Андрей Уланов - День револьвера
– Тут дело нечисто, клык даю! Стока хорошего мяса побросали, повозки зачем-то подожгли… будто и не орки вовсе тута были.
– Может, тогда и нам не стоит здесь оставаться?
– Ну, мы-то пока живы.
– Пока…
Я начал обходить место боя по кругу. Что-то не давало мне покоя, – хотя какой тут покой! среди трупов-то! – что-то неправильное, странное. Орки, расстрелявшие караван, однако побрезговавшие добычей. Ха, если я расскажу кому-нибудь про брезгливых орков, надо мной будут смеяться от Монреаля до Мехико. Орки, чего-то испугавшиеся – это уже звучит правдоподобнее. Но что могло их напугать?
– Ы-ы-к, да эти парни набиты золотом!
Подскочив к Толстяку, я увидел, что гоблин развязал один из мешочков, оказавшийся кошельком, и теперь, разинув пасть, глядел на россыпь монет на своей ладони.
– Я уж думал, ты ему брюхо вскрыл.
– Да ты погляди, эй-парень, тут же долларов сорок! – с этими словами гоблин принялся поспешно развязывать второй мешочек. Поскольку одна рука у него была уже занята, он решил воспользоваться клыками. Р-раз – из прорехи в ткани прямо на морду Толстяка просыпался табак. Гобл оглушительно чихнул, и табачная струйка превратилась в облако, сквозь которое доносился чих, ругательства и звон разлетевшихся монет.
– Между прочим, это не доллары, – сказала Лисса.
– Ы?
Одна из монет как раз подкатилась к ноге китаянки. Та ловко подцепила желтый кругляш носком сапога и подбросила вверх и в сторону. Мою сторону – так, что мне оставалось лишь прихлопнуть кувыркающуюся монету об ладонь.
– Орел или решка?
– Наполеон, – Лисса то ли не приняла игры, то ли не знала её правил. – Это не ваши доллары, а золотые франки.
– Да какая, ыгых, разница? – прочихался наконец Толстяк. – Франки, шманки… главное, это золото! Ведь золото, а?
В другое время и я бы, позабыв обо всем на свете, бросился промывать столь обильную руду. Но сейчас внутренний голос настойчиво повторял: для приступа золотой лихорадки совершенно не время и ОЧЕНЬ неподходящее место. Убраться бы отсюда с целой шкурой – вот подходящая цель, а не какое-то там…
– Золото…
Подойдя к соседнему покойнику, китаянка наклонилась, сдернула с его пояса мешочек и высыпала его содержимое прямо на землю. Похвальная предосторожность, но в мешочке был не табак.
– Говорю же, ап-пчихи, они просто набиты золотом!
– И медью, – Лисса повела ногой, «размазывая» монеты по земле. – У этого желтяков немного. Зато успел приодеться… и погулять.
– С чего ты взяла?
– Хорошая новая одежда, и при этом вся в пятнах от вина и жира.
Немного – вот нужное мне слово. Мозг зацепился за него, словно крючок – за корягу на дне. Четверо в охране… плюс те, кто правил фургонами… по меркам Запретных Земель это не мало, а чертовски мало. При том, что деньги у них были – и плевать, что не местные. Золото есть золото, чья бы рожа на нем ни пучилась, в этом Толстяк прав.
– Помоги мне перевернуть его, – неожиданно попросила Лисса.
– Зачем? – удивился я.
– Хочу кое-что посмотреть.
Захотеть было много легче, чем сделать – покойник стал таковым, заполучив дюжину стрел в спину, и переворачиваться на неё же упорно не хотел. Стрелы же орков, как выяснилось, были отменного качества – выдернуть их не получилось, сломать у основания – тоже. Помаявшись минуту-другую, мы с Лиссой сошлись на том, что её удовлетворит положение «на боку».
– А вот это уже интереснее…
– Что именно?
Продолжая прижимать ногой стрелы – без этого труп норовил завалиться обратно носом в пыль, – я покосился на его «переднюю сторону» и тут же пожалел об этом. Лицо покойника и короткая борода были сплошным кровавым пятном. Кто-то перерезал ему горло, а точнее, почти отрубил голову – та едва держалась на коже и нескольких шейных мышцах.
– П-похоже, – голос у меня заметно дрожал, – даже всадив пучок стрел, орки сочли этого парня недостаточно мертвым.
– Смотри ниже.
– Ты про татуировку? – недоуменно спросил я. Синяя наколка, на мой взгляд, не блистала содержанием и качеством исполнения. Разве что непристойностью…
– Расстегни свою рубашку, – посоветовала Лисса. – Что ты увидишь?
– Ничего, – разом смутившись, буркнул я. Татуировка у меня имелась только на предплечье. Красно-зеленый зверек, по первоначальному замыслу был медведем, однако непосвященным зрителям он «почему-то» казался больше похожим на опоссума. Мораль – пить во время процесса должен только накалываемый, художнику это противопоказано.
