Андрей Самойлов - Последний переход
– Васильевич. – Пашка кивнул. – Отчасти. Я – пехота… Общевойсковое командное окончил.
Лесник с улыбкою ответно покивал головой – видно было, что память вернула ему что-то свое, давным-давно оставшееся в прошлом.
– Юра говорит: спасибо, – объявил отрок и отодвинул от себя пустую миску.
– Орел, – похвалил его Павел. – Дневалить вместе будем? Посуду мыть?
– Юра будет.
– Он молодец, – тепло сказал Сергей Аристархович.
Потом еще пили чай, густой, с дымком, обжигали губы жестяными кружками. Беркутов с Забелиным повспоминали каждый свои армейские будни, посмеялись… Но когда попили, как-то посерьезнели сразу.
– Ну-с, господа хорошие, – и в голосе хозяина звучала решимость. – Делу время… Давайте-ка отдохнем немного да пойдем.
– Вздремнуть? – спросил Княженцев, зевая – его в самом деле клонило в сон.
– Если чуть-чуть, – предупредил лесник. – Полчаса. Через час, не позже, надо выходить.
– Есть чуть-чуть! – весело отрапортовал Егор. – Где у вас здесь можно притулиться?..
Изъявил желание «присонуть» и Павел, после того как справится с посудой.
– Ну, Гагарин, – скомандовал он Юре, – берись! Счас мы с тобой все отдраим.
Беркутов вышел из дому.
Он остановился на крыльце, поглядел вверх, на еловые пики. Они едва заметно качнулись, словно от его взгляда. И он грустно усмехнулся этому.
За спиной скрипнула дверь, это вышел Аркадий. Остановился сзади, кашлянул.
Сергей Аристархович посторонился.
– Пройти хотели?
– Нет, – сказал Аркадий. – Я к вам. Несколько слов.
– Слушаю вас.
Гость кашлянул вторично:
– Если можно, отойдём немного?..
– Извольте, извольте. Вот туда, к сараю.
Отошли.
– Так что вы хотели мне сообщить? – Беркутов смотрел в сторону.
Кауфман помолчал, затем сказал негромко:
– У вас кровь на левом сапоге.
А, черт. Беркутов глянул вниз. Вое верно: на мыске левого сапога застывшая и загрязнившаяся кровавая нашлепка.
– А у вас глаз – алмаз, Аркадий.
– Не совсем так, – вполголоса поправил Кауфман. – Я чувствую. Ну… вы же понимаете.
– Да, – Беркутов серьезно посмотрел на собеседника. – Я понимаю. Скажите… выстрелов здесь слышно не было?
– Нет. А что, несколько раз стреляли?
Беркутов снова глянул себе под ноги. Рассказывать не хотелось. Но надо. Пожалуй, надо… И он рассказал.
* * *Кауфман все выслушал очень спокойно.
– Вот как, – заметил он. – Да, хуже, чем я думал.
– Могло, в принципе, быть куда более скверно.
Кауфман кивнул, соглашаясь.
– Да, Аркадий… простите, как вас по батюшке?
Тот отмахнулся:
– Хватит и Аркадия… Что вы хотели?
– Вот что.
Беркутов полез во внутренний карман форменной своей куртки и вынул «макар» Пыжова.
– Подарок от покойника… – сорвалось с языка у него, не успел удержать. – Простите, ради бога! Идиотская шутка.
– Ничего. – Аркадий взял пистолет, покрутил в руке. – Я, конечно, человек сугубо штатский…
– Вы знаете, мне ни Павлу, ни Егору не хочется говорить о случившемся. Кстати, они не догадываются?
– Судя по всему, нет… Вы мне примерно покажите, как им пользоваться!
– Давайте…
Беркутов преподал Аркадию очень краткий курс ликбеза в обращении с оружием.
– Вот так. Держите.
– Да уж… Рядовой необученный Кауфман…
Сергей Аристархович и сам видел, что выходит горбато, да уж ничего не попишешь. Реальных боевых единиц у них все равно было две: он сам да Павел. Аркадий же с Егором явные шпаки, ну уж а про Юру и говорить нечего.
– Впрочем… – Тут бывший ракетчик призадумался. – Конечно, можно было бы пробраться на территорию нашей бывшей части…
– А там сейчас что?
– Да ничего; все брошено. Но есть схрон. Оружие.
– И что, никто не знает?!
– Скорее никому это не надо. Местным то есть. Игра не стоит свеч! Слишком уж хорошо им известны причуды здешнего леса. Ну, добудешь ты автомат – а потом из лесу вовек не выйдешь, так и останешься с автоматом своим в обнимку.
Аркадий тщательно спрятал в объемистом внутреннем кармане джинсовой куртки пистолет.
– Ну, если так, то почему бы не попробовать?.. У Юры ведь, вы говорите, иммунитет?
Беркутов осторожно потер кончиком пальца уголок левого глаза.
– Это не я говорю… Но обсудим, отчего же, – такой прозвучал неопределенный ответ.
