Владимир Васильев - Тысяча замков

Вспомнив слова чародеев, Вишена сосредоточился и постарался притянуть все зеленое из потока к себе. Выходило плохо. Но он пробовал вновь и вновь, и стало постепенно получаться, зеленого рядом становилось все больше и больше, поток забурлил, и вот уже всплески зеленого едва не задевают за лучик, тянутся к нему, стремятся…

И вдруг с ревом поток разделился. Все зеленое враз слилось в могучую струю и, выгнув крутую спину, перехлестнуло через Вишену, обрушившись на невесть когда вспыхнувший квадрат. Через Боромира перетекал такой же неистовый поток. Встретившись у квадрата, два потока слились в один, завертелись, все ускоряясь, словно водоворот, словно смерч, торжествующе завывая.

Кто-то направлял этот водоворот. Наверное, Тарус и Боград. Белая точка в квадрате превратилась в белую черту.

Поддерживать зеленый поток оказалось совсем нетрудно, куда трудней было его вызвать. Вишена сообразил, что все его силы уходят в основном на то, чтобы не дать красным струям попасть себе за спину. Только красным – струи остальных цветов Вишену просто не замечали, словно и не происходило ничегошеньки.

Время исчезло. Исчезло все, кроме пляски разноцветных струй, да еще ощущения неповторимой силы.

В какой-то момент Вишена понял, что начал уставать; черта в квадрате стала ослепительной, обжигающей, а два потока по прежнему сливались в бурный смерч, что покачивался и приплясывал.

Распалось все в одно мгновение, Вишена вывалился в обычный мир, в лес на поляну, пошатнулся и грохнулся на спину, не в силах устоять. Меч он все так же сжимал в руках, руны на гарде горели ослепительным чисто-зеленым огнем. Упал он потому, что ноги в сапогах по щиколотки погрузились в плотную землю. «Словно ветка, что вмерзла в лед», – подумал Вишена ошеломленно. Высвободить ноги оказалось очень непросто.

Боромир тоже не устоял, и сейчас сидел на траве, упираясь руками в землю. Славута, словно захмелевший, покачивался и бессмысленно улыбался, у Анчи дыбом стояла шерсть, а сам он, опустившись на корточки, неудержимо чихал. Хокан неподвижно сидел в квадрате, а сапфировый меч сиял, словно продолговатое солнце с синей точкой у одного из концов. И только Боград с Тарусом выглядели просто безмерно уставшими.

Костры полыхали, как гумно в засуху. Успела опуститься ночь, но на поляне было совсем светло, в основном от меча в квадрате.

Боград закашлялся, а Тарус негромко предупредил всех:

– Отходим… К лесу…

Вишена сначала не понял куда, ведь лес был повсюду, окружая поляну плотной ядреной стеной, но потом сообразил: на юг надобно, за спину Хокану. Упрятав меч в ножны, он на негнущихся ногах побрел за остальными.

У первых деревьев лежало бревно, будто специально оставленное здесь вместо лавки. Все и уселись, как ласточки на жердочке, рядком. Сзади подкрался Роксалан.

– Ну как? – шепотом спросил он. – Мы уж не знали что делать… Вечер прошел, полночи прошло, а вы все сидите. Вокруг так и сверкает, словно черти балуют…

Роксалан частил, глотал слова. Видно, переволновался.

– Погоди, друже, дай отдышаться… – протянул Тарус. – Все получилось.

– А Хокан где? – чикм, видать, не желал, чтоб они отдышались.

– Там сидит. Его нельзя трогать.

– Да? – всполошился Роксалан. – Пойду, скажу, там Атяш с Проном, как бы не сунулись на поляну…

Чикм торопливо убежал, огибая открытое место. Пришли Похил с Пристенем и Гонтой и тоже уселись на ствол-лавочку.

Вскоре костры у квадрата из бревен стали медленно гаснуть, стреляя искрами и громко треща. Яркий свет пламени сменился мерцающим рдением углей.

Хокан, держа в руке тускло блестящий меч, пришел с поляны перед самым рассветом.

Корреспондент Тарус/Т, используя аборигенные аналоги антенн-эффекторов, произвел полную зарядку батарей импульсного волновода со встроенным лок-резонатором, экспериментальная модель в стадии разработки, экземпляр 2.

Согласно протокола V34 ситуация близка к критической.

Конец отчета.

Рабочая коррекция.

Блокада активного вмешательства.

Задействовать протокол V42; отменить категорию ЬЬЬ; ввести категорию ЬЬ.

Время перезагрузки: 946-е локальные сутки по основному лучу, 19.00.

Лист перезагрузки согласно протокола V42.

Метка на исполнение.

Конец.

