Рыцарь дорог: Рыцарь дорог. Войны морей - Ерофей Трофимов

Ерофей Трофимов

Рыцарь дорог

Кто знает, что ждёт нас или наших детей, когда к власти придут те, для кого чужие боль и страдания только пустой звук…

© Ерофей Трофимов, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Рыцарь дорог

* * *

Это всё-таки случилось. Те, кто стоял у рулей и кнопок, сумели развязать самую страшную войну – войну, уничтожившую города и континенты, народы и расы.

Те, кто смог чудом выжить в этом ядерном аду, приспосабливались – каждый по-своему. Более сильные и агрессивные сбивались в банды, признававшие только силу и оружие. Дикие – так их называли все, кто пытался создать хоть какое-то подобие оседлой жизни.

Те, кто не мог или не хотел ожесточаться, собирались в большие группы и пытались работать, стараясь прокормить себя и своих близких. Но и те и другие больше всего ценили людей, способных оживить довоенные машины и механизмы, умевших найти общий язык с железом – памятью и останками некогда могучей цивилизации. Любой, сохранивший хоть какую-то крупицу знаний, был почти божеством, ибо и те и другие умели ценить силу и скорость машин – техники, помогавшей пахать и убирать, нападать и защищаться.

Такие люди жили обособленно, и любой мог прийти к ним за помощью. Их земля, место, где они жили, считалось неприкосновенным, и горе тем, кто нарушит этот запрет: такие уничтожались, как муты, которые во множестве появлялись из зон.

Зонами назывались радиоактивные очаги – места, по которым были нанесены первые удары, прицельные и самые сильные. Находились смельчаки, ходившие в зоны группами, – копатели. Те, кто готов был рискнуть и постараться добыть что-то ценное, оставшееся после этого кошмара.

Так, постепенно, выжившие после этого ядерного ада стали делиться на несколько кланов.

«Железные волки». Самые сильные и жестокие. В основном молодые, они объединялись в банды, доставали оружие и отвоёвывали себе территорию, с которой собирали дань.

Репоеды. Те, кто хотел просто жить, не ища неприятностей и избегая ссор с волками, промышляя искательством и крестьянством.

Вольные охотники. Самые отчаянные сорвиголовы. Одиночки, ищущие приключений, но слишком умные и гордые, чтобы примкнуть к волкам. С этими рисковали связываться не всякие: слишком хорошо они умели убивать.

Кочевники. Люди, сумевшие найти общий язык с животными и кочующие вслед за стадами в поисках новых пастбищ.

И, наконец, механики. Те, кто знал, как оживить древний механизм, найти воду и изготовить ту или иную запчасть. Механиками называли всех, кто обладал довоенными знаниями.

Были и другие кланы и сословия, но они были малочисленны и не имели никакой силы.

Волки враждовали между собой, и их встречи частенько заканчивались кровопролитием. Главной бедой было отсутствие топлива. Железные кони волков – мотоциклы – были очень прожорливы. Поэтому банды постоянно искали бензин. Пригоршня этой пахучей жидкости стоила дороже человеческой жизни.

* * *

Через сто тридцать лет после катастрофы, когда самое страшное осталось позади, недалеко от зоны поселился он. Механик, умевший не только чинить, но и собирать новые машины, если можно так назвать эти странные механизмы, стоящие на четырёх колёсах и рычащие на весь белый свет. При внешней неуклюжести и несуразности, эти сборища шестерёнок и валов могли тягаться в скорости с любым мотоциклом, а благодаря особому распределению нагрузки крутились сразу все колёса.

Попробовав их на ходу, волки моментально расхватали эти машины, уплатив требуемое даже не торгуясь. Полученное за три таких монстра ставило механика в один ряд с самыми богатыми людьми пустыни. Теперь у него было всё: топливо для машин, генератор для электричества, еда, оружие, боеприпасы и рабы – самая обездоленная часть этого общества. Те, кого насильно оторвали от родных, поймали в пустыне без оружия, и те, кто родился уже после катастрофы и был вынужден работать на более сильных.

Волки ушли, удивляясь про себя странности этого механика. Зачем кормить столько лишних ртов? Но механик назвал цену, и они ему заплатили, а остальное – его дело. Механики все со странностями.

С тех пор в этом поселении начали твориться странные вещи. Днём оно словно вымирало, невозможно было никого найти из рабов или прислуги, а вечером все палатки в радиусе двухсот метров оказывались забиты людьми. Рабов кормили, и через два часа лагерь замирал, чтобы с первыми лучами солнца снова ожить. Были и другие странности. В поселении не было женщин, а гостей механик принимал в гостевом доме – наспех сколоченной несуразной лачуге, дальше которой никому не было хода.

Прошло не более полугода, и рабы из поселения странным образом исчезли, а гостей стали допускать к самой мастерской. Здесь же проходили торги и расчёты с клиентами. Среди товаров механика появилось и топливо. Отличного качества, не радиоактивное, с высоким октановым числом, оно заставляло работать все машины в несколько раз лучше.

Очень скоро слава об этом бензине разнеслась по пустыне. К зоне потянулись покупатели, хотя цена и усилия были очень высоки. Но покупателей это не смущало. Они добирались сюда, зная, что на этом топливе можно работать и воевать.

Вскоре банда, купившая внедорожники, была уничтожена, и у сектора появился новый хозяин.

* * *

В то утро механик был разбужен рёвом нескольких десятков моторов. Вскочив с узкого деревянного топчана, служившего ему постелью, он выглянул в окно.

Двор и мастерская были окружены цепью мотоциклистов. Во дворе стояли три его машины. Быстро вытащив из-под кровати пулемёт, механик передёрнул затвор и, поправив ленту, толкнул дверь.

Очевидно, волки ожидали такой реакции. Шум моторов стих, и наступила оглушающая тишина.

– Не надо так беспокоиться, – раздался густой, грубый голос, и дверь одной из машин открылась.

На выжженный солнцем и ядерным излучением песок вышел человек, от одного вида которого бросало в дрожь. Огромного роста, с неимоверными мускулами, жёстким, словно вырубленным из камня лицом, практически лишённым всякой мимики, и жуткими, абсолютно бесцветными глазами. Радужка глаз не имела окраски, только зрачок выделялся на ней страшным пятном. Смуглая кожа и жёсткие вьющиеся волосы говорили о смеси разных кровей, но отнести его к какой-то определённой довоенной расе не смог бы никто. Очевидно, когда-то его лицо было сильно обожжено, и черты лица оказались смазанными. Кто и каким образом смог восстановить его, оставалось только гадать.

Не спеша подойдя к механику, он посмотрел на него сверху вниз и усмехнулся:

– Серьёзная пушка. Если уметь