Вадим Филоненко - Девять граммов на удачу
– Как и хуги, – добавил Потап. – Ловушку снарядили люди. Возможно, преследуемая нами «дичь» начала огрызаться.
– Думаешь, обнаружили нас? – засомневался Механик.
– Могли, – кивнул я. Кажется, ночной бой с летучим отрядом не прошел бесследно.
Некоторое время царило молчание. Не знаю, о чем думал Механик, а мы с Потапом крутили так и сяк одну заманчивую мыслишку. Если заминированный паренек и впрямь побывал в гостях у нашей «дичи», то он может рассказать много занятного. Правда, он не знает основного – где базовый лагерь. Это огромный минус.
Вообще, аргументов против разминирования гораздо больше, чем за. И главный из них таков: если попробуем вытащить пленника, как пить дать выдадим себя с головой. Вероятно, «дичь» до конца не уверена, преследуют ее или нет, и решила проверить – снарядила эту ловушку. Наверняка приманку сейчас держат под присмотром наблюдатели противника. А может, и снайперы наготове.
Нет. О спасении паренька лучше забыть.
Видно, к такому же выводу пришел и Потап.
– Ладно, мужики, возвращаемся. – Леша слез с дерева. – Посоветуемся со следопытами, как быть дальше.
Выслушав Потапа, следопыты переглянулись.
– Мы отойдем на минутку, перетрем кое-что между собой, – заявил Глеб.
Совещание продолжалось недолго, и вскоре следопыты вынесли свой вердикт:
– «Дичь» уходит вперед. Расстояние до нее увеличивается.
– Как вы это узнали? – удивился Боря Таран.
– Профессиональная тайна! – отрезал Глеб. – Короче, если наши подопечные и снарядили эту ловушку, то сами они возле нее задерживаться не стали. Продолжили маршрут.
– А точно ушли все или один-два наблюдателя остались? – уточнил Механик.
– Насчет всех сказать трудно, – заговорила Юрун, – но основная часть точно возобновила движение.
– Значит, двинемся вперед и мы, – подвел итог Потап. – Но на всякий случай обойдем ловушку.
– Больше чем на километр в сторону уходить нельзя, иначе потеряем нить, – предупредил Глеб.
– Чего потеряете? – удивился Потап.
– Э… След потеряем… В смысле нить следов, – завилял Шебай.
Я хмыкнул, но промолчал. Зато, как ни странно, заговорил Илюха Кочкин. Запинаясь на каждом слове, он промямлил:
– Мы что же, оставим его там?
– Кого и где? – не понял Шебай.
– Ну… того пленника… приманку… Разве мы не должны его спасти?
Потап смерил оборзевшего салагу недовольным взглядом:
– Кто, интересно, дал тебе слово, рядовой?
Кочкин залился трогательным румянцем:
– Виноват, товарищ майор.
– Это точно, – проворчал Потап. – Виноват и будешь наказан.
– Отдай мальца на перевоспитание мне, – попросил я. – Нам же надо разведать пути обхода. Вот мы с ним вдвоем на разведку и сходим.
Если Потап и удивился просьбе, то виду не подал. Зато Илюха посмотрел на меня как на врага народа. Видать, возомнил, что сейчас начнется махровая дедовщина с «пробиваниями в душу» и прочими издевательствами.
– Рядовой Кочкин, – окликнул Потап.
– Я!
– Поступаешь в распоряжение Бедуина.
– Есть…
– Меха с собой возьмите, – добавил Потап, – а то как бы еще на какого поводыря не нарваться. И не забудьте: режим радиомолчания.
Я кивнул. Действительно, если ловушку устроили люди, то незачем выдавать себя переговорами в эфире.
Прежде чем идти в разведку, я отозвал в сторонку нашего санинструктора и тихонько изложил ему свою просьбу.
– Зачем тебе это? – вытаращил глаза он.
– Долго объяснять. Но мне и вправду позарез нужно.
Егерь пожал плечами, но протянул мне то, что я просил.
Поле простиралось больше чем на километр в обе стороны. Но справа местность немного уходила вниз. Наверняка там болото, возможно с топями, зато есть какая-никакая растительность выше пояса – заросли ивняка, которые худо-бедно спрячут нас от вражьих глаз.
– Пройдем километр в ту сторону по Ведьминому лесу, а потом выйдем на поле, – предложил Механик.
– Принимается. Ты идешь ведущим, Кочкин вторым, я замыкаю.
Механик хмыкнул. Я хотел посмотреть, какой из него бродяга, и наемник отлично понял это. Правда, километр – расстояние недостаточное, чтобы понять, кто чего стоит, но надо же с чего-то начинать.
Кстати, Илюху Кочкина тоже ждало испытание, я для того и взял его с собой…
Механик шел вперед уверенно и осторожно. Аномалий, правда, на нашем пути пока не встречалось, разве что мелькнула в отдалении слабенькая «Морозка» – ее силы хватило, чтобы заморозить один куст шиповника, а на соседнюю лиственницу запала уже не осталось.
