Владимир Чистяков - Несносная Херктерент
Кто-то сильно дёргает ручку двери. Раз, другой. Софи торопливо вскакивает, заворачиваясь в полотенце. Эрида, как и была, идёт открывать.
— Эр…
Та непонимающе оборачивается.
— Что?
— Но ты же…
— Чужие здесь не ходят.
Распахивает дверь. Внутрь вваливается Марина. Она, похоже, дверь ударом ноги высаживать собиралась. И с её, довольно тяжелыми ботинками, могло бы и получиться. Недоуменно озирается по сторонам, пытаясь сообразить, с чего это Эрида вдруг запираться стала.
Вид Эриды почему-то её не удивил, а вот на Софи в полотенце уставилась в стиле барана и новых ворот.
Софи не знает, что делать — то ли в полотенце поплотнее замотаться, то ли, наоборот, сбросить его и начать одеваться, как будто Марины тут и нет.
А Марина в царящем бардаке обратила внимание на лифчик сестры. Той взгляд не понравился.
— Ой, там изнутри, что ватой подшито? Чтобы посильнее выпирало?
Софи хотела её стукнуть. Марина ловко увернулась, ухитрившись сдёрнуть с неё полотенце. Софи на мгновение застывает.
— Точно! Подшито!
Эрида только сейчас догадывается вновь запереть дверь.
— Марина, зачем ты неправду говоришь?
Любители военной техники смогли удовлетворить любопытство. Кроме неприступных лётчиков вблизи школы появилась ещё одна воинская часть — зенитчики. Да не простые, а из отдельного батальона по охране императорской ставки. Почти гвардейцы. Орудия установлены на огромных трехосных шасси от знаменитых столичных автобусов. В школьном гараже десять таких. Только столичные синие, школьные — словно диковинные звери- красные с желтым и все в разноцветных пятнах, а эти- зелёные с черными и коричневыми полосами. Радиатор и капот самые обычные, но кабины нет, а вместо салона- смотрящее назад орудие. Марина знает какое — девяностомилеметровая зенитная пушка обрзца 939 года, в просторечии именуемая «девять-девять»- по калибру и году принятия на вооружение. На одном шасси вместо пушки размещается дальномер. Горизонтальная труба с кучей рукояток, штурвалов и циферблатов делает машину похожей на аппарат из фантастического романа. На четырех машинах орудия. Ещё на батарее имеются две машины с прожекторами, выкрашенные камуфляжными цветами, автобус и лохматый щенок по кличке Кронпринц, таскающий на ошейнике два мирренских ордена времен Первой войны.
Мальчишки из школы частенько отираются вокруг батареи, Кронпринц крутится вокруг них, выпрашивая вкусненькое. Марина считает пса жуликом и бездельником. Сама она интересуется, в основном, машинами.
Особенно одной, с неисправным двигателем. Языкастую девчонку сперва с шуточками пытались прогнать. Потом махнули рукой. А спустя пару дней стали слушать её советы. Даже спросили: «У тебя отец, что, главный конструктор на автомобильном заводе — больно уж лихо ты в машинах разбираешься?»
«Ну да, — ответила Марина, — инженерное образование у него есть. А сейчас он на войне»
Больше вопросов не задавали.
Что-то неопределенное зелёного цвета с радостным тявканьем выкатывается навстречу.
Все отпрянули. Пес непонимающе гавкнул. Обычно на него так не реагировали. С трудом узнают в зелёном существе Кронпринца.
— Что это с ним?
Из-за спин голос. Все оборачиваются.
— Волчанка, — чавк, — зелёная, — чавк.
У кустов стоит Марина Херктерент и грызёт яблоко.
Все непонимающе уставились. Нелюбовь Херктерент к собакам, кошкам, птицам и прочей живности, за исключением змей, лягушек и ящериц, общеизвестна.
— Ну да, зеленая волчанка — чрезвычайно опасное кожное заболевание. Передается при тактильном контакте.
— Чего?
Огрызок плюхается в траву у ног спросившего.
— Гладил ты этого балбеса, вот чего. Ну, а теперь жди!
— Чего?
— Расчегокался! Волчанки зелёной. С тобой-то особо страшного ничего не будет- подумаешь, волдыри, как при ожогах, ты коротко стрижен, так что просто налысо обреют. Как и всех, кто с этой псиной контактировал.
— Ой! — испуганно сказала одна из девочек
Марина с усмешкой смерила взглядом её кудри.
— Правильно «ой!», с волосами можешь попрощаться, и радуйся, если рябой не останешься. Это же зелёная волчанка. С месяцок походишь в йоде и зеленке — будешь как новенькая. Если повезет, конечно. А не повезёт — будешь, как от ветрянки в тяжелой степени, только раз в десять хуже.