* * *Обсуждать уже пришлось очень скоро. Беркутов действовал действительно строго по расписанию: дал Пашке с Егором дрыхнуть ровно полчаса, после чего они умылись, взбодрились, а уж затем все, кроме, понятное дело, Юры, сгрудились вокруг стола с расстеленной на нем картой.
Остро отточенным карандашом Беркутов сделал отметку.
– Вот наша фазенда.
Вторую отметочку:
– А вот здесь наша часть… была.
– А вот это, я понимаю, Зираткуль. – Павел указал пальцем на голубенькое пятнышко – озеро.
– Точно. Его после войны стали на картах обозначать. Приблизительно, конечно.
– Хм… – Пашка сделал умное лицо. – Не то чтобы по пути…
– Но можно и заглянуть, – закончил мысль Егор.
Заглянуть, конечно, можно, но можно и не заглядывать. С одной стороны да, с другой нет. Остановились наши витязи на распутье – налево пойдёшь… направо пойдёшь… Говорили много, но как-то все без толку.
Разрешил ситуацию Сергей Аристархович, как и положено старейшине.
– Постойте ребята, – произнес он. – Давайте-ка, Георгий, проверим вашу теорию. Ведь и в самом деле, устами младенца… Юра!
Юра, грустно согнув спину, сидел в отдалении на лавке. На зов хозяина он вопросительно обратил взгляд.
– Юра, как думаешь: мы в часть пойдем или нет?
– Юра не знает, – прозвучал мгновенный ответ.
Пашка скверно выругался:
– Ну, вот вам и уста младенца, мать их!
– Надо иначе поставить вопрос, – предложил Егор.
– Ставь, – сказал Пашка.
– Сейчас, – пообещал Егор. И поставил: – Юра! Нам надо идти в часть?
– Надо, – Юра кивнул.
– Вот так-то, – сказал Егор.
– Лихо, – Аркадий улыбнулся.
На том и порешили. И после этого стало уже отчетливо ясно: все, Рубикон перейден. Надо идти.
«Там, за гребнем лощины, коварный враг. Только вперёд. Только вперед. Рычаги на себя – и вперёд. На врага. Вперёд…» – почему-то вспомнилось Егору. Он невесело улыбнулся своим мыслям. – «Ну что ж, вперёд, тогда вперёд. И он шагнул отважно…».
Сборы были недолгими. Взяли с собой продукты, палатку, теплые вещи – все оказалось в запасе у хозяина, даже кеды старенькие и носки нашлись, специально для Юры, который, конечно, в галошах далеко бы не ушлепал. И рубаху старенькую джинсовую ему выделили. Сам Беркутов, разумеется, не забыл карабин, Пашка вынул свой пистолет из кармана куртки и переложил его за ремень брюк. Кауфман, глядя на Пашку, сделал тоже самое.
– Откуда это у тебя? – удивился Пашка.
– Беркутов свой отдал, – ответил Аркадий, не вдаваясь в подробности.
– Ты стрелять-то хоть умеешь?
– Стрелял на сборах. Не снайпер, конечно…
У Егора же с Юрой, тезок, ничего из оружия не было.
– Присядем «на дорожку», – предложил Княженцев.
Присели кто куда.
– Карта здесь штука относительная, – предупредил лесник, когда тронулись.
– Мы уж убедились, – проворчал Павел.
* * *В путь пустились по всем правилам. Возглавлял походную колонну, естественно, Беркутов, за ним Юра, потом Егор, Аркадий и – Забелин, как контр-адмирал, прикрывающий эскадру.
Постепенно смолкли разговоры, ходоки втянулись в хороший рабочий ритм шага. И дорога вроде бы пока не врала, не путала их. Беркутову, в общем-то, не нужна была карта, он все здесь наизусть знал, ориентировался по давным-давно ведомым ему приметам.
Смещение пространства-времени, впрочем, не замедлило дать знать о себе. Чуть больше получаса двигались путники, то есть по нормальным меркам трех километров не прошли, а перед Сергеем Аристарховичем явно замаячили приметы окрестностей их военного городка. Раздвоенная сосна – вон она, слева от тропинки.
Беркутов замедлил шаг, обернулся:
– Не устали?
– Юра не устал.
– Жарко, – отозвался Егор. – Спина вся мокрая.
Лесник засмеялся.
– Похоже, скоро будет привал.
Он не ошибся. Дорога немного повела их вверх, они взошли на невысокий перевал, и – оттуда открылся им военный городок, который давно оставили люди.
ГЛАВА 13
Некоторое время все пятеро молча стояли и смотрели. Здесь, на вершине, дул легкий ветерок, приятно овевал разгоряченные лица.
Беркутов кашлянул.
– Вот там, видите… – заговорил он странно измененным голосом… поморщился, откашлялся громогласно и заговорил нормально: – Вот, видите, слева бараки?..
Мог бы не спрашивать. Все не слепые, все видели заброшенные угрюмые строения из давным-давно некрашенных, потемневших досок. У одного из них посередине провалилась крыша.
