Дмитрий Казаков - Война призраков

Этот бар, расположенный на территории университета и получивший название в честь его символа, пользовался среди ученой братии большой популярностью.

– Нет, – чуть заметно поморщился Эрлингмарк, – там слишком много… народу, в общем!..

Тут профессор оказался прав. В «Рыжем коте» почти всегда было людно.

– Тогда куда?

– Я знаю отличное местечко на соседней улице. Бар называется «Прага». Я знаю, что это город в Европе. Он ведь рядом с Варшавой?

– Я бы не сказал, – усмехнулся Рышард, покорно следуя за Эрлингмарком. – Хотя, если сравнивать с расстоянием до Америки, то они на самом деле неподалеку.

«Отличное местечко» располагалось довольно близко. Покинув территорию университета через боковой вход, преподаватели прошли около сотни метров, после чего очутились перед вывеской «Прага», намалеванной угловатыми готическими буквами.

А под ней обнаружился самый настоящий пивной погребок, который в Америке найти сложнее, чем в Европе – хороший мексиканский ресторан.

– Ничего себе! – сказал Рышард, оглядывая крошечное помещение с деревянными столами и стенами, выложенными камнем. Тут царил кислый пивной запах. – Действительно, настоящая Прага!

– Садитесь, панове. – Из-за стойки явился официант в белом накрахмаленном фартуке и черном жилете поверх рубахи. – Что будете брать?

– Как обычно, – ответил Эрлингмарк, – только в двойном размере!

– Одну минуту. – Профессора тут, похоже, хорошо знали.

– Я люблю европейское пиво, – сказал тот, усаживаясь за стол. Табуретка под могучим телом скрипнула. – А не ту мочу, которую пьют местные…

– Вы сами из Европы? – полюбопытствовал Рышард, усаживаясь напротив.

– Родом из Дании, – ответил Эрлингмарк, – но приехал очень давно, еще в детстве. Меня сюда привезли родители.

Пиво принесли в деревянных кружках, потемневших от времени (или изначально сделанных такими). По лоснящимся бокам стекала белая пена.

– Если еще чего понадобится, – сказал официант, ставя на стол блюдечко с ржаными сухариками, обильно обсыпанными солью, – то зовите, не стесняйтесь!

– Спасибо, Йорг. – Эрлингмарк кивнул, и взгляд его, в котором явственно ощущалось физическое давление, обратился на Рышарда. – Ну, за знакомство!

– За знакомство! – ответил тот. Кружки с глухим стуком соприкоснулись.

– Называй меня просто Ральф, – сказал профессор, отправляя в рот целую горсть сухариков.

– Хорошо, – ответил Крачковский, поступая точно так же. – Ух, да они еще и перченые!

– А то! – усмехнулся Эрлингмарк. – Тут толк в пивных делах знают. Слушай, а как тебя занесло в наши края?

– Выиграл грант. – Интерес, который профессор проявлял к новичку, выглядел вполне естественным, но Рышард мгновенно напрягся. Теперь он контролировал каждый свой жест, каждое слово, понимая, что возникшие сейчас подозрения потом уже не удастся развеять.

Эрлингмарк внимательно слушал рассказ молодого коллеги о его научных успехах, задавал вопросы про Варшавский университет, про то, как там поставлено преподавание гуманитарных наук.

– Мир сейчас стал везде одинаков, – сказал он с глухой тоской, когда Крачковский наконец замолк, – всюду одно и то же. Оригинальная научная школа – по нынешним временам редкость. Что в Пекине, что в Рейкьявике или Буэнос-Айресе думают сходно, учат по одним и тем же методам, а одинаковость – верный путь к вырождению и застою. Именно различия рождают движение, развитие, эволюцию…

– А ты, Ральф, чем занимаешься? – спросил Рышард, когда им принесли по второй кружке пива.

– Культурой индейских племен, – ответил Эрлингмарк.

– Так ты вроде не антрополог?

– Степень получил по теме «Философские основы литературы магического реализма двадцатого века». – Рыжий ученый одним глотком ополовинил деревянную посудину. – Но потом область моих интересов сменилась. Изучаю культы и воззрения малочисленных индейских племен, уцелевших в Техасе и горах Сьерра-Мадре. Периодически езжу по отдаленным районам, опрашиваю последних носителей этнического самосознания… Сохраняю то, что через полсотни лет, когда последние пуэбло и юма отойдут к праотцам, станет такой же древностью, как скандинавские или греческие мифы…

– Интересное, должно быть, дело, – вежливо отозвался Рышард

– Иначе бы я за него не взялся. – Эрлингмарк усмехнулся. – И знаешь, я занимаюсь этим почти восемь лет, и все равно индейцы, с которыми я общаюсь все это время, так и не стали считать меня своим! Они разговаривают со мной вежливо, но никогда не назовут другом и не откроют тайны до конца! Иногда это меня бесит, иногда просто заставляет еще больше увериться в своем мнении…

– Это в каком?