— Что же делать? И почему никто из артиллеристов не заболел?
— Так это детская болезнь, у взрослых на неё иммунитет. В общем, дуйте в медпункт, а я пошла. Больно лениво на ваши волдыри любоваться.
— А ты?
— А что я? В отличие от вас, я с псиной не лизалась и с рук не кормила, а от человека к человеку это заболевание не передается.
Марина поворачивается, собираясь уйти.
— А ну стой!
Софи появляется, словно из-под земли. Норов сестер всем прекрасно известен. Сейчас что-то будет.
— Привет, Софи. Что, тоже решила с Кронпринцем пообщаться?
— Я знать не знаю никакого Кронпринца, но я очень желаю знать, куда подевались все тюбики с изумрудной и травяной зеленью из моего этюдника?
Марина шаркает ножкой. Опускает глаза. Собравшиеся начинают понимать причины возникновения зеленой волчанки.
— Что молчишь?
Марина делает пару шагов назад.
— И не думай отпираться! Я и так вижу — показывает на чешущего за ухом Кронпринца — куда подевалась моя краска!
Марина ухмыляется.
— Я тебе новую куплю. Только не плачь. Маленькая! — проворно показывает сестре язык.
— Да… — Софи задыхается от бешенства, — Да это ты у меня сейчас плакать будешь! Ребята, хватай её — чую кто-то скоро нежно-розовым будет!
Сказать что-либо значительно проще, чем осуществить. Марина выхватывает из кармана и с размаху швыряет в бегущих какой-то шарик. Хлопок. Яркая вспышка.
Когда в глазах прояснилось, Марины в поле зрения не обнаружилось.
Софи поднимается с земли. Цедит сквозь зубы.
— Профессор говорил, что из лаборатории пропал весь магний. Вот это значит, кто его уволок! Хотя он и так не особо сомневался, чьих это рук дело. Больше интересовался зачем!
Марина бесстрашно смотрит на командира батареи. То, что говорит эта девчонка, выглядит немыслимым, и одновременно, таким правдоподобным.
— Доказать можешь?
Марина разворачивает чертёж. Выполнено по всем правилам. Штамп в углу — и тот заполнен.
— Тебе кто-нибудь помогал?
— Нет. Но зато я знаю армейскую мудрость: инициатива наказуема.
Учения зенитчиков — одно из любимых развлечений.
Почти всё как на войне, только после команды «огонь» не возникают в небе шапки разрывов. Да не предшествуют началу учений сирены воздушной тревоги. Впрочем, с той памятной ночи их вообще не слышали. Для своей стратегической авиации миррены нашли какие-то более важные цели.
Командир батареи пришел в школу. Спросил, где кабинет директора, ему показали, но сказали, что он во дворе. Марина командира заметила, подходить не стала, за ним увязалась.
Козырнул. Представился.
— Я по поводу одной из ваших учениц. Марины Херктерент.
— О нет! Что она опять натворила?
— Натворила? Совсем ничего. Наоборот, я пришел доложить, что её следует наградить.
Директора давно не видели столь удивленным.
— Наградить? Херктерент?
— Да. Предложенные ею улучшения, касающиеся систем питания двигателя Б-4, значительно увеличивают межремонтный ресурс. Так как эти улучшения могут быть легко применены на всех машинах, оснащенных этим двигателем, это значительно увеличит надежность двигателей и упростит эксплуатацию машин.
Директор смотрит, мягко говоря, непонимающе. Командир продолжает.
— Улучшения достаточно серьезны, военнослужащего я бы наградил внеочередным отпуском, и подал бы представление о награждении медалью «За заслуги».
— Вы серьезно?
— Абсолютно, если нужно могу предъявить изготовленные ею чертежи.
— Её бы энергию — да в мирных целях…
— Не понял.
— Да я это о своем.
— Кстати, профессор, Херктерент здесь. Вон там за кустами прячется.
Марина демонстративно неторопливо выбирается на дорожку. Раз уж засекли… И не знают, как на её выходки реагировать.
Склонив голову набок, изучает директора и командира батареи, так, словно впервые их видит. В комбинезоне и берете, похожа на мальчика.
— Как вы её заметили?
От улыбки офицера веет холодком.
— Не будь у меня так развито боковое зрение, не разговаривал бы я с вами сейчас, профессор.
— Вам необходимо получить техническое образование, вы прирожденный инженер.
Список трофеев Марины увеличился на армейский ремень, пилотку со звездой, гвардейский значок и гильзу от зенитного снаряда, приспособленную в качестве напольной вазы. Предметом всеобщей зависти теперь служит нагрудная металлическая бляха с гербом — так и не отмененный формально знак артиллерийского офицера.
