Пепел доверия - Руслан Алексеевич Михайлов

живите теперь с этой информацией. Теперь о их поведении. Тут все просто – они хищники, а мы жертвы. Так они нас видят. Помните я говорил, что они нас не жрут? Это верно только отчасти – когда они голодны, то сожрут и человечину. Сырую. И без каких-либо эмоций. Это было подтверждено в парочке полумертвых деревушек, где твари сначала убили всех людей и собак, после чего остались среди домов на продолжительное время. Отсыпались, отжирались собачатиной и человечиной. Повторюсь – делали это без эмоций, есть видео, потом возможно сброшу его в Сеть. В нас эти твари видят только жертв и питательный ресурс. Нет для них разницы чьи кости глодать – лишь бы в тело поступило достаточно питания. И нет, я повторю – они НЕ ЗОМБИ! Проще сравнивать их с тиграми людоедами. Идем далее по их поведению. И это важно! Может стоило поместить в самое начало списка, но сегодня все сумбурно. Друг друга эти твари не трогают! Опознают мгновенно издалека – не спрашивайте, как они это делают, я не знаю. Но факт есть факт – они опознают друг друга даже в полной темноте и с залепленными ноздрями. При встрече расходятся с равнодушием. Полный игнор и безразличие. После пробуждения или активации – так мы называем момент, когда человек вдруг становится этим… по прошествии довольно долгого количества времени, они начинают избавляться от своей одежды, причем вполне осознанно. Она им мешает что ли. При этом они не снимают, а скорее сдирают ее в том числе кусками. А до этого срут и ссут прямо в штаны и трусы – то есть не понимают, как обращаться с предметами одежды, не пользуются унитазами даже при их наличии. Еще они не могут открыть кран и налить себе воды, не могут разблокировать запоры на прозрачном ящике с едой. Короче – они больше не люди. Что еще? Они не трахаются. Никакого секса. Гениталии у мужиков мертвее некуда – даже когда к ним в изолятор заходит молодая упругая самочка из их породы. Даже когда им на экран в камеру демонстрируешь самое забористое порно – смотрят долго, но возбуждения ноль, а смотрят только потому, что видят людей и хотят их убить. Они не пользуются оружием. Никаким. Ни пистолетом, ни ножом, ни дубиной. Их оружие – их собственное тело и его они не жалеют. Помимо этого они молчат. Вообще не издают звуков, будто им вырезали голосовые связки – но это не так. Они не общаются и друг с другом. Тишина полная. Они не боятся боли. Игнорируют ее. Режь, жги – он останется равнодушным, хотя иногда по лицу проскочит гримаса – словно эхо прошлого. Да проверялось. И не будем про ложный гуманизм.

– Ясно что с ними что-то произошло, причем это случается по всему миру. У нас с этим справляются силовики и неравнодушные граждане. В других странах так же, иногда лучше, а иногда и гораздо хуже. Слухи поступают один страшнее другого, но проверить их нельзя. Хотя про целиком вымершие или превратившиеся в таких вот тварей африканские племена я слышу уже каждое утро во время планерки. И вот теперь самое страшное. Я не шучу. Сейчас я озвучу самое страшное. То, что напугает до усрачки любого здравомыслящего человека. Готовы?

Поставив на паузу, я пошел еще за коктейлем, но на этот раз соорудил максимально слабый, а то в голое уже шумело – и не понять отчего. То ли от выпивки, то ли от услышанного. Снова ткнув воспроизведение, я продолжил слушать.

– Процесс заражения… его нет. Девяносто девять процентов находящихся у нас под наблюдением и других исследованных и проверенных на предмет передвижения по миру не были знакомы друг с другом, не посещали одних и тех же мест, не ели одну и ту же еду и не пилу одну и ту же воду. Нет нулевого пациента. Невозможно отследить до истока и понять, как и от кого все началось. Потому что истока скорей всего просто нет, хотя это никак не укладывается в рамки заразного заболевания – а это именно оно. Что-то поражает обычных людей и превращает их в безмолвных хищных животных убийц. Абсолютно не ясен и механизм инкубационного периода заболевания – сколько он длится, каковы симптомы, если они есть. Человек ведет себя абсолютно обычно и рутинно до самого последнего момента, после чего недолгий период ступора… а затем следует атака. Ну а шесть дней назад у одного из моих подчиненных в тварь превратилась жена, вместе с семьей находившаяся в изоляции в военном городке. Да мы те суки, что никому не сказали, но о своих семьях позаботились в первую очередь. Больше месяца семья ни с кем не контактировала – даже с ним самим. Еда из общей столовой, где питались мы все – и где до сих пор питаемся. Никто из них не покидал страны и даже родного города уже больше трех лет. И вот она стала тварью и убила всех своих детей и собственную старую мать… Ее никто не кусал, не царапал, в семье нет животных, не посещали зоопарков… мы проверили каждую мелочь. Но ничего не нашли. И это клиническая картина примерно для каждого из тех, кто стал таким вот убийцей… Анализы ничего не показали – мы продолжаем терзать плоть живую и мертвую, режем ломтиками мозговую ткань, но пока безрезультатно. Есть многократные превышения некоторых гормонов, но это следствие, а не причина. И отсюда следует очень простой и очень страшный – то, что обращает обычного человека в страшную тварь может уже гнездиться в каждом из нас. Никто из нас от этого не застрахован. Прямо сейчас, слушая это сообщение, кто-то возможно уже «тикнул», прошел «тик» и точку невозврата, став не условным Сашей, а молчаливым зверем убийцей. И пока вы не опомнились, я кое что добавлю – если я прав, то мы не можем доверять никому. Вообще никому. Такой штуки как доверие больше не существует – она сгорела, обратилась в пепел. И нам всем остается только надеяться, что таких вот «спящих» не столь уж много и вскоре ситуация окончательно стабилизируется, случаев станет меньше, а потом мы наконец найдем причину и поймем, как ее предотвратить. Но до этого момента… не верьте никому. Доверия больше нет. Даже самым близким. Да это страшно. Да это худший вариант – особенно для тех, кто соорудил из дома семейный бункер и укрылся там за забором и ставнями.