15. Храм Круч

Путь по Лореадорской долине был совсем недолгим. Мощеная камнем дорога привела к Зорану, гномьему замку, несколько отдалившемуся от гор. Дальше дороги не было, шли просто по телу равнины, подминая густые травы. Грифонов оставили у Хамара, там же остались пегасы Ларса, Хокана и Вишены. Только дракон Гонты куда-то улетел; венед долго глядел ему вслед. Вишена уже устал рассказывать друзьям, что ждали у гномьей столицы, о всех событиях прошедшей недели – об Отринутом Склепе, о цвергах, о поляне у Бартела и о сапфировом мече. Но его снова и снова просили повторить, и Вишена вдруг понял, что невольно стал добавлять несуществующие детали, что-то менять в рассказе, и вовремя спохватился. А сам подумал: вот так возникают легенды, столь же сильно отличающиеся от правды, как небо от земли.

За Зораном их обогнало посольство Всадников – целая вереница воинов в бело-голубых одеждах на сильных степных скакунах. Впереди ехало несколько кондотьеров из старых. Боград и Похил коротко переговорили с ними, и всадники ускакали вперед.

– У Щага и Продиаса полно аргундорских лазутчиков, – объявил Похил. – Верно, там что-то зреет.

Неясные громады гор маячили слева, на юге, окутанные дымкой. За горами высились стены Гриффинора, и воспоминание о причастности к его возрождению грело многие сердца.

Храм Круч, вопреки названию, стоял на равнине. С трех сторон его окружал насаженный людьми лес, а кручи виднелись только со свободной южной стороны. Сюда, на горы, Храм был обращен лицом. На юг убегала и единственная дорога; Боромир сказал, что она потом отклоняется к западу, где стоит на отроге пограничный гномий замок Кармел.

Флаги разных цветов вились перед Храмом. Уже прибыли Всадники, Воины Лунных Заводей и послы Подземного Народа. У белых стен замка было не протолкнуться. Кондотьеры зашли за невысокую ограду, поставленную скорее для красоты, чем для защиты, простые воины остались снаружи. Неумолкающий ни на миг гомон висел во льющемся с гор пахучем воздухе и Вишене Храм почему-то напомнил пчелиный улей.

С запада приближались посланцы Штормового Суладора – Вишена уже знал, что невдалеке удобная гавань. Прилетели на грифонах два новых кондотьера Девятого Народа; Бролин, Харальд, Херцог и Омут тотчас убежали к ним. Это были настоящие кондотьеры, а не скитальцы по мирам, случайно занесенные в Иллурию. Из людей Сириана еще никто не появился, и Вишена бесцельно бродил от группы к группе, невнимательно вслушиваясь в разговоры.

«…ни одной пустой руины! Клянусь вам…»

«…только волки. Вот и попробуй отбиться. Да еще почтовых сов сбивают раз за разом, как там орки столько лет держатся – не пойму…»

«…это вам не грифон толстопузый, это куда крепче и быстрее…»

«…полста мечей всего. Не хватит им силы, отобьют замок, как ни жаль…»

«…и потопили оба корабля. Шесть лет мы на том острове сидели, пока не спустились в руину. И что же? Там был выводок длиннокрылов, и они присоединились без боя…»

Вишена бродил, размышляя о странностях Иллурии, мира вечной войны. Хоть и говорил Похил, что больших битв не случалось уже лет двадцать, что есть, то есть: война в Иллурии лишь затихает, но не прекращается никогда. Какой странный и безжалостный мир! И вместе с тем – какой несчастный.

Ближе к вечеру у Храма затрубили в рог, сзывали кондотьеров на совет. Значит, уже все собрались. Вишена пошел к низкой оградке и налетающий с гор ветер шевелил его белый плащ.

Стражи то и дело стучали перчатками о щит, приветствуя подходящих к Храму кондотьеров. Снова были расстелены ковры перед рядом ступенек, взбегающих к сводчатой арке над входом, снова расселись посланцы теперь уже Семи Народов по цветам. Сириан, окруженный несколькими воинами, заметил Вишену и призывно взмахнул рукой. С другой стороны сюда же шли и трое датов в белом. Поздоровавшись, Вишена сел около Сириана. Рядом негромко переговаривались эльфы – много, десятка два. Среди них Вишена разглядел и Ларса, и Гунна с Вервортом, и Хокана, носившего теперь сапфировый меч. Хокан начал привыкать к новому клинку, даже подмигнул Вишене, впервые за два дня.

Дальше разместились гиганты Суладора, потом гномы, Всадники, мореходы и с краешка – шестерка лиловых. Омут задумчиво глядел на высокие пики, подернутые маревом тумана.

Открыл Совет Первый Гном, Вишена сразу его узнал. Поприветствовав, как того требовали обычаи, посланцев он заговорил о деле. Невольно вспомнилась его речь у только-только поднятого Гриффинора – такая же страстная и зовущая.