Андрей Щупов - Оккупация
Сунув купленный букет в фарфоровую вазу, Вадим туда же плеснул воды, покосившись в сторону спящей подруги, подумал, что надо обязательно купить ей что-нибудь плюшевое и большое. Например, австралийского мишку или кота. И чтобы обязательно была шкодливая мордашка. Такое ей должно понравиться.
А вообще его однокомнатная берлога здорово переменилась за последние полгода. На подоконнике появились горшочки с цветами, кактусами и разлапистыми растениями, на книжной полке с некоторых пор поселились фарфоровые куколки, миниатюрные матрешки и забавные фигурки из литого стекла. И, разумеется, всюду теперь были салфеточки и скатерки, коврики и самодельные подушечки. Даже на главном компьютерном блоке он неожиданно обнаружил керамическую бутылочку с засушенной веткой. Надо понимать — что-то вроде местной экибаны. Как ни крути, а женское присутствие не заметить было невозможно.
Присев за стол, Вадим усталым взором окинул свою комнатку. Почему-то сейчас она показалась ему особенно маленькой, приплюснутой сереньким потолком, до предела загруженной мебелью. Наверное, так оно и было в действительности, хотя раньше он подобных изъянов не замечал. Это другим можно внушать все, что угодно, а себя не обманешь. Да и как обманешь, если собственное метатело по кубометрам ничуть не меньше, чем эта конуренка. Зато ни одного глона. Попробовали бы они сюда сунутся — в этакую теснотищу! Так что определенные плюсы здесь все же имелись. Это было не чье-нибудь, а его собственное жизненное пространство — в буквальном смысле слова. И проникновение в квартиру кого-либо постороннего представлялось абсолютно невозможным.
Впрочем… Оставались и на его территории очажки злостной оппозиции. К примеру, вон тот легкий полевой вихрь возле люстры. Этакий энергетический смерч в детскую руку толщиной, берущий начало в земной глуби и уходящий в небесную высь. Само собой, квартира Дымова не входила в список его целей, — она лишь случайно оказалась на пути электромагнитного вихря. Лишенный разума, энергетический волчок не желал никому зла, но совершал его ежедневно. Потому и лампы, что регулярно вворачивались во второй от окна плафон, с удивительной регулярностью перегорали. Происходило это раз в неделю, а то и чаще. При этом совершенно не имело значение качество ламп — хоть российскую ставь, хоть европейскую, — волчок с одинаковым аппетитом пережевывал любую нить накаливания, ломал стекло, заставлял испаряться инертный газ…
Подняв голову, Дымов прищурился. Так и есть, неутомимый волчок никуда не пропал — оставался все на том же месте, задевая одним краешком бирюзовый плафон, вершиной же вворачиваясь в потолок, беззастенчиво пронзая стоящий у соседей телевизор. Судя по всему, тот вечно пребывал в немощном состоянии, каналы отражал с помехами и каждый месяц норовил сжечь предохранители. Такой уж это был волчок. Энергетический омут, не слишком ласково обходящийся с электрическими приборами…
Напрягшись, Вадим заставил волчок немного отплыть в сторону — и даже не отплыть, а слегка изогнуться. Контрзавихрение, организованное собственным метателом, на миг-другой даже заставило «омуток» заметно поблекнуть, но это, конечно, нельзя было назвать победой. Сопротивление было явственным и могучим. Стоило Дымову ослабить усилие, и, вновь разгоняясь в бессмысленном вращении, смерч вернулся на привычное место. Все равно как потревоженная гитарная струна. Вадим не расстроился и не разозлился. Все было вполне естественно. Это вам не колдун местного разлива, — Ее Величество Планета! Ну, а с ней не больно-то потягаешься. Зато именно в таких аномальных точках Вадим давно уже наловчился подзаряжать собственную силу энергией Земли. При этом эффект получался двойной, если не тройной, и будущие проекты вечных двигателей Дымову виделись в использовании именно этих микровихрей, где дармовую энергию земного шара использовали исключительно комары да мухи.
Кстати, одна из представительниц мушиного племени и впрямь крутилась подле люстры, каждую секунду ныряя черным тельцем в освежающий «омуток». Дымов заворожено следил за ней взором. Вот она поплыла медленнее, еще медленнее — ни дать, ни взять — угодила в вязкий клейстер, а вот и вовсе застыла на месте. Мысленно Вадим поаплодировал самому себе. Была полная иллюзия остановленного времени. Впрочем, оно, в самом деле, остановилось. В этой комнатке и на этом крохотном пятачке. Пусть ненадолго, но Дымову удалось организовать крохотную паузу. Но вот он сморгнул, и муха вновь заскользила вокруг люстры — все быстрее и быстрее.
Тряхнув головой, Дымов достал подаренный генералом мобильник и, чуть поколебавшись, набрал нужную комбинацию цифр. Выглядело это несколько по-детски, но раз просили, почему бы не откликнуться на просьбу?
Трубку поднял сам Дюгонь. Значит, действительно, ждал звонка. Может быть, даже волновался.
— Але, господин генерал? Докладываю: я дома, со мной все в порядке. Так что можете спать спокойно, а заодно и цербера своего убрать из-под окон. Незачем мучить человека, пусть выспится, как все нормальные люди.