Я внимательно оглядывался по сторонам, разыскивая одну полезную штуковину. Обычно в Ведьмином лесу их полно, но нам, как назло, пока не встретилось ни одной. Наконец у корней ничем ни примечательной лиственницы среди лишайника я заметил то, что искал…
– Мех, стой!
– Чего там? Аномалия? – Механик тут же встал как вкопанный, напряженно рыская взглядом перед собой.
– Нет, все нормально. Мне надо снарягу поправить, ремень разболтался, – соврал я, снял рюкзак и сел на поваленное дерево.
Механик пожал плечами и устроился чуть поодаль на этом же стволе. Кочкин присел рядом на корточки, достал флягу и хотел хлебнуть воды. Мех неодобрительно покачал головой:
– Не пей. Потерпи до дневки. Если совсем невтерпеж, рот ополосни и выплюнь. Или камешек гладкий найди и в рот положи.
– Почему? – не понял Илья.
– Во время движения пить не стоит. Потеть начнешь, затем просквозит на ветру. Опять же вспотеешь – потеряешь воду, снова пить захочется. Замкнутый круг. Пусть лучше организм привыкает экономить жидкость. Если его не баловать, он скоро в нужный режим войдет: не будет ни потеть, ни жажду ощущать. Человеческий организм – это вообще очень сбалансированная штука, надо только уметь им правильно пользоваться.
– Вы так говорите, словно о приборе каком. Или о механизме, – хмыкнул Илья.
– А это и есть биомеханизм. Если разобраться, совершенная штука. Вот только инструкция к ней не прилагается. Поэтому всякие уроды с мозгами дебилов портят его. Водку жрут без меры, печень гробят, почки опускают. Сердце от непомерных нагрузок подсаживают. Легкие никотином убивают. Короче, сами себя гробят, козлы.
– Уроды-дебилы-козлы – это люди что ли? – уточнил я.
– А кто же еще? – с горьким сарказмом отозвался Механик. – Ну ладно, они других не жалеют, мочат почем зря, это я еще могу понять. Но гробить самих себя… Одно слово, козлы!
– А ты любишь людей, как я погляжу, – не удержался я.
– А за что их любить? Они только и могут, что жрать, срать и врать. Бить в спину. Тащить все, что плохо лежит. Трахать тайком жену лучшего друга, а потом идти вместе с ним пить пиво. Подставлять коллегу по службе, чтобы занять его место. Бросать товарища в беде…
– Не все такие! – горячо возразил Кочкин. На мой взгляд, слишком горячо. Переигрывает парень или у меня развилась паранойя?..
Но Механик фальши не заметил.
– Абсолютно все! – отрезал он. – Ты, рядовой, в АТРИ новичок и вообще по жизни еще салажонок… Я тебе расскажу один случай… Сам был свидетелем… Шесть лет назад в ста километрах от Ванавары работал небольшой заводик по производству спецоборудования. Сейчас-то от него остались одни руины – накрыло «Встряской»…
Я едва заметно кивнул – тоже припомнил тот случай.
Сейсмическая аномалия «Встряска» – это своеобразное точечное землетрясение. Несколько очень сильных толчков обычно накрывают локализованный участок площадью всего в пару гектар, а то и соток. Что характерно, дальше сейсмические волны не идут – исчезают, будто не бывало.
– Накрыло, значит, этот самый заводик, – продолжал Механик. – Что там творилось! Руины, трупы, раненые под завалами. Крики, плач, паника. Спасательные работы организовать некому. Ну, полный бардак… А в КБ того заводика работали муж с женой. Очень хорошие люди. Правильные. К тому же любили друг друга больше жизни. Вернее, это им до того случая так казалось. А «Встряска» все по своим местам-то и расставила…
– Это как? – заинтересовался Кочкин.
– Жестоко и просто. Оказались они оба под одним завалом. Только он цел и невредим, а ей ногу балкой придавило. Трогать с места балку нельзя – она плиту на себе держала. Балку тронешь, и обоим хана.
– И муж жену бросил?
– Бросил. Сам вылез, а она осталась… Он, конечно, рыдал, убивался. Она там еще живая лежит, а он по ней уже как по мертвой воет…
– Вот гад! – с эмоциями у Кочкина, по-моему, все же был перебор.
– Да нет, Илюха, он обычный человек. Как все люди, – возразил Механик. – А люди – порождения родной земли. Знаешь эвенкийскую байку о сотворении мира? «Ветер принес откуда-то кучу пыли и мусора, и из них получилась земля», – процитировал наемник. – Пыль и мусор. Каких же созданий, по-твоему, могла породить такая земля?
– А ты не из пыли и мусора? Ты другой? – уточнил я.
Механик смерил меня долгим взглядом:
