Паутина времени (СИ) - Татьяна Андреевна Бердникова
Глава 8
Вольфганг дернул девушку за руку и, мимолетно скривившись от боли в поврежденной ключице, оттащил ее назад, пряча за приоткрытой дверью подвала и скрываясь там же сам. Тата, осторожно выглянув у него из-за плеча, нахмурилась.
- Где мы? – шепнула она. Немец неопределенно повел плечом и покачал головой. Он не знал.
- Понятия не имею, - так же тихо отозвался он и, помолчав, прибавил, - Но место мне не нравится.
Девушка, откровенно изумленная этим заявлением, попыталась обойти друга и спутника, дабы более полноценно рассмотреть столь неприятное ему место.
- Но это же всего лишь башня, - она удивленно моргнула, - Только немцы куда-то делись… И Марк с Пашкой… И Райв…
- И мы, - съязвил Вольф и, глубоко вздохнув, покачал головой, - Тата, это не они куда-то исчезли – это мы переместились во времени! Опять этот Райвен со своими часами, он с ума меня сведет!
- Не хватает еще сумасшедшего эсэсовца, - буркнула его собеседница и ненадолго умолкла. Затем продолжила вновь.
- И что тебе не нравится здесь? Башня как башня, разве что чуть более чисто и дверь в подвал не выбита. О, кстати, может, в подвале сидит Райвен из этого времени, может, если мы попросим…
Вольфганг совершенно невежливо зажал ей рот рукой и, приложив палец другой к собственным губам, скосил глаза куда-то вправо. Тата замерла, ловя себя на том, что такой призыв к тишине ей почти приятен, и невольно прислушиваясь.
Откуда-то сверху донеслись шаркающие шаги, затем послышались звенящие тревогой голоса. Говорили по-немецки, поэтому понять, о чем идет речь, девушка не могла, но вот Вольфганг нахмурился. Ему, судя по всему, происходящее стало нравиться еще меньше.
- Они говорят – кто-то стучал, - чуть слышно прошептал он, склоняясь к уху спутницы, - Боятся, что за ними пришли… Я тоже боюсь, потому что, кажется, знаю, кто мог прийти.
Ответить девушка, лишенная возможности говорить, не смогла, посему предпочла ограничиться лишь красноречивым подъемом бровей.
- Призывают на войну, - продолжил шептать немец, - Это было жестокое время, не щадили ни своих, ни чужих. На войну созывали всех, а если кто-то не хотел идти… - он неожиданно умолк и негромко вздохнул.
Шаркающие шаги спустились ниже, зазвучали по ровной площадке перед лестницей. Скрипнула открывающаяся дверь; раздались чьи-то грубые, резкие голоса и отвечающий им испуганный шепот.
Вольф мрачно кивнул – он в своих предположениях не ошибся.
- Она говорит, что ее муж болен, а сын слишком юн, - шепотом перевел он, - Это плохо. Боюсь, именно эти ее слова стали причиной того, что замок был разрушен…
Тата, по-прежнему лишенная возможности ответить, немного подалась вперед и испуганно прижалась к молодому человеку, осторожно приобнимая его. Сейчас, здесь, когда они оказались одни среди готовящегося безумия, когда над их жизнями нависла совершенно реальная угроза, она вдруг ощутила неодолимую необходимость ощутить его поддержку, почувствовать тепло… Вольфганг недоуменно отстранился, опуская зажимающую ее рот руку.
- Что ты делаешь?..
Девушка досадливо вздохнула. Донести до стеснительного немца то, что самой ей казалось вполне естественным представлялось занятием непростым.
- Обнимаю тебя! – несколько раздраженно шепнула она и, прекрасно сознавая, что сейчас не время для выяснения отношений, что место выбрано абсолютно неподходящее, но не находя в себе сил и дольше сдерживаться, продолжила, - Вольф, ты что, правда ничего не понимаешь?
- Чего я не понимаю? – совсем растерялся парень и, осторожно выглянув из-за двери, покачал головой. Там, на пороге башни, события накалялись – в дело пошли угрозы, а женщина, хозяйка поместья, продолжала умолять и просить не забирать ее больного мужа и малолетнего сына.
Когда он обернулся, его ждало самое решительное и однозначное объяснение, какое только можно придумать – Тата, обхватив застенчивого немца за шею, горячо прильнула к его губам.
Вольфганг опешил и, неуверенно сжав обеими руками ее талию, на мгновение замер, позволяя себе слабость насладиться этими приятными мгновениями, затем все-таки неуверенно отстранил.
- Тата…
- Ты мне понравился с первого взгляда! – зачастила девушка, не давая молодому человеку и шанса на возражение, - Честное слово, очень понравился! Ты очень красивый, Вольф, сильный, смелый… ну, почему ты такой стеснительный?
Немец потряс головой, пытаясь сопоставить в своем сознании все происходящее. Со стороны входа раздался резкий приказ, затем звук грубой пощечины и женский вскрик. Судя по всему, заявившиеся солдаты перешли к решительным действиям.
- Я… - он кашлянул, пытаясь подобрать хоть какие-то слова и, наконец, уцепился за спасительное, - Сейчас не время.
- Откуда ты знаешь, что потом время будет? – Тата, не в силах сдерживаться, даже топнула от негодования, - Вообще… Может, нас убьют прямо здесь и сейчас, а ты ломаешься, как девочка на первом свидании! Блин, Вольф, это я тут девушка, это мне надлежит ломаться и краснеть!
- Я не краснею! – огрызнулся немец и, тяжело вздохнув, потер переносицу, - Послушай… Тата, ты мне очень нравишься, честно. Ты красивая, добрая, милая, просто… У меня была подруга, тогда, еще до войны. Мы собирались пожениться, но потом все это началось… Я обещал, что женюсь на ней, когда вернусь, но не вернулся, - он немного поник, - Прости, я не хочу… В конце концов, как я могу нравиться тебе? Подумай – я из другой страны, из другого времени, я… - закончить ему не дал еще один бессовестный поцелуй.
От двери донесся резкий приказ разрушить замок и перебить всех, кто в нем находится. На размышление остались считанные секунды.
Вольфганг неуверенно приобнял девушку за талию, чуть привлекая ее к себе, путаясь пальцами в длинных каштановых волосах. В конце концов… а вдруг это действительно последнее, что они делают в жизни? Вдруг больше шанса не будет?..
Где-то слева раздался первый взрыв; на головы посыпалась каменная крошка. Вольф оторвался от губ Таты и, совершенно неожиданно для себя, широко улыбнулся, силясь сдержать так и разбирающий его смех. Заметив в глазах девушки тень обиды, он покачал головой и, легонько вновь поцеловав ее, шепнул:
- В этом, похоже, вся моя жизнь – война рядом даже в самые сладкие ее минуты. Я прошу тебя, давай мы сначала постараемся спастись, а уже потом…
