Рыцарь дорог: Рыцарь дорог. Войны морей - Ерофей Трофимов
Придя к решению, Ли начал действовать. Бесшумно скользя по песку, он подобрался к своему дому и осторожно выглянул из-за угла.
По двору, тыкая в утоптанный песок кусками арматуры, бродили подростки. Это бесцельное тыканье вызвало у Ли приступ бесшумного смеха. Внимательно осмотрев подворье, он метнулся к мастерской. Чуть сдвинув в сторону доску, закрывавшую окно, Ли заглянул внутрь. Здесь всё было так, как он оставлял, уходя в обитель. Очевидно, Стелла не рискнула вломиться сюда. Слишком много слухов ходило по пустыне о его учителе.
От воспоминаний Ли отвлекли грозные окрики и звуки ударов. Быстро перебравшись обратно к забору, Ли заглянул во двор и увидел, как двое громил, размахивая кнутами, гонят подростков к озеру. На пороге дома, уперев кулаки в бёдра, стояла Стелла, с интересом глядя на избиение детей. Весь её наряд состоял из узкой полоски ткани на бёдрах и ожерелья на груди. За широкий пояс, охватывавший тонкую талию, был заткнут пистолет, а в правом кулаке она сжимала рукоять длинного хлыста.
Надсмотрщики то и дело плотоядно оглядывали фигуру своей хозяйки, но её это абсолютно не волновало. Она нарочно выставляла себя напоказ, заставляя этих подонков выслуживаться, чтобы обратить на себя её внимание. Эти люди были ей безразличны. Она хотела только одного: чтобы Ли, маленький мут, учивший её когда-то правильно стоять и наносить короткие резкие удары, взглянул и понял, чего он сам себя лишил, отказавшись подчиниться ей. Он, мут, посмел отказать ей. Более того, с лёгкостью победив её в драке, он посмел угрожать, что вернётся и потребует своё место в секторе. Он был механиком, а значит, почти равным богу.
Если хотя бы половина из того, что ей рассказали, правда, значит, где-то здесь должны быть несметные богатства. Она искала их, искала упорно и настойчиво, не считаясь ни с потерями, ни с затратами. Что значит жизнь нескольких мутов по сравнению с тем, что она может получить? И не просто может, а должна получить.
Эти мысли грели ей душу, и она с удовольствием смотрела, как подростки извивались под ударами плетей, пытаясь закрыться руками. Эта картина доставляла ей почти чувственное наслаждение.
В последнее время она стала отдавать предпочтение юным девушкам, почти девочкам, превращая их нежную кожу в кровавые лохмотья, наслаждаясь беспомощностью и страданием жертв. Мужчины перестали волновать её. Она хотела получить в свою постель только одного мужчину, одновременно люто его ненавидя. Мут! Отброс! Выродок! Ошибка природы! Все эти эпитеты она вываливала в адрес Ли, которого безумно хотела заполучить в постель и мечтала убить. Она и сама не знала, чего ей больше хочется: убить его или любить.
Частенько в своих снах она предавалась любви с Ли, в момент кульминации всаживая ему в грудь кинжал. Иногда ей снилось, как он, связав ей руки и ноги, хлещет её хлыстом, а затем они предаются любви. От этих снов она по нескольку дней ходила сама не своя, не понимая, что с ней происходит.
Бандиты, пришедшие в сектор вместе с ней, так и не научились понимать, что происходит с их командиршей, но поняли, что лучше не попадаться лишний раз ей на глаза. Это могло закончиться смертью: Стелла не раздумывая пускала в ход пистолет. Именно поэтому во дворе механика находились только надсмотрщики. Все остальные отсиживались в секторе, стараясь по возможности не появляться здесь. Только охрана вынужденно торчала на вышках, установленных уже после ухода Ли. Естественно, толку от них было мало. Охранники больше пялились на рабынь, чем на бесконечные пески пустыни. Именно поэтому Ли удалось беспрепятственно проникнуть в сектор.
Определив количество противников, Ли решил дождаться ночи. Рабов загонят в бараки, и они не будут мешаться под ногами. Кроме того, находясь в секторе, он сможет беспрепятственно подобраться к вышкам и снять часовых, избавившись от возможных неприятностей. В его предприятии самым главным был эффект неожиданности, и Ли рассчитывал использовать его в полной мере. Права на ошибку у него не было. Он должен был очистить сектор в одну ночь, иначе на него устроят охоту.
Всё так же бесшумно он проник в мастерскую, осторожно отодвинув одному ему известные доски, после чего, присев у окна, принялся наблюдать, иногда переходя к окну, выходящему на улицу. Время шло медленно, словно засыпая. Ли позволил себе расслабиться, предавшись воспоминаниям. Он словно наяву видел, как механик прилаживает на место очередную деталь, как на пороге появляется учитель и его добрая улыбка озаряет мастерскую, как механик, вытирая руки тряпкой, отвешивает ему ласковый подзатыльник и тут же с заразительным смехом прижимает к себе, как…
Ли подскочил, словно ошпаренный. Быстро перебравшись в дальний угол, он достал нож и принялся осторожно вскрывать доски пола. Память не подвела его: в тайнике он нашёл то, что когда-то спрятал механик, – завёрнутые в промасленную ткань автоматические пистолеты. В отдельном свёртке лежали снаряжённые обоймы к ним. Быстро достав пару пистолетов, Ли проверил их работоспособность и натолкал в карманы половину запаса обойм. Вот теперь он был полностью готов.
Бесспорно, пулемёт – штука нужная и в некоторых случаях просто незаменимая, но оружие такого калибра имеет большой недостаток – слишком много грохота. А выстрел из пистолета не должен был привлечь большого внимания: подобная стрельба была не редкостью в любом секторе. Другое дело пулемёт. Тут даже самый пьяный бандит задастся вопросом: у кого может быть так много крупнокалиберных патронов? А лишнее внимание юноше было не нужно. И чем позже его заметят, тем будет лучше для него.
Перекусив консервами, Ли снова вернулся на свой наблюдательный пост и выглянул в окно. Надсмотрщики выгнали во двор очередную партию рабов, и те снова принялись искать. Подгоняемые плетьми, рабы сантиметр за сантиметром осматривали и ощупывали землю, пытаясь найти хоть что-то. Самое неприятное было в том, что никто из них толком не знал, что именно они ищут, а потому охрану звали к каждой ямке во дворе. Это вызывало злость надсмотрщиков, и те отыгрывались на рабах, пуская в ход плети.
Подобное отношение не могло не отразиться на качестве работы. В итоге все злились на всех: рабы ненавидели надсмотрщиков, надсмотрщики – боевиков, те – командиров, а сами командиры начинали ненавидеть Стеллу. Эта обстановка всеобщей ненависти не могла не отразиться и на общих взаимоотношениях в банде,
