Красный вервольф 4 (СИ) - Фишер Саша
— Что вы, никаких секретов, — мой сосед плюхнулся на свою кровать и вытащил из кармана портсигар. — Вы не против, если я закурю? Я занимаюсь этнографией славянских народов, а сейчас, в частности, теми культами, которые практиковали поклонение волками и собакам.
— О, надо же, а я и не знал, что такие были… — я покачал головой. — Но я большую часть жизни провел во Франции, а вернулся только сейчас. Вы же понимаете…
Кажется, я понял сарказм шарфюрера. Он поселил меня к самому большому любителю поболтать. И нелюбителю слушать. Анхель говорил самозабвенно, практически не прерываясь на паузы и не затрудняя себя ответами на вопросы или возражения.
Впрочем, меня пока все устраивало. Он болтал, а я слушал. Про свою работу он говорил вроде бы много, но скорее в общих чертах, не вдаваясь в подробности. С еще большим удовольствием рассказывал про свою семью. Про друзей и приятелей. А еще неожиданно про… Вервольфа. Оказывается, своими проделками, Красный Вервольф снова всколыхнул в немецком обществе интерес к теме волков и собак, и вдохнул жизнь в уже практически затухающий проект. Который был очень дорог ему, Анхелю Вольфзауэру.
Я слушал. Иногда поддакивал, но когда понял, что ему это не особенно-то и требуется, начал заниматься своими делами. Мы с моим соседом сходили к машине и принесли в комнату мои вещи. Под его рассказ я раскладывал их по полкам шкафа, ящиками и тумбочке. Заодно и изучил нормально, что там такое было в багаже Василия Горчакова.
Через какое-то время мне и впрямь захотелось убить болтливого немца. Очень иронично. Учитывая, что именно его и назначил в жертву Вервольфу грозный Лаврик.
«Значит это мой дед…» — думал я, разглядывая своего соседа. Похожи ли мы? Можно ли рассмотреть фамильное сходство вот сейчас, когда мы находимся рядом друг с другом?
А хрен его знает…
Если и да, то разглядеть его непросто. Анхель гладко выбрит, а я отпустил бороду.
Бл*ха, я как-то не ожидал, что моего деда вот так сходу окажется в моей жизни настолько много! Думал, что поселюсь, буду ходить по деревне, совать всюду свой нос, буду эдаким навязчивым и жизнерадостным клоуном, от которого все отмахиваются, и никто не воспринимает всерьез. Ну и присмотрюсь издалека к этому самому Анхелю. Прежде чем принять решение…
Вообще тема сотрудничества с Лавриком меня напрягала примерно как прыщ на жопе. Часть меня, та, в которой я кадровый военный, проявляла субординацию и выступала за то, чтобы приказы его выполнять. На том простом основании, что я воюю все-таки на стороне России, в смысле, СССР, конечно, а Лаврик старше меня по званию. Но весь остальной рассудок как-то не поддерживал эту идею. Лаврик может и выше меня по званию, но я, если что, из будущего. Я знаю, чем все закончится. И в этом смысле мне как-то глупо просто перевесить бремя принятия решений на другого человека, пусть даже он и не против.
— Ты говоришь по-русски? — вдруг спросил Анхель. На русском.
— Конечно, я же русский, — улыбнулся я. И затараторил побыстрее, пока Анхель не успел меня перебить. — Когда я уехал из России, мне было уже 15, так что, можно сказать, я просто вернулся домой. Поэтому я и…
— Это хорошо, значит буду практиковаться с тобой перед сном, — снова по-немецки продолжил он. — Ты ведь не против?
Я посмотрел ему в глаза и как-то засомневался в своих первоначальных выводах. В первом приближении Анхель Вольфзауэр показался мне глуповатым болтливым треплом. Сейчас я начал в этом сомневаться. Очень уж смешливый был взгляд. Будто его болтовня была… запланирована.
Черт, а ведь надо быть осторожнее! Этот тип явно меня изучает. Теперь надо под напором его болтовни не сбросить случайно свою маску.
— Герр Анхель, мне пора приниматься за работу, — я вскочил с кровати, на которую только что сел. — Вы хотите составить мне компанию? Я правильно понимаю, что вы давно в Заовражино? Будет неплохо, если вы меня познакомите с самыми важными жителями города и представите…
— Увы, мой новый друг, у меня тоже есть работа, — Анхель развел руками. — Рад был познакомиться.
