Стас Тихонов - Угроза внутри
Индра с Власом уже вернулись из поселка, причем вели себя друг с другом как хорошие приятели. «Добрый мордобой, а потом добрая выпивка – вот он, секрет дружбы», – заметил Панько. Сбирень явно пришелся Власу по душе: услышав об отъезде, он даже немного огорчился. Индра отреагировал безразлично, давая понять, что его персональное задание слишком запредельно для понимания простых смертных – то ли оно выполняется само собой, то ли уже выполнено, то ли не ваше дело.
Кира умчалась заниматься своими сборами, Ерик куда-то испарился, и Ким смог, наконец, побыть в одиночестве и собраться с мыслями. Он прикинул, что коротенькая прогулка до огородов нарушением приказа считаться не будет, и вскоре уже взбирался на холм.
Огороды были в своем роде чудом инженерной мысли: стены защищали невысокие террасы, образованные слоями явно специально натасканной темной земли. Террасы, поросшие пучками какой-то зелени, узкими лентами опоясывали склон; а из высоких баков, стоявших там и тут, свисали длинные мясистые плети с большими мохнатыми листьями.
Все на огородах было склепано из подручных материалов, но каждая мелочь говорила о годах проб и ошибок, о поисках наилучших решений в борьбе за существование. Ким вспомнил Город, свою мастерскую. Два разных мира, точно. Городские технологии обгоняли нехитрые приспособления старообрядцев, как одна цивилизация другую. Но в Городе ничего нового не пробовали: там все лучшие решения давно были найдены. В Городе делали как заведено и говорили: «Главным виднее». И Киму вдруг пришел на ум график функции, которая, преодолев верхнюю точку кривой, неизбежно начнет убывать.
Он обернулся на звук шагов. К нему приближался Бакур, помахивая небольшой лопаткой.
– Любуешься нашим хозяйством? Правильно, хозяйство знатное, – господин Назаров воткнул лопатку в землю и, став рядом, удовлетворенно вздохнул. – А я сегодня главный, пасу корнеплоды. У нас тут они в основном.
– А почему на холмике? – полюбопытствовал Ким.
– А черт его знает, – протянул Бакур. – Этот холмик хороший какой-то, ничто его не колышет. На открытом месте снесло бы все давно, а он все же защищает: не одна сторона, так другая всегда цела остается. И солнышко.
Они с Кимом синхронно задрали головы, поглядеть на солнышко.
– Солнечных батарей у вас ведь нет, – вслух подумал Ким, – Откуда же энергия?
– Отовсюду понемногу: дрова, ветер, нефть…
– Нефть?
– Ну не сырая, конечно… Хотя и сырая тоже: в здешних местах немало качали ее когда-то, и под землей в резервуарах напасено порядочно. Не думай, у нас с топливом не хуже, чем у вас в Городе.
«Ерунду порет господин Назаров», – подумал Ким. И тут же засомневался: а что он, собственно, знает о том, откуда в Городе берется энергия? Ну не от дров – это уж точно.
– У вас вообще не хуже, – сказал он вдруг, – Просто по-другому.
Бакур отвернул лицо от солнечного диска и поглядел на него.
– Что, Земля-то, матушка, по сердцу пришлась? Добро. Оно ведь знаешь как: как ты к кому – так и он к тебе. Если б мы все к ней поласковей, да немного пораньше бы, сейчас и она подобрей была бы.
– …и не загоняла бы людей в Города, – вслух подумал Ким, но Бакур такое дополнение не принял:
– Простая ты душа: это не Земля вас в Города загоняет, а люди. Хочешь – приезжай насовсем в деревню. Сам увидишь: жить можно, жить хорошо.
– Спасибо, – ответил Ким, – Может, когда-нибудь приеду.
Утренний сбор был назначен именно на то время, которое Рут метко характеризовала как «хренову рань». Вечером Ким все никак не мог спуститься в бункер, стоял снаружи, вдыхая дикий, настоящий воздух Открытой земли, коченея и поминутно поднимая голову, чтобы в очередной последний раз взглянуть на звездное небо. Его грызли десятки вопросов. Вернется ли Ерик от своих наутро? Придет ли Кира или опять передумает? Откуда она узнала, что Ким умеет «читать»? Какая-то она непростая, эта Кира… Для чего все-таки она нужна Эдо, что там в Городе опять стряслось?
Перед тем как дикарь ушел ночевать к своим, Ким отыскал его у готового к походу транспорта. Завидев друга, Ерик быстро отошел от машины, но Ким был почти уверен в том, что застал его гладящим бронированный бок.
Ким боялся спрашивать, поэтому просто присел на крыло рядом. Коварные мыслишки словно того и дожидались: они кинулись на него со всех сторон и начали, урча, рвать на части.
