Наследие. Наследие 2 - Сергей Сергеевич Тармашев
Виолетту покоробило от его слов, но спорить с инвазивным офицером не имело смысла. В конце концов, он прав – мы живем в Центрах и ходим в скафандрах… А те, о ком рассказано в этом страшном дневнике, погибли четырнадцать лет назад, и никому не нужная дискуссия сейчас ничего не изменит. Она тяжело вздохнула и начала рассказ, подкрепляя слова демонстрацией записанных на целлулоидных листах формул:
– Это дневник младшего научного сотрудника эпидемиологического отдела. Он начал вести его со второго дня начала эпидемии, уже после того, как укрылся здесь, в этом гермокорпусе. Поначалу он хотел сохранить максимум информации о произошедшей трагедии, надеясь, что каким-либо образом сумеет спастись. Но со временем эта надежда покинула его, и записи стали редкими и краткими.
Первоначально эпидемия возникла вне Новосибирского Центра. С места раскопок неподалеку от окраины правобережной части Новосибирска вернулся археологический рейд, участники которого сообщили об обнаружении в развалинах нескольких десятков трупов лигов. Исходя из внешних признаков, было определено, что умерли они недавно. Вечером того же дня на Военизированный Пояс напала крупная группа агрессивных лигов, которую перебили быстро и в полном составе. Причем военные докладывали, что мутанты бросались на укрепления, совершенно не жалея себя, и едва ли не треть из них погибла не от пуль, а просто сама по себе. Эпидемиологический отдел запланировал на утро следующего дня выезд на место боя с целью проверки санитарной обстановки в районе Центра, как предусматривает инструкция. Но выезда не состоялось. Утром, уже на другом сегменте Военизированного Пояса, повторилась суицидальная атака лигов. На этот раз мутантов оказалось более двухсот, и в ходе перестрелки один из солдат получил ранение. Его доставили в госпиталь и прооперировали, параллельно он был подвергнут стандартной процедуре проверки кровеносной и дыхательной систем на инвазивность…
Виолетта невольно покосилась на своих слушателей. Весь или почти весь штурмовой взвод был инвазивным, и получить какую-нибудь неадекватную реакцию не хотелось. Но бойцы слушали молча, на упоминание о процедуре, перечеркнувшей жизнь каждому из них, никто внимания не обратил.
– Проверка не выявила каких-либо отклонений, и раненого перевели из реанимации в общую палату, – продолжила она. – Утром младший медперсонал обнаружил его мертвым. В течение получаса скончались все больные, находившиеся с ним в одной палате. Была объявлена эпидемиологическая тревога, медицинский сектор заблокировали, жителям запретили покидать гермокорпуса. Но было уже поздно, к исходу дня с аналогичными симптомами слег весь персонал госпиталя. Эпидемиологи начали проводить поголовную вакцинацию населения Центра, применяя все доступные антибиотики и иммуномодуляторы. Но их воздействие не уничтожило вирус, оно вызвало его мутацию. Теперь он не убивал инфицированных, а поражал их высшую нервную деятельность, вызывая острую параноидальную шизофрению. Позже оказалось, что вирус легко преодолевает биологическую защиту дыхательных фильтров скафандров и очистных блоков стационарных фильтро-вентиляционных установок. Почти сто процентов жителей Центра заразилось еще во время вакцинации, но тогда этого никто не знал, а после… – Она тяжело вздохнула. – А после это уже ничего не меняло.
Зараженные начали нападать друг на друга, используя в качестве оружия все, что попадалось под руку. Служба Безопасности предприняла попытку подавить всплеск насилия, но ее сотрудники также были инфицированными и вскоре присоединились к обезумевшей толпе. Центр мгновенно захлестнула волна убийств и кровавых расправ. Нескольким сотням человек удалось избежать заражения. В основном это были сотрудники эпидемиологических отделов, которые пытались бороться с вирусом и их скафандры находились в режиме автономного кислородного потребления, и служащие режимных объектов, оснащенных замкнутой системой циркуляции воздуха. Заразившиеся люди испытывали по отношению к ним крайнюю степень агрессии, многие из незаразившихся погибли, а те, кому удалось собраться вместе, держали оборону в секторе стратегических запасов. Еда, вода и кислород оставались только там, все остальные секторы Центра оказались заполнены разъяренной толпой, потерявшей дееспособность. В дневнике указано, они пытались вызвать на подмогу военные отряды, охраняющие укрепрайон ГЭС и Военизированный Пояс, но к тому времени все эти солдаты уже имели симптомы первичного вирусного заражения и вернулись в Центр в надежде получить медицинскую помощь. Дважды защитники стратегических складов организовывали вылазки, стремясь добраться до ангаров с военной техникой, но многотысячные толпы инфицированных оба раза разорвали смельчаков на части.
Тот, кто писал этот дневник, выжил благодаря случайности. Он первым из эпидемиологов понял, что вирус мутирует и распространяется незаметно и повсюду. Этот человек бросил работу и прибежал сюда. Тут, в одной из подземных теплиц, работала его сестра Ксения. Он убедил персонал заблокировать гермокорпус и отключить подачу воздуха. Он также пытался отговорить людей от вакцинации, но ему поверило лишь трое, включая сестру. Остальные ушли в секторальный медицинский пункт, и он заблокировал все выходы и не позволял оставшимся никого запускать, угрожая им оружием. Как бы жутко это ни звучало, но он оказался прав. Эпидемия поразила всех. Те, кто держался в хранилищах стратегического резерва, оборонялись несколько дней, после чего погибли. Он слышал их последние переговоры по рации. Толпа безумных инфицированных к тому времени уже сильно голодала и в какой-то момент бросилась на штурм баррикад сплошным живым потоком из десятков тысяч человек. Выжившие погибли.
С тех пор владелец дневника и его друзья укрывались здесь, надеясь, что кто-нибудь успел послать сигнал бедствия и другие ЦСГР пришлют спасательные команды. Но этого не произошло. Тем временем вирус все сильнее превращал инфицированных в животных. Если в первые дни они еще сохраняли какие-то зачатки знаний и условные рефлексы, то спустя несколько недель вообще потеряли человеческий облик. Жестокий голод вынудил их пожирать трупы… – Виолетта невольно вздрогнула, на мгновение умолкнув. – Я ошибалась. Не было никаких погребальных команд, не было никакого кремирования тел погибших. Трупы были сожраны инфицированными. Все, до единого. Если тело погибшего оказывалось облачено в скафандр, они разрывали его зубами, собираясь по десять-пятнадцать чел… особей. Добычу уносили куда-то, из чего он сделал вывод, что их логово находится в другом секторе. Позже он пишет, что логова должны быть многочисленны, ибо инфицированные разбились на множество крупных стай.
После того как все трупы оказались сожраны, среди инфицированных вновь вспыхнул голод. Закончился он кровавыми стычками и каннибализмом. С тех пор они нападали друг на друга, и победители пожирали побежденных. Тем временем вирус продолжал мутировать. Здесь, в лабораториях контроля генетического качества семенного и племенного материала, имелись нужные реактивы, а также устройство для забора воздушных проб с улицы. Исследовать вирус хозяин дневника не мог, для этого у