И мой сосед стремительно покинул комнату, оставив меня в некотором недоумении.
Что это вообще было только что?
Моя чуйка нервно зашевелилась. Кажется, этот Анхель или не так прост, как хочет казаться. Или совсем не тот, за кого себя выдает. Он очень много говорил, но при этом не сказал, в сущности, вообще ничего. Совсем как я сегодня, пока доставал всех подряд фрицев в Заовражино. Он сказал, что он этнограф и на сдачу кинолог. Следы на лице намекают, что получил он неплохое академическое образование еще до тридцать третьего года. Носит гражданское… Может он из Абвера? Может быть, шарфюрер привел именно его не чтобы тот надоедливому и болтливому мне систему сломал, а потому что у него инструкция такая — всех новых людей просеивать через сито Анхеля. Интересно, прошел я в таком случае проверку или нет?
Я тоже двинул к выходу. Сидеть в комнате смысла не было, а подумать я и на ходу могу. Благо сейчас мне опять можно спокойно ходить по улицам, не перебегая от куста до забора, от забора до угла.
Я вышел на крыльцо, огляделся. Кроме моей машины рядом со школой стояли еще две — одна тот самый опель, который я уже видел. И лоханка. По уши грязная, будто на ней только что из болота вылезли. «А не так уж много людей в этой миссии Аненербе, — подумал я. — Человек двадцать, может… Не больше».
В этот момент дверь школы распахнулась, зацепив меня за бедро. Я отскочил в сторону, выпуская на крыльцо девушку.
— Извините, — буркнула она и принялась рыться в карманах. Достала пачку папирос, выудила оттуда одну. Долго мяла ее в пальцах. Обстоятельно так, как старый дед. Потом зажала ее в зубах и похлопала себя по бокам. Я с готовностью поднес ей зажигалку.
А девица была примечательная. Темные волосы коротко пострижены, тонкая шея в несколько рядов обмотана длинной ниткой жемчуга. Кажется, искусственного, очень уж небрежно она носит эти «бусики». Длинное черное платье с кривым каким-то подолом и бахромой пришитой в нескольких местах. Наверное, сама шила. Пыталась скопировать картинку из модного журнала, а получилось… ну… что получилось.
— Доброе утро, мадмуазель! — галантно улыбнулся я. — Меня зовут Базиль Горчаков, а как ваше имя, очаровательная незнакомка.
— Зося, — после недолгой паузы на критичное разглядывание меня с ног до головы сказала она. — Зося Бежич.
Глава 18
Зося оказалась девушкой в своем роде уникальной. Закурив папиросу и оценив мой внешний вид и французский акцент, она стала гораздо общительнее, и через минуту вставить в ее нескончаемый монолог хоть слово стало, мягко говоря, проблематично.
Так что мне пришлось узнать, что она не замужем, что сюда они с отцом, сестрой и ее дочерью переехали в тридцать седьмом по каким-то ей мало понятным причинам из Москвы. И ее это обстоятельство, ужас, как не радует, потому что раньше отце был важной фигурой, а здесь стал каким-то обычным деревенским обывателем. И ее, образованную девушку, — о ужас! — заставляют копаться в огороде и таскать воду из колодца, чтобы помыться. Еще я узнал, что она не любит коммунистов, которые довели великую страну до ужасной жизни. И очень надеется, что ее таланты и образование по достоинству оценят в более цивилизованных странах. В которые они непременно поедут, как только закончат очень важный и секретный проект, которым они сейчас занимаются.
— К сожалению, мой отец говорит, что уже слишком стар, чтобы менять родину, — заявила она, раскуривая третью папиросу. — Но я уже самостоятельная девушка, и могу принимать самостоятельные решения.
— Вам бы понравилась Сорбонна, мадемуазель Зося, — произнес я. И быстро добавил, поняв, что слово это ей не знакомо. — Это парижский университет, лучший во всей Европе. Я получал там образование после того, как моя семья эмигрировала после октябрьского мятежа.
После упоминания Парижа, ее глаза засияли, и мои акции взлетели еще выше. Она снова затарахтела о себе и своих взглядах на жизнь. А я смотрел на нее с нескрываемым восхищением. Такой редкий экземпляр, мне почти никогда такие женщины не попадались. Зося была совершеннейшая и незамутненная дура.