У него есть способ повлиять на друга. Он может «прочитать» Ерика и убедить его… Нет, с друзьями так не поступают – он давно решил, раз и навсегда. Но родные дикаря ему не друзья. Да, но это все равно жульничество. Ну и что? Почему можно просто уговаривать, а так – уже нельзя? Потому что надо уважать чужие решения. Даже идиотские? Быть со своей семьей не идиотское решение, а нормальное. А если Ерик не поедет, и с ним здесь что-то случится?
«Ой-ой, беспокоишься за него, да? – поднял головку червячок-мыслеточец, старый знакомый, – Или за себя? Скучно будет в Городе одному-то?»
– Занятная эта Кира, – Ерик нарушил молчание, заговорив делано беззаботным тоном. – Я ее плохо помню, но дед вроде иногда хаживал к ней. Они в камни играли.
Ким закрыл глаза и потер ладонью щеку. Камешек на игровой доске… Свобода воли, блин.
– Мне очень жаль твоего деда, правда. Он, наверное, крутой мужик был.
– Был, – Ерик попинал носком ботинка пучок травы, – Но теперь-то его все равно нет уже. Мы там с Рут потрындели малость… Ай, ладно, пойду спать.
Друг ушел, и Ким так и не понял, увидит ли его завтра или вообще еще когда-нибудь.
Полночи Ким проворочался с боку на бок. Плечо ныло, а в голове роился полный набор невеселых мыслей. Задолго до побудки Ким резко распахнул глаза и понял, что больше не заснет ни за что. Он не стал снимать термокостюм и выбрался наружу.
Снаружи было как и вчера… Нет, не совсем так: заря еще не занялась, но со стороны огородов как будто пробивался слабый свет. Поколебавшись немного – плюнуть или сходить посмотреть, Ким включил дорожную подсветку костюма, и тут что-то сверкнуло на земле в ответ, отражая его. Ким пригляделся, поднял с травы заколку Лиз, положил в карман и отправился к холму.
По мере приближения стало очевидно, что свет исходит из-под их транспорта. Ким подошел, присел, заглянул под днище:
– Доброе утро.
Влас, который лежал на спине под транспортом, резко вскинул голову и стукнулся лбом о шасси.
– Фу ты, черт! – Он шумно выдохнул и вынул один наушник. – Утро доброе, приятель, только лучше б ты топал погромче или посвистел, что ли… Я ж теперь заикаться буду.
– Извини, – с лицемерным сочувствием сказал Ким: он-то в день их знакомства вообще с транспорта навернулся, так что один-один, – Не спится?
– Да нет… Понимаешь, я тут как бы расслабился немного, – доверительно заговорил Влас. – Ну рот раскрыл, ушами захлопал – Открытая земля, сбирень, все новое, непривычное. А посылали-то меня, вообще говоря, не за сбирнем. Ну и вскинулся ночью, сна ни в одном глазу: надо, думаю, амортизаторы хоть раз ведь поглядеть.
– Ну и как они? – От неудобной позы у Кима затекала шея.
– Полный порядок, спокойно можно было десятый сон смотреть. Да ничего с ними и не сталось бы, на самом деле, – самоуспокаивающим тоном произнес Влас. – Ты, кстати, когда сюда шел, никого не видел?
– Я вообще ничего, кроме носков ботинок, не видел, – честно ответил Ким. – Темень же.
– Ну да… – согласился Влас, начиная выбираться из-под машины. – Мне вот показалось, что я видел кое-кого, только я не уверен. Что ему тут делать, ночью-то?
– Кому?
– Ну Ино… Сбирень на выход пошел, что ли?
– Слушай, Влас, а из-за чего вы с ним поругались?
– Поругались? – переспросил Влас. – Да мы вроде как не ругались. Он парень-то не промах, башковитый, сразу видно. Только очень о себе мнит: не может стерпеть, если кто его в чем обходит. Ну и я… – он ухмыльнулся одновременно смущенно и слегка заговорщически, – честно сказать, не удержался, поддел его пару раз.
Ким кивнул и ухмыльнулся в ответ. Он очень хорошо мог понять, что у кого-то возникает желание поддеть Индру. Лично у него, к примеру – не реже нескольких раз в минуту.
– А твои-то боевые раны как, кстати? – Влас кивнул на Кимово плечо.
– Болят, – честно сказал Ким.
– Ничего, в Городе разберутся, – утешил приятель, – Честно говоря, в гостях хорошо, а дома… Приеду – первым делом в горячий душ. А потом к подруге. Вот, припас для нее, – Влас пошарил в кармане и протянул Киму на ладони что-то маленькое, круглое, с затейливыми бороздками на деревянном кожухе из двух половинок.
– Сувенир, – пояснил он. – Знаешь, что это такое? Орешек! Прикинь, они на самом деле такие, оказывается.
Ким тут же вспомнил, что Ино тоже обещал одной девушке привезти что-то красивое, и удовольствия это воспоминание ему не принесло.
– Смотри-ка, светает уже, – Влас показал на холм, края которого и вправду были подсвечены алым. – Айда?
