Кира Иларионова - Метро 2033: Код зверя
Из подъезда показалась фигура в укрепленном костюме химической защиты. Явный самодел, подобный обвес выглядел более чем внушительно — нечто похожее в Раю носили добытчики. И силовики. И все же стрелял не этот человек. В его руках обычный автомат. Быстро оглядев улицу, неизвестный вновь скрылся в темноте дома.
— Назовитесь! — прозвучал приглушенный противогазом крик.
— А кто спрашивает? — в тон ему ответил Ермолов.
Он быстро прикидывал пути отступления и количество боеприпасов. Неизвестных как минимум двое. А его бойцы в заварушке с собаками сильно поиздержались.
— Свободные сталкеры, — спустя мгновение ответил тот же голос. — Кто вы? Альянсовские?
— Понятия не имею, о чем вы, — неожиданно для самого себя капитан хохотнул. — Сами мы не местные, заблудились маленько.
Бурливший в крови адреналин так и тянул похохмить. Оставалось надеяться, что неизвестные не примут смех за издевательство.
— Ну, тогда, коли добры люди, милости просим на чаек… — неожиданно ответил другой голос.
Низкий, холодный. Подобный рычанию дикого зверя.
— Только стволы в пол и не дергайтесь.
В дверном проеме показался высокий человек крепкого телосложения. Из-за его спины выглядывал ствол винтовки Драгунова. Ермолов хмыкнул. Вот и стрелок.
— Вашего перца Блокадник оприходовал?
— Нашего. И спасибо, — проговорил Ермолов, опуская пистолет и жестом приказывая сделать то же самое остальным.
— За «спасибо» сыт не будешь, — буркнул мужчина и, чуть развернув голову, продолжил, обращаясь к напарнику: — Разбирайся с ними сам. Мужики вроде нормальные. Не начудишь, стрелять не будут. Возможно.
— Ты прав, не будем, — ответил капитан. — Не в офицерской чести платить за спасение пулей.
— Честь, — хмыкнул мужчина. — Насмешил.
Он молча двинулся дальше по улице, но рядом с окруженным мертвыми собаками Виком остановился. Присел на корточки и приложил руку к бездыханному телу.
— Ваш парень жив! — кинул он через плечо. — Точнее, девка. Задержав взгляд на бледном, вспаханном дорожками кровавых слез лице, мужчина раздраженно цокнул языком. Плотнее натянув на бритый череп капюшон химзы, он растворился в темноте.
Отражение второе. ЖЕРТВА
Глава 1. ЕГО ЗВАЛИ МАКС
Что такое сон? Периодическое физиологическое состояние, которому свойственны почти полное обездвиживание тела и минимальная мозговая активность? Или это момент, когда разум перестает контролировать сознание, и оно уносится в сферу эмоций, чувств и образов? Какое определение более верно — духовное или телесное? Люди годами искали ответ на этот простой, казалось бы, вопрос.
В поверьях народов мира сон — один из порогов в другие миры. Подобного мнения придерживаются и многие ученые мужи, хотя их положения более доказательны. Засыпая, человек действительно переносится в иной мир. Мир подсознания, вечно неспящего мозга. Научно доказан факт, что физическое состояние имеет огромное влияние на образы, порождаемые мозгом в фазе быстрого сна. Например, если у человека повышенная температура, то он, скорее всего, увидит во сне пустыню или невыносимо жаркий городской день. Когда человек хочет по малой нужде, во сне он видит текущий ручей. Детали картинок зависят от личности наблюдаемого, особенностей его ассоциативных цепочек, типа мышления и еще ряда факторов. Вопрос лишь в том, что многие не способны запоминать сны. А жаль, ведь, кроме оценки физического состояния, во сне можно заглянуть в глубины своей памяти, напрямую прочитать строки вычисления мозгом тех или иных задач.
Но с какой стороны ни посмотри, сон — это в любом случае отдых, перезагрузка. Для тела, для сознания. Для разума. Он жизненно необходим любому. Насколько бы человек ни был силен, вынослив, неприхотлив, — без сна он зачахнет, как цветок, лишенный солнечного света. Только, в отличие от цветка, не умрет тихо и незаметно. Он успеет сойти с ума, окончательно заплутать между действительностью и иллюзиями агонизирующего мозга. И, возможно, навредить не только себе, но и окружающим. Вплоть до убийства. Ведь никто не знает, на что действительно способно феерическое переплетение нейронных связей, спрятанное в наших черепных коробочках.
И тем не менее, во всех правилах существуют исключения. Вик не любила сны. Более того, она до безумия их боялась. Ведь когда девушка закрывала глаза, ее бешено работающий мозг не снижал обороты. Напротив — выходил из-под контроля. Разум превращался в проектор, транслирующий мириады образов, терабайты информации, растворенной в ноосфере планеты. В такие моменты казалось, что Вик знает все от момента сотворения мира и до его конца. За секунды она проживала миллионы жизней. Рождалась и умирала. Вновь рождалась и вновь умирала. Чувствовала все эмоции, слышала все мысли. Это не просто давило. Жалкое человеческое сознание разрушалось под напором ненужных, нежеланных знаний. Девушка хотела кричать, хотела плакать, но не могла.
А самое страшное, самое болезненное было в том, что во снах к ней вновь приходили все те, кого Вик оставила рассыпаться прахом в далеких Заполярных землях. Их живые улыбки, такие родные голоса тоской и обреченностью сжимали ее хрупкое сердце. И девушка готова была до бесконечности разгонять тело, сжигать свои мышцы, крошить свои кости, лишь бы не спать еще хотя бы пару часов. Лишь бы вновь не окунаться в бесконечный кошмар.
Голоса в голове медленно стихали, превращаясь в едва заметный гул где-то за глазными яблоками. Как и всегда после сюрреалистических сновидений, Вик с трудом осознавала, что она действительно чувствует, а какие ощущения — всего лишь призраки, порожденные разбушевавшимся мозгом. Открыв глаза, девушка некоторое время бездумно разглядывала низкий серый потолок.
Воспоминания о последних событиях накрыли, будто цунами. Вышедший из-под контроля слух, сотни гремящих голосов, казалось, перемалывающие ее внутренности, вынужденная трансформация, бег по темным улицам, бой. Перенапряжение и без того истерзанного долгой бессонницей организма, треск рвущихся связок, хруст ломаемых собаками костей. Фигура неизвестного мута. Огромного, сильного, опасного. Яркий, слепящий взрыв, когда монстр сокрушал все барьеры в ее разуме и, словно губка, впитывал доступные ей знания. Боль и страх. А потом — давящая пустота.
Вик попыталась поднять к лицу руки, но почувствовала, как нечто жесткое мешает конечностям двигаться. Ощутила стягивающие живот и ноги повязки. А вот дышать, наоборот, было непривычно легко. Она медленно повернула голову.
Девушка лежала на двухъярусной деревянной кровати — то, что показалось ей потолком, было окрашенным днищем верхнего лежака. Руки, зафиксированные шинами, покоились поверх старого пледа. Невесело усмехнувшись, Вик согнула правую в локте и принялась зубами рвать узлы ткани, попутно оценивая состояние организма. Все энерготоки тела уже приобрели более или менее здоровый вид, но, судя по побледневшим участкам, в бою она получила серьезные повреждения. Сложные переломы предплечий. Разорваны сухожилия ног. Паховые связки повреждены. Трещины в костях. Кровеносная система также пострадала. Будь Вик простым смертным — умерла бы. Если не от болевого шока, то от потери крови.
Высвободив руки, девушка села и свесила с кровати ноги. Тут же обнаружилась причина легкости в груди — кто-то снял с нее эластичный бинт. Более того, полностью ее раздел — видимо, одежда мешала обрабатывать раны. Завернувшись в простыню, Вик встала и прошлась по комнате.
Она находилась в небольшой каморке, до боли похожей на ее жилище в кемском убежище. Две двухъярусные кровати, вторые этажи которых завалены разнообразным хламом, неказистый столик между ними. Серая облупившаяся краска на стенах. Тусклая лампа под потолком и умывальник у двери. Главное различие — помутневшее зеркало. Этот привычный когда-то атрибут обстановки девушка не видела уже давно.
Придерживая на груди край простыни, Вик подошла к умывальнику. С той стороны отражающей поверхности, будто из окна в прошлое, на нее смотрел почти забытый человек. Слишком давно она надела маску мужчины, слишком сильно привыкла играть чужую роль. Брови сдвинуты, на лбу пролегли жесткие складочки. Именно они в паре с сощуренными глазами, видимые в разрезе маски-балаклавы, позволяли девичьему лицу выглядеть более мужественно. Вздохнув, Вика заставила мышцы лица расслабиться. Вот так, хорошо. Теперь уже нет смысла притворяться — кто бы ее ни спас от собак, он раскрыл тайну ее личности. Как глупо.
Куснув губу, девушка вновь взглянула в зеркало. Припухлые детские щеки, слегка вздернутый маленький носик, большие миндалевидные глаза. Длинные, чуть ниже плеч, русые волосы. Да, во время экстренной регенерации они быстро отрастают. Будет сложно спрятать их под подшлемником. Вика тронула кончиками пальцев седую прядку у самого лица. Плохо. Пигмент, меланин, не смог вернуться в волосы, а значит, тело уже не в состоянии полностью восстановиться. Неужели время приходит?