– А если внимательно посмотреть?
– Говорю же, ничего… – со злостью пробормотал я, потянувшись к пуговицам – но рука замерла на полдороги.
– Амулеты! Ну конечно же… никто не сунется в Запретные Земли без амулетов!
– И без креста, – добавила китаянка, – что еще более удивительно. С тех пор как я покинула… свою родину, я видела много белых людей, злых и добрых, плохих и хороших. Но все они носили знак Христа, даже маги.
– Его могли забрать…
– Оставив кошелек и все остальное? Нет, компаньон, эта загадка так просто не решается.
Не люблю загадки. Особенно когда ответ на неё может в любой миг нашпиговать сына миссис Ханко десятком стрел или чего похуже – насчет «чего похуже» в Запретных Землях проблем с выбором не предвидится.
Я оглянулся на гоблина. Тот все еще просеивал землю вокруг первого трупа в поисках разлетевшихся монет.
– Зеленый, что здесь произошло?
– Будь я шаманом, – не поднимая головы, отозвался Толстяк, – то мог бы тебе ответить… после пинты священного пойла и часа сидения в этой… как её по-вашему… трансе! Только учти, эй-парень, ответ все равно был бы неправильный.
– Ну а свое мнение у тебя имеется?
– Ехал караван. – Гоблин выудил из песка правую ладонь и пробежался пальцами по земле, довольно похоже изобразив иноходь. – Ехали орки. – Вторая рука галопом двинулась навстречу первой. Бум-бабах! – Руки скрылись в облачке пыли. – Орки всех перебили.
– А потом?
– А вот для «потом» тебе нужен шаман со священным пойлом!
– Понятно…
…что ничего не понятно, тоскливо подумал я – и направился к фургонам.
Занятное дело, их груз, – по крайней мере часть его, – был вышвырнут на землю еще до пожара или в самом его начале. Очередная загадка: сделали это хозяева, спасая его от огня, или приступившие к грабежу орки? Или еще – почему большую часть этого добра составляет одежда самых диких расцветок?
– Похоже, – Лисса подняла огромную шляпу – жгуче-оранжевого цвета, с пучком перьев, которому позавидовал бы любой страус, – и удивленно разглядывала её, явно пытаясь представить её владелицу, – это был передвижной бордель.
– Или бродячий цирк.
– Одно другому не мешает. – Китаянка отбросила пернатый апельсин в сторону, осторожно подошла к фургону, заглянула внутрь – и замерла.
– Ну что там?
– Кажется, – Лисса сдавленно хихикнула, – гроб.
– Компаньон, а можно без шуток?
– Я не шучу, Кейн. Там стоит большой длинный ящик. Хоть он и прогорел насквозь, но форма вполне угадывается.
– Сейчас посмотрю сам, – пробормотал я, обходя мертвых лошадей – и в этот миг до меня донесся звук, от которого волосы встали дыбом.
Глава 9
Я застыл. Звук повторился, и теперь я уже понял, откуда он доносится – из четвертого, предпоследнего фургона. Тихий, едва различимый хриплый стон.
Дробовик убитого возницы словно бы сам по себе оказался у меня в руках – и я едва подавил желание сначала разрядить оба ствола в обугленный борт, а уж затем выяснять, кто или что за ним скрывается. Не реши Лисса подкрасться к фургону с другой стороны…
– Ну что там?
– Кто-то стонал.
– Это и я слышал.
– Видеть сквозь доски, даже обгоревшие, я не умею, – злым шепотом отозвалась китаянка. – Так что мы наравне… компаньон.
– Толстяк…
– Не полезу! – Гоблин сгорбился позади фургона, вцепившись обеими лапами в здоровенный топор. Тоже подобрал, решил я, причем обронили эту жуткого вида железяку орки. Лезвие закругленное, дерево таким рубить несподручно, а вот кого помягче – самое то. Раз махнул, и от макушки до пупа.
Впрочем, ремнем с парой револьверов Толстяк тоже не пренебрег.
– Полезай, говорю!
– Ы-ы, а если орки как раз из-за него и дали дёру? Не-е-е-е.
– Не думаю, что ты прав, – возразила Лисса. – Стон слаб и полон боли. Тот, кто издает его, не может быть опасен. По крайней мере сейчас.
– А может, оно так притворяется! – загорячился гоблин. – Подманивает, ы-ы, а потом как прыгнет, да как чавкнет! Пусть лучше, – Толстяк оглянулся на китаянку и, похоже, что-то в глазах оборотня подсказало гоблину, что право быть НЕ первой девушка вряд ли уступит.
– Давайте мула туды запустим!
– Во-первых, ты и копыта его не стоишь! А во-вторых, как ты собрался загнать его в повозку?
Толстяк опустил топор и озадаченно поскреб затылок.
– Пнуть его в зад? – неуверенно предложил он.
