Андрей Самойлов - Последний переход
Когда, как произошла подмена человека монстром?.. Этого, конечно, тоже никто не ведал. Не знал и Беркутов, он мог знать только результат. И вот теперь еще он знал, что должен остановить сорвавшегося с цепи нелюдя. Немедля! Немедля! Не опоздать!..
Где-то в глубине души он уже знал, что опоздал. Боялся поверить в это, боялся взглянуть в то, что вспыхнуло в душе и обожгло его. Он опоздал.
Но он не отступил, не расслабился. Неслышно он скользнул к забору. Остановился на миг, прикидывая, как лучше перемахнуть через забор, оставаясь незамеченным.
Замешкался ли он? Впал в нерешительность?.. Он сам не смог сказать точно. Точно лишь то, что этот миг стал роковым.
В доме грохнул выстрел.
Беркутов так и осел у забора, ноги подогнулись, будто пуля попала в него.
«Все… – промелькнуло в голове – Поздно! Поздно!..»
Дверь дома распахнулась от злобного пинка ногой, и на крыльцо шагнуло то, в обличье Пыжова.
Если бы нынче увидали его парни – не узнали бы.
Ничего добродушно-пустякового не осталось на его лице. Не было больше немудреного деревенского простачка. Был обозленный, с клыками рот, хриплое рычание вырывалось из него. Глаз почти видно не было – их свело в щели, щеки распухли, волосы щетинились на голове.
Карабин Беркутова был готов к бою. Надо было лишь снять предохранитель. Он так и сделал.
Миг – и он стоял твердо, карабин – в плечо. Он был хороший стрелок.
Ему нечего было бояться. Он не прятался. И монстр увидел это.
От ужаса все волосы урода стали дыбом, а пальцы судорожно зацарапали по кобуре, не находя защелки.
Беркутов нажал на спуск.
Конечно, легче было бы целиться в грудь, вообще куда-нибудь в туловище, ко сейчас Сергей Беркутов о том не думал. Он навел ствол точно в голову монстра – в пораженный ужасом, безумный, дикий глаз.
И точно звук погас во всем мире – на несколько секунд.
Беззвучно выхлестнуло пламя из дульного среза СКС…
Глаз монстра провалился, отлетел кусок затылка…
И монстр упал, задергал ногами, заскрёб руками по земле. Тело его выгнулось дугой, последний раз дёрнулось – и замерло. Всё.
* * *И включился звук, зашумели деревья, отчаянное карканье вспугнутых выстрелами ворон понеслось над тайгой. Беркутов перемахнул через плетень, взбежал на крыльцо. На труп не взглянул даже, сразу в дом.
Он знал, что там, и был готов. Но сердце не совладало с этим, оно сжалось, когда Сергей увидел убитую старушку. Он болезненно сморщился, стон вырвался изо рта.
«Поздно, поздно! Опоздал, идиот!..»
Стало пусто в душе. Но что же делать – слезами горю не поможешь, и он справился с собой. Он закрыл глаза на миг, развернулся и пошел прочь.
На крыльце он приостановился, нагнулся к мертвецу, вынул из кобуры пистолет. Обычное табельное оружие, ПМ. Выщелкнул обойму – одного патрона не хватало.
Затем Беркутов вернулся к тому месту, откуда выстрелил. Пошарил в траве и нашел гильзу от карабинного патрона. Она была еще теплая на ощупь. Он сунул ее в карман.
Теперь надо искать Юру. Где он может быть?.. И тут же родилась подсказка: на пристани, у реки.
Беркутов бросился вдоль забора к берегу. Добежав до склада, он увидел дощатые мостки, и сердце его радостно дрогнуло: Юра. поджав ноги под себя, сидел, ссутулясь, на досках.
Лесник торопливо пустился вниз, балансируя руками: карабин нарушал равновесие. Из-под ног с шуршанием катились по тропинке земляные крохи.
Хотел окрикнуть Юру, но передумал. Через полминуты он уже был внизу, быстрым шагом подошел к парню, тогда позвал негромко.
– Юра!
– А, – как-то безжизненно откликнулся тот.
Спина его была согнута, руки расслабленно брошены вдоль тела, голова провисла.
Беркутов встревожился.
– Юра, – повторил он и заглянул в лицо сидящему.
Как ни был он закален жизнью среди странного, но здесь и он испытал потрясение, увидев, что мальчик плачет. Юра пытался бороться с собой, удерживать слезы, но они катились и катились по щекам и капали на доски.
Беркутов присел рядом.
– Юра… ну, Юра, – заговорил он мягко, – что ты…
– Жалко. – Юра всхлипнул.
Что было сказать на это?.. Лесник только кивнул, отвел глаза.
– Понимаю, – помолчав, произнес он. – Понимаю… Я виноват. Опоздал. Чуть бы пораньше…
Юра что-то невнятно булькнул сквозь слезы.