– В том, что мы, белые люди, выходцы из Европы, другие, чем они. Не лучше или хуже, а просто другие, и даже не столько биологически, сколько духовно, – сказано это было с искренним пылом. Пиво развязало профессору язык, и он начал изрекать мысли, опасно близкие к самому настоящему расизму.

Рышарду предстояло действовать с удвоенной осторожностью.

– Да, – проговорил он, изображая смущение, – это звучит несколько необычно, но схожие размышления одолевали и меня. Правда, не по поводу индейцев, их у нас нет, но зато большая община китайцев. Они живут между нами столетиями и тем не менее никак не интегрируются в социальную среду.

– Именно, – вздохнул Эрлингмарк. – Ладно индейцы, их мало, и участь их предрешена. А азиаты? Их все больше и больше…

Но тут в душе профессора пробудилась осторожность. Бросив опасливый взгляд на молодого коллегу, он резко оборвал фразу.

– По-моему, уже стемнело. – Рышард сделал вид, что не заметил неловкости собеседника. – Пожалуй, пора по домам?

Он зевнул. Давала о себе знать усталость после дня напряженной работы.

– Пора, – кивнул Эрлингмарк. Около столика, точно джинн, выскочивший из бутылки (учитывая специфику заведения, явно из пивной), возник официант.

– Всего хорошего, – сказал Рышард, когда коллеги вышли на улицу. – Интересно было поболтать!

– Мне тоже.

Они обменялись рукопожатиями. Виктор повернулся и зашагал в сторону университета, спиной ощущая внимательный и подозрительный взгляд Эрлингмарка.

Профессор Фонти обитал в особнячке старого колониального стиля неподалеку от университета. Приглашение сюда Рышард получил вчера, когда неожиданно встретил профессора в департаменте.

– … Добрый день, коллега, – сказал тот. – Как ваше исследование?

– Копаю, – доброжелательно улыбнувшись, ответил Рышард. – Пока вожусь со статистической информацией городского управления занятости и налогового управления. А вы же знаете, какой бардак у них в отчетности!

– Увы, мне это известно, – покачал головой Фонти. – Когда-то люди думали, что переход к электронному документообороту уничтожит хаос в делопроизводстве. Увы, они жестоко заблуждались! Причина беспорядка – в голове, а не в документах! Впрочем, я отвлекся. Заходите ко мне завтра. Расскажете о результатах.

– С удовольствием, – ответил тогда Рышард и вот теперь выполнял обещание…

Дверь распахнулась еще до того, как Крачковский успел коснуться звонка. Тут явно использовалась видеосистема, контролирующая пространство перед домом.

– Входите, – сказал Фонти, делая радушный жест. – Вот сюда, за мной…

Рышард вслед за хозяином прошел через большую гостиную, удивительно скупо обставленную, и оказался во внутреннем дворике. Густо растущие деревья создавали приятную тень, в которой разместился небольшой столик. В успокаивающее шуршание листьев вплеталось журчание крошечного фонтанчика.

– Чаю? – предложил Фонти. – Или чего покрепче?

– Лучше чаю, – чуть смущенно ответил Рышард. – Для алкоголя еще рано!

– Ох уж эта славянская привычка: если уж пить, то напиваться до умопомрачения! – усмехнулся Фонти, берясь за изящный чайничек из голубоватого фарфора (извивающиеся драконы, которые покрывали его выпуклые бока, пучили синие глаза, точно их мучила отрыжка). – Здесь, на американском континенте, пьют по-другому!

– Увы, социокультурные отличия в этой области сохраняются, – улыбнулся Рышард, с благодарным кивком принимая чашку.

– Пейте, – махнул рукой Фонти. – А я пока посмотрю ваши материалы!

Чай оказался зеленым. Пока Рышард смаковал его, профессор вставил принесенную гостем кассету в мобибук и теперь не отрывал глаз от виртэка.

– Неплохо, – пробормотал он, когда чайная чашка с легким стуком приземлилась на блюдце. – Весьма перспективно. К статистическим данным вы надеетесь добавить интервью?

– Да, и опросы по небольшим выборкам в каждой из целевых групп, – кивнул Рышард.