Олег Никитин - Черный Шаман
– Слушай, возьми и на меня порцию, камрад.
– А сам-то чего?
– Я пойду ополоснусь в реке. Проклятый крокодил обслюнявил меня с головы до пят. Еще и пыль. Разве не видишь, какое я чучело? Если сейчас не смыть всю грязь, то начнется чесотка, стригущие лишаи и дизентерия. Тебя же первого заражу.
– Почему это меня? – возмутился Ирвин, на всякий случай отодвигаясь подальше от Вадима. – В машине с тобой капрал Зейла сидит. Ее и заражай.
– Ты что думаешь, она во время ночевки будет спать со мной в одной хижине? Нет, со мной будешь спать ты. Не забывай, солдат, что у нас важное задание.
– Если чистюля Ирвин не согласен разделить с тобой ложе, возьми меня, – вылез откуда-то добросердечный воин Джадо. – Я буду спать с тобой в одной хижине, прекрасный Вадим, и оберегать от злопамятного Кваквасы! – В доказательство он свирепо потряс над головой своею фузеей. С нее тут же посыпалась не то пыль, не то ржавчина. – Совсем бесплатно, мой белокожий соратник, по любви.
– Ладно, – поспешно согласился Ирвин. – Можете пока любезничать, а я пошел за жратвой. Так и быть, прихвачу тебе что-нибудь. Только не отдавай метикалы кому попало, чувак.
Он недовольно взглянул на любвеобильного Джадо и двинулся к полевой кухне, роль которой выполняла груда пальмовых листьев. Туда уже спешила большая часть воинства таха. К счастью, голод в организме Джадо пересилил страсть, и он также ринулся к припасам.
Расстегивая на ходу пропотевший, просоленный комбинезон, Вадим зашагал в противоположную сторону, к реке. До нее было метров тридцать. На ровном песчаном берегу не лежало ни одного крокодила. Кажется, кровожадные рептилии вообще отсутствовали в этом месте. Иначе почему две флегматичные старухи так смело полоскали в мутноватых водах ветхое тряпье, забредя в реку почти по пояс? Их вислые груди наполовину погрузились в воду.
Вадим отошел от старух на десяток шагов вверх по течению. Не хватало еще, чтоб в его сторону стекали мыльные струи, полные негритянских вшей и блох! После чего он окончательно разделся, оставшись в одних трусах. Чернокожие прачки, одна другой страшнее, внимательно посмотрели на его светлое тело, перебросились парой дикарских фраз и обидно захохотали. Диверсант не стал обращать внимания на глупых ведьм и опасливо потрогал ногой воду. Вода была отличная, хоть и мутная. Он смело побрел вглубь.
Сперва он решил постирать форму. Но стоило ему начать полоскаться, как грянул новый взрыв смеха. На сей раз веселились воины Черного Шамана. Большинство из них поедали бананы или консервы и показывали на бывшего сержанта пальцами.
– Смотрите, этот белый орангутанг занят старушечьим делом!
– Еще немного, и у него вырастут такие же мешки на груди!
Пуще всех веселился Квакваса:
– А может быть, он пришел на водопой и втягивает воду нижним ртом?! Да, да, точно! Глядите, как быстро мелеет река! Эй, ты, смотри не захлебнись!
Солдаты повалились на берег от хохота. Вадим медленно сатанел, но виду не показывал. Ему жутко хотелось выбраться на берег и поколотить подлого Кваквасу. А лучше утопить, как тот собирался утром утопить Вадима вместе с БТРом и Зейлой. Однако диверсанта останавливало незнание боевого Устава армии таха. Вдруг за драку военно-полевой суд приговорит зачинщика к страшной смерти? Например, в пасти гиппопотама. А то обмотают гранатами и заставят атаковать блокпост ООН. Или, того хуже, разжалуют из водителя в пехоту, к вящей радости Кваквасы?
Вадим скрежетнул зубами и стал с удвоенной яростью тереть комбинезон песком. Унизительный смех не стихал. Вдруг за спиной солдата послышались шлепающие шаги по воде. Косинцев обернулся, опасаясь подвоха со стороны негров. Но к нему приближалась капрал Зейла. Ботинки она сняла, связала шнурками и перебросила через плечо. В руке негритянка несла новенький брусок бурого мыла.
– Молодец, солдат, – одобрительно сказала капрал. – Гигиена прежде всего, особенно в походе. Возьми, – она передала мыло диверсанту, – и пошли со мной.
– Куда? – заинтересовался Вадим.
– Вон там, за кустами, есть отличная заводь. Я буду купаться. Сперва ты намылишь мне спину, потом я тебе. Это приказ!
– Слушаюсь! – обрадовался Вадим и с торжеством посмотрел на веселящихся таха.
Те, вероятно, расслышали, о чем шла речь, потому что принялись бесстыдно жестикулировать. Кроме того они, кажется, собирались последовать за капралом и водителем БТР к заводи. Однако Зейла погрозила им маузером, и солдаты отстали, разочарованно ворча.
Довольный Вадим расправил грудь, а девушка поощрительно похлопала его по плечу. Многие смотрели им вслед с завистью и вскоре принялись раздеваться – видимо, надеялись добиться тем самым расположения капрала. Наивные простаки!
Зайдя за кусты, Зейла без стеснения сбросила одежду. Фигура у нее была ладная, стройная и мускулистая. Мощные ягодицы, такая же грудь с задорно торчащими сосками. Ноги, впрочем, были слегка полноваты в бедрах, на вкус бывшего сержанта.
В темной пещере всех этих подробностей он разглядеть не сумел, хотя и мечтал. Да и вообще, до раздевания там не дошло, ведь надо было спешно составлять опись потерь. Видимо, поэтому Зейла полагала, что ничего как бы и не было, чем смертельно обижала диверсанта.
Вадим глотал слюну и остервенело выжимал комбинезон, чтобы хоть как-то отвлечься. Помогало плохо.
Обнажившись, Зейла посмотрела на смущенного Вадима и спросила:
– А ты почему в этих нелепых трусах? Разве твой белый банан из породы карликовых, что ты скрываешь его? Помнится, когда мы составляли рапорт для полковника Онибабо, нареканий у меня не возникло.
– Я слыхал, в местных реках могут жить сомики кандиру. Они проникают в нижние отверстия человеческого тела, сосут изнутри кровь и даже откладывают икру. Вот я и берегусь.
– Ерунда, – заявила негритянка. – Глупости какие! Может, в Агунде, откуда ты сбежал, и живут эти опасные рыбы, а в Дагоне их отродясь не бывало. Да и как мокрая тряпка может защитить от тварей, которые способны проникнуть даже в задницу? Ладно, дело твое. Ну-ка, намыль мне спину.
Вадим растянул отжатую форму на ближайшем кусте и поспешил к командиру. Когда он, дрожа и потея, начал водить мылом по девичьей спине, Зейла вдруг подала бедра назад и ткнулась ягодицами ему в пах.
– Эй, солдат, – захохотала она, довольная своей проделкой, – кажется, кровожадный сомик уже забрался тебе в трусы!
Вадим, не в силах больше сдерживать желание, попытался обнять девушку, но та очень ловко выскользнула. «Зачем только я ее намыливал!» – с досадой подумал воин и вновь сделал попытку заключить Зейлу в объятия.
– Но-но! – грозно свела она брови и бросила Вадиму в лицо пригоршню мыльной пены с волос. – Не нарушай субординацию, рядовой. Меня могут лапать только равные по званию. Или даже старшие.
– Во Французском легионе я был сержантом! Это поглавней капрала.
– Знаю я вас, грязных мужиков!
– Грязных?..
– Не спорь, ведь я еще не мылила тебя. Чего только не выдумаете, чтобы соблазнить беззащитную девушку. Вон, полковник Забзугу вообще заявил, что пленный киафу научил его говорить с демонами Номмо, и те поведали ему секреты самой страстной любви. А что оказалось? Страстной любви хватило ровно на три секунды. К тому же у него противное рыхлое брюхо и из пасти дохлыми лягушками воняет. Лучше бы попросил у Номмо здоровые зубы. Или хотя бы лоскут «живой» кожи, как у снайпера Джадо. О живых трусах уж и не говорю!
– Я на самом деле сержант! И «живая» кожа с трусами мне нужны не больше, чем компьютер тувлюху. Живот мой плоский и рельефный точно плитка шоколада. А дыхание свежо, будто ветер с вершины Килиманджаро! – не сдавался Вадим. Поэтические эпитеты, которые в другое время он бы и не вспомнил, сами собой срывались с языка. – Ты знаешь, что такое Килиманджаро?
– Знаю, знаю. Сейчас ты скажешь, что твой банан столь же высок и могуч, как эта священная африканская гора на Земле.
– Ну да! Фигурально выражаясь.
Зейла отрицательно покачала головой:
– Нет, Вадим! Заслужи звание хотя бы ефрейтора геройским поступком, тогда видно будет. Например, свергни врага народа, президента Волосебугу. А сейчас бери мыло и займись своими волосами! Твоя голова похожа на больного дикобраза.
С этими словами она нырнула в воду. Поплавав десять минут, Зейла выбралась на берег. Кое-как согнала ладошками с тела воду и неторопливо, явно рисуясь, оделась. Перепоясалась ремнем с кобурой и ушла, откровенно покачивая бедрами.
Из кустов тут же вылез Ирвин. На лице у него было написано сочувствие пополам со злорадством. Второго обнаруживалось явно больше.
– Да, не повезло тебе, чувак! Такой облом не скоро забудешь. Того и гляди, психологическая импотенция возникнет, придется кожу Люсьена обратно выкупать. Вот уж я бы на твоем месте не оплошал.