Какое-то время Беркутов утешал бедолагу и, кажется, успокоил. Затем встала задача втолковать парню, что им сейчас обоим необходимо вернуться в избушку лесника, а после и далее… Сделать это было нелегко – понятно, Юра – дурачок; так что когда Сергею Аристарховичу удалось донести свою мысль до Юриной головы, он почувствовал себя так, словно пробежал километр с тяжелым мешком на спине.
Однако донес-таки. Юра в последний раз всхлипнул, утер грязной ладошкой слезы, встал. Они пошли в гору – Юра впереди, в своих неизменных галошах на босу ногу, лесник следом.
Вскарабкались по круче, задами обогнули участок Клавдии Макаровны. Когда проходили мимо дома, Юра задрожал, ноги у него чуть не запутались; но Беркутов ободрил его, похлопал по плечу – успокоил, словом. И они без приключений добрались до избушки.
В нее хозяин шагнул первым и правильно сделал. Парни так и подпрыгнули, а Пашка выхватил свой пистолет – войди сперва Юра, черт знает чем бы это закончилось.
– Фу ты, – с облегчением выдохнул Павел. Опустил руку. – Прозевали, шляпы!
Это было самокритичное замечание.
– Ничего, – сказал Беркутов. – Бывает хуже… Ну-с, прошу любить и жаловать: Юрий… как тебя по батюшке?
– Юра – сирота. – Юра грустно шмыгнул носом.
Егор невольно улыбнулся.
– Ну, ничего, – повторил Сергей Аристархович, – Проходи, присаживайся. Может, ты кушать хочешь?
– Юра хочет, – согласился Юра.
– Может быть, и вы хотите? – Беркутов обратился к путешественникам.
Княженцев с некоторым удивлением ощутил, что он и вправду проголодался. Успел.
– А ведь, пожалуй, стоит, – сказал он.
– Не возражаем, – бодро приветствовал такое дело Забелин.
– Вот и хорошо, – сказал Сергей Аристархович. – Сейчас пообедаем.
– Что там в деревне произошло? – спросил Аркадий.
Хозяин запнулся. Рассказывать о происшедшем сейчас сил не было.
И видно, Аркадий это понял. Они быстро встретились взглядами. Кауфман прочитал в глазах визави все – и опустил свои. Рот его плотно сжался.
Это длилось мгновение – не больше.
– Да ничего особенного, – сказал Беркутов. – Ложная тревога. Мне показалось, с Юрой что-то, я сразу к пристани… знаю, что Юра там, там его и нашел. Так ведь, Юра?
Парнишка смотрел куда-то вбок, на угол печки.
– Юра там, – подтвердил он тонким, птичьим голосом.
– Садись, – сказал ему Беркутов. – Сейчас кушать будем.
– Слушай, земляк, – подал голос Павел, – а что это ты о себе все в третьем лице: Юра да Юра… А где у тебя «я»?
Юра вроде бы не понял вопроса. Он сел на лавку и все так же смотрел на печной угол. Шмыгнул носом.
Пашка ответа не дождался, пожал плечами. Вид при этом у него был типа: «Ладно, шут с тобой».
– Давайте, давайте. – Сергей Аристархович увидел, что пора вмешаться. – Обед сейчас организуем.
– Участкового в деревне не видели? – спросил Егор.
– Нет.
И Беркутов покосился на Юру. Тот, молодец, сидел, молчал, как ни в чем не бывало.
– Да уж… А он сюда не припрется?
– Нет, не должен, – лесник постарался ответить Княженцеву как можно спокойнее и равнодушнее. Даже любезно. – У него, видите ли, есть определенный горький опыт. Знает, что ко мне ему соваться не стоит.
Поверил этому объяснению философ или нет, осталось невыясненным, но во всяком случае расспросы он прекратил. Возможно, что именно в сей миг его желудок особенно потребовал еды.
– Да, так что там про обед, Сергей Аристархович?..
* * *За обед все взялись дружно, и менее чем через час с аппетитом хлебали невероятно вкусное варево из пшена, картошки, мяса, лука, специй – «кон-дер», как определил блюдо Забелин.
– М-м, – произнес он. – У вас, Сергей Аристархович, кулинарный талант!
– Вызванный нуждой. – Беркутов усмехнулся.
Тут в Пашкиных глазах что-то мелькнуло такое, чего вслух он сказать не решился. Он как-то замешкался на пару секунд, крякнул и заел невысказанную мысль очередной ложкой похлебки.
– Кто дневальный по кухне? – с набитым ртом прогудел он.
– Ты, – сразу ему и ответил Егор.
– Это почему?
– По кочану. Потому что сам тему и родил.
– Да я не против. Разве я что говорю…
Беркутов улыбнулся:
– Коллеги мы с вами. Павел?..
– Васильевич. – Пашка кивнул. – Отчасти. Я – пехота… Общевойсковое командное окончил.
Лесник с улыбкою ответно покивал головой – видно было, что память вернула ему что-то свое, давным-давно оставшееся в прошлом.
– Юра говорит: спасибо, – объявил отрок и отодвинул от себя пустую миску.
