Ванька-взводный - Комбат Мв Найтов
Ивана обвинили в том, что немцы через него сливали ложную информацию, потому как далеко не все предписания ставки Гитлера выполнялись войсками на месте. Например: ставка фюрера приказывала 2-му корпусу СС деблокировать Паулюса, а Хауссер даже до Миллерово не дошел, повернул обратно. То, что наши отбили Ростов и создали прямую угрозу окружения еще одной группировки под Донбассом, уже никто не учитывал. Пришлось отбиваться от «своих».
– Товарищ Василевский! Я ни одного сообщения лично не слышал. Моим делом было обеспечить прослушивание кабеля, что и было сделано. И обеспечить передачу данных в Москву. С этим возникли серьезные сложности: слишком велик объем информации, а прямой связи с вами нет, а та, что есть, не имеет возможности передать весь объем. Радиостанцию могут запеленговать и обнаружить бункер у села Высокое. В этом случае мы бы потеряли саму возможность использовать эти данные. Все, что могли отправить вам – мы отправили. Регулярно передавать информацию мы возможности не имели. Попутно отряд задействовали на проведение диверсий, по свежим данным, в основном касающихся железнодорожных перевозок, а место ровное, мосты были взяты под усиленную охрану противником с ноября прошлого года. К ним не подобраться. То есть заниматься анализом сообщений у нас возможности не было. Отправляли все, в расчете на то, что штабы РККА найдут способ отобрать необходимое. Вполне вероятно, что часть информации передавалась с намеренным искажением. Этими вопросами мы просто не занимались. Соответствующих специалистов у нас не было. Помимо телеграфного канала, там идет телефонный, вполне вероятно, что через него тоже передают что-то, в том числе и корректирующее телеграфный канал. Взаимоисключающие приказы попадались довольно часто. Немцы были шокированы окружением их сильнейшей армии, и это чувствовалось по всему.
– Стелите вы мягко, да спать жестко, – ответил генерал, и встречу прекратил.
Прошла неделя, больше его никто не вызывал, но и назначения Иван не получил. Лишь когда «схлопнулись» два «мешка»: под Сталинградом и под Ростовом, и началось освобождение Донбасса, его вызвали из Кратово на Лубянку. Там переодели в новую форму, с погонами, и повезли в Генеральный штаб. Встречи с Верховным не было, только с его заместителями. На этот раз его хвалили, вручили новенький орден Суворова, третьей степени за номером 0003. Но назначение он получил в корпусную разведку 5-го воздушно-десантного корпуса, командиром взвода. Не поверили, что он сделал все, что мог.
Узнав о серьезном понижении в должности, Иван не удержался и позвонил Судоплатову. Тот неохотно, но согласился встретиться. Его еще и ожидать очень долго пришлось. Тот заглянул в свой кабинет, разрешил подождать его там, до этого старший лейтенант сидел в приемной.
– Вот, почитай, – коротко бросил комиссар третьего ранга. – Времени у тебя много, я еще не скоро освобожусь. Твои важную информацию прислали.
– Да какие они теперь мои.
– Под твоей фамилией проходят, – ответил Павел Анатольевич, раскрывая дверь на выход.
Документ, который передал ему комиссар, назывался «Отзыв», подписан он был Василевским и Жуковым. Из него следовало, что «стратегическим мышлением Иван не обладает», «перебрасывает свою работу на мелких исполнителей», «штабной культурой не владеет», «не организовал», «не способствовал», «не проверил», «не сравнил», в общем, за Генеральный штаб всю работу не выполнил, подвел ГРУ и внешнюю разведку. Всех подвел! На стене висела карта с линией фронта, большего Павел Судоплатов себе позволить не мог, а это – общедоступная информация. И хотя его перевели из второго в четвертый отдел, он продолжал курировать несколько бригад ОсНаз, продолжавших начатое им еще в 41-м дело. Иван, глядя на то, что произошло на юге, прекрасно понимал, что без тех сведений, которые добыл он, «Большой Сатурн» был бы сорван. В том, что Хауссер не дошел даже до Миллерова, большая заслуга нескольких партизанских соединений, уронивших мосты под Ковелем и совершивших глубокие рейды по временно оккупированным территориям. А здесь, в Москве, тихо и уютно, фронт проходит вдалеке от нее, даже бомбардировщики теперь не достают по дальности. Генералы, здесь засевшие, просто не понимают, сколько усилий требуется для обеспечения посадки самолета в тысяче километрах от нее. Тот же Павел Пронягин, узнав, что вылетает второй самолет к нему, ворчал, что теперь придется менять место дислокации. «Рельсовую войну» пришлось прекратить из-за отсутствия взрывчатки. Москва так и не сумела наладить снабжение диверсионных групп на большом удалении от фронта. Все транспортные машины, как по ленд-лизу, так и с 84-го завода идут исключительно в АДД, те могут впустую сбрасывать тысячи тонн взрывчатки, а передать ее партизанам – не могут.
– Прочел? «Не в свои сани – не садись!»
– Да мы «академиев» не кончали, товарищ комиссар третьего ранга.
– Заметно. Но ты понимаешь сам, что второй раз проигнорировать мнение Генштаба нам не удастся. Я доложил Меркулову, что думаю по этому поводу, но он ссориться ни с кем не хочет. К нашей информации о том, что удар состоится на юге, и немцы на Москву не пойдут, отнеслись очень и очень настороженно. Отреагировали с большим запозданием и огромными потерями. Тем более что ГРУ «скушало липу» и активно нам противодействовало. Да и партизанское движение у нас «отобрали». Едва-едва сумели организовать несколько рейдов по тылам. Результаты ты, наверное, видел.
– Видел. На местах очень тускло с толом, а АДД его просто разбазаривает.
– Так сложилось, а мы далеко не всесильны. Мы на вторых ролях.
– Там уже нет подножного корма.
– Я знаю, но только в конце года промышленность и транспорт вышли на довоенные показатели. Вот что: предстоит «битва за Днепр». Сам понимаешь, правый берег высокий, и немцы заговорили о строительстве Днепровского вала. Задействовать тебя от себя не могу. У меня в прямом подчинении только «Победители» Медведева, но они далековато от Днепра стоят. Тут 5-й воздушно-десантный корпус в который раз переформировывают. Пока он в резерве Ставки. Есть там такая 9-я разведрота. Гвардейская, хотя участие в боях принимала только в начальном периоде войны, от Двинска до
