привязанный к единственному в библиотеке стулу, опустив голову так, чтобы скрывать лицо прядями темно-каштановых волос, и тихонько хлюпал носом. Пятеро немцев, собравшиеся здесь же, негромко переговаривались, обсуждая сложившуюся ситуацию и решая, что делать дальше.
- Мальчишка может что-то знать, - командир, высокий мужчина с красным лицом и жестокими глазами, сдвинул густые брови, - Не знаю, как его дружки бежали, но его они бросили – он легко предаст их!
- Если бы хотел их предать – уже все рассказал бы, - возразил ему один из подчиненных, парень с длинным носом, маленькими глазками и пухлыми губами. После всего случившегося, после того, как они угодили в такой странный переплет, рядовые получили некоторое право оспаривать если не приказы, то рассуждения командира.
- Он плачет, боится, - продолжил длинноносый, - Может, наоборот, не пугать его, а попросить по-хорошему? По-моему, он вот-вот сломается.
Собеседник презрительно фыркнул и четко, по-военному, повернулся, вставая к спорщику спиной, обращаясь к другим соратникам. Один из них – приземистый мужчина с землистым лицом, человек уже взрослый, тотчас же внес свою лепту.
- Если вот-вот сломается, достаточно немного надавить. Может, стукнуть его разок? Мальчишка-то вроде крепок, от пары тычков не сломается.
- Тебе лишь бы кулаками махать, Ганс! – возмутился еще один молодчик, на этот раз вполне приятный на вид и, шагнув к длинноносому, чуть приподнял подбородок, - Я за идею Альбрехта. Мальчика надо уломать, зачем сразу бить?
Последний из участников небольшого отряда, мужчина, по возрасту как будто соответствующий командиру, предпочел оставить свое мнение при себе и ограничился глубоким вздохом. Разговор в таком духе шел уже минут двадцать как, и смертельно ему наскучил.
Хотелось, в конце концов, разобраться с тем, что происходит. Хотелось вернуться в понятное и нормальное, хотелось вскинуть автомат и расстрелять врагов… но врагов рядом, как назло, не было.
Он тряхнул головой и, будучи человеком решительным, предпочитая действия словам, резко шагнул к несчастному темпору, хватая его за волосы и запрокидывая ему голову.
- Где твои дружки?! – рыкнул он, - Куда провалились, каким образом? – и, тряхнув перепуганного мальчишку, приказал, - Отвечай!
Райвен затрепетал, как лист на ветру и, пытаясь освободиться, слабо мотнул головой. Затем откровенно заплакал.
- Только не часы!.. – с трудом выдавил он, - Не трогайте часы, я… я не знаю… ничего не знаю, пустите, пустите меня!
Спастись он не мог. Отправить негодяев в их время или вернуть ребят обратно – тоже. Мысль о том, что рука немца, сжимающая его шевелюру, находится излишне близко к часам, внушала смертный ужас, заставляющий леденеть пальцы. Отчаяние мутило разум, придумать достойный ответ мальчик был не в состоянии, и только и мог, что просить, умолять жестоких людей отпустить его.
Человек, держащий его за волосы, криво, презрительно улыбнулся и несильно, но очень чувствительно ткнул его кулаком под ребра.
- Наш язык ты, стало быть, знаешь… - издевательски промурлыкал он и неожиданно презрительно сплюнул на пол рядом со стулом, - Умник, твою мать. Давай, говори, куда твои приятели подевались! Что это за чертовщина была, а?! Они как будто сквозь пол провалились!
Его соратники, очень заинтересованные ходом беседы, а также ответами мальчугана, окружили их полукругом, ожидая реакции последнего. Тот всхлипнул и, неловко дернувшись, затряс головой.
- Я… я это не нарочно, я не знаю!.. Не знаю, куда они… где сейчас… я не специально, я не хотел! Отпустите, отпустите, мне больно!
Мужчина неспешно выпустил его волосы и, оглянувшись на однополчан, пожал плечами.
- Как сказал бы Ганс - хрень какая-то, - доложил он, устремляя взгляд к командиру, - Мальчишка ведет себя так, будто это он их куда-то отправил. Только я что-то в это не верю.
Командир в раздумье покивал, пощипывая себя за кончик большого, мясистого носа, затем хмыкнул.
- Тресни его еще разок, да посильнее. Глядишь, мозги проснутся, придумает, что поубедительнее соврать.
…
Фридрих неожиданно дернулся и, согнувшись, ухватился за плечо рядом стоящего Марка. Тот, худощавый, тонкокостный, такого не ожидал и, сам немного склонившись, кое-как поддержал нового знакомого. Пашка, более крепкий, чем его приятель, торопливо пришел тому на помощь.
- Что случилось?
Немец покачал головой. Это он понимал плохо.
- Ка… кажется, Райвена кто-то ударил, - на миг задохнувшись, выдавил он и, потирая область солнечного сплетения, с трудом выпрямился, - Я это почувствовал. Мой бедный мальчик, неужели у кого-то поднялась рука на него? Он же совсем еще ребенок, ему не более тринадцати лет по меркам людей!
- Я думал, он постарше, - честно признался Марк и, тяжело вздохнув, огляделся, - Надо найти нить, на которой он сейчас находится, тогда, быть может, будем знать, что происходит. Ты, кстати, говорил, что в их хитросплетениях разбираешься.
Художник кашлянул и, рефлекторно коснувшись раны на виске, дрожащими пальцами поправил несколько прядей своих светлых волос, убирая их со лба. Лицо его было мрачно.
- Я разбираюсь, - процедил он, - Но на какой из нитей может быть мой сынок, не знаю. Не знаю, где были вы, какое это время, что там происходило…
- Две тысячи двадцатый год, - мигом вклинился Пашка, - Мы гуляли по лесу и пришли в эту идиотскую башню. Вольф, кстати, все твердил о каких-то двух звездах над ней, но самим нам их так и не довелось ни разу увидеть. Ну, что еще… Башня разрушена, на лестнице