В трубке послышалось сердитое сопение.
— Значит, ты его разглядел?
— Брось, Афанасий! Это же бессмысленно. Со мной такие штучки не проходят. Да и ни к чему все это. Любую опасность я учую намного раньше твоих агентов.
Прежде чем ответить, Дюгонь выдержал солидную паузу. Наверняка подбирал достойный ответ.
— Хорошо, — откликнулся он, наконец. — Людей я уберу, но дай слово, что в случае чего немедленно свяжешься со мной или моими секретарями.
— В случае чего — свяжусь, — послушно пообещал Вадим.
— И еще… — Дюгонь снова замолчал. — Еще я хотел спросить…
— О бородавке? — пришел к нему на помощь Дымов.
— Да, черт возьми! Куда она подевалась?
— Тебе действительно ее жалко?
— Причем тут — жалко или не жалко! Пойми ты, наконец, что так такие дела не делаются!
— Так… Такие… — передразнил Вадим. — Какая-то тавтология, братец, Афанасий. Кстати, а как они делаются?
— Ну, не знаю… Можно было поговорить со мной, спросить разрешение.
— Вот тебе раз! Я-то думал, мне спасибо скажут, а оказывается, я же и виноват! Разрешения, видите ли, не догадался спросить!
— А может, я к ней привык! — загрохотал в трубке генеральский бас. — Может, она мои мысли в нужное русло направляла!
— Ну, извини, Афанасий, я не знал. — Вадим мысленно хохотнул. — Впрочем, дело ведь не в бородавке, а в том, что заставляло ее потихоньку расти. Боюсь, через пару лет, твоя невинная миома разрослась бы в серьезную бяку. Да и с язвой пищевода шутить не стоит.
— У меня что, язва? — растерялся Дюгонь.
— Была, — поправил его Вадим. — Я ее убрал, но если желаешь, могу восстановить все, как было.
— Чертов эскулап!
— Это, надо понимать, ты меня все-таки благодаришь?
Дюгонь снова яростно засопел в трубку.
— Ты что, Афанасий, обиделся?
— Ладно, проехали. За язву спасибо, а людей я уберу. И не забывай, завтра общий сбор. Шматов с Мироновым тоже будут.
— Я помню.
— Тогда машину за тобой я пришлю, спокойной ночи!..
В трубке послышались короткие гудки. Отключившись, Дымов откинулся в кресле, ладонями стиснул пылающие виски. Все было, как всегда. С наступлением вечера, голова начинала привычно гудеть. Ждать чего-то иного после серьезных перегрузок было бы глупо, а в этот раз он явно переусердствовал. Работал параллельно с милицией, малолетками и стариком киоскером. Еще и агентика в кустах держал под контролем. Вот и разрядился. Все равно как старенький автомобильный аккумулятор.
Поближе придвинув к себе плоский цифровой экран, Дымов вошел в привычный мир окон, скользнул проверенной программкой по рубрикам и тут же себя остановил. В самом деле, если завтра сбор, то все эти игры уже ни к чему. Оставим лечебные проблемы «Галактиону», а сами займемся иными тайнами… Со вздохом, он выключил компьютер и обернулся.
Разумеется, Аллочка уже проснулась. Обнимая все ту же подушку, она широко распахнутыми глазами глядела на него — человека внезапно исчезнувшего из ее жизни и также внезапно появившегося. Все такая же юная и красивая, вызывающая у него одновременно умиление, восторг и сексуальные позывы.
— Ты насовсем? — шепнула она неокрепшим со сна голосом.
— Увы, золотце, — он изобразил виноватую мину, — нас снова разлучают.
— Когда? — печально поинтересовалась она.
— Скоро. — Вадим взглянул на часы. — Всего-то и успеем, что пару раз крепко обняться.
— А поговорить?
— Беседовать нам придется во снах. — Он улыбнулся. — Ты ведь уже знаешь, что это возможно. Так что я буду тебя навещать. Так часто, как только смогу.
— Не обманешь?
— Слово лекаря!
— Тогда иди ко мне! — совсем как ребенок она потянулась к нему руками. С готовностью поднявшись, Вадим скинул с себя пиджак, начал расстегивать пуговицы рубахи. Он еще шел к Аллочке, а взбурлившее метатело уже плескалось волнами, гладило девушку по щекам и спине, щекотало маленькие грудки. И не к месту подумалось, что женщины жаждут не столько связанных с сексом ощущений, сколько чувственного соития. Иными словами — момент слияния двух тел и двух аур являлся тем главным, ради чего человек барахтается и выживает, качает мышцы и зарабатывает деньги. В чем-то это походило на погружение в водную среду. Пруд, море или океан — любая вода отождествлялась для Дымова с женской сутью. Она обволакивала его, чтобы сделать частью себя, и это дарило поистине фантастические мгновения. Этих же мгновений требовала от него сейчас Аллочка. Увы, ему так и не удалось ее образумить. А ведь он действительно давал ей шанс. Думалось, что за время его отсутствия она найдет себе более молодого и привлекательного. Однако не нашла. Решила дожидаться его. А женские ожидания обманывать было опасно…